Они вошли в просторный коридор – тут явно чувствовалась человеческая рука. Стены были гладкими, пол ровным.
– Помните, я вам рассказывал о первом правителе эсхарата Листраге Великом? Именно здесь он пробивался к огненным потокам, чтобы их усмирить. Тогда этот коридор больше походил на узкую нору, в которую едва можно было втиснуться. В команде был единственный маг земли. После пробития пути он трое суток лежал без сознания. Уже гораздо позже проход расширили и расчистили, чтобы использовать для торжественных церемоний. Вы знаете, Юля, что у каждого вулкана есть свой день рождения? Не удивляйтесь. Мы празднуем день последнего извержения. Празднуем то, что его удалось усмирить и усыпить еще лет на сто. Каждый из восьми наших старших братьев и сестер имеет свой характер. Столпы подробно изучают их привычки и черты, а также признаки грядущего извержения.
– А Шестому? – спросила она с тревогой. – Какой ему достанется вулкан?
– Старый пердун, если в двух словах. Много ворчит, редко когда бывает по-настоящему опасен. Вот Второму не повезло больше всех. Его Аннет-тай как истинная женщина – если гневается, то с размахом. Еще и остальных будит. Страстная, с потоками лавы и шлейфом дыма. Да и просыпается чаще остальных, требуя внимания.
Пара поворотов, подъем, спуск, и следующий шаг привел их на узкий карниз. Юля замерла, стоя на границе бездны. Далеко внизу – этаж двадцатый, не меньше – текли, поблескивая алым, потоки лавы. Было высоко и жар не добивал, но Юля вспотела от одного только вида огненной пропасти под ногами. Каньон тянулся вправо и влево, теряясь в темноте скал. Насколько далеко, сказать было сложно – световики, точно испуганные мотыльки, толпились у выхода на карниз.
Так это и есть знаменитые Священные пещеры? Гордость огненных магов?
Шагнуть бы назад, но там, словно специально, встал Третий. А проявлять слабость ассаре с некоторых пор запрещено.
Юля сглотнула, прикрыла глаза и приказала себе не бояться. Подумаешь, высоко. Ее же не заставят шагнуть в пропасть?
– Юля, вы мне верите? – шепнули ей на ухо.
Вот после такого вопроса ей стало по-настоящему страшно.
– Испугались?
И почему в этот раз голос прозвучал спереди? Юля распахнула глаза – Третий стоял перед ней, ехидно улыбаясь. Стоял прямо в воздухе.
– Нет, – мотнула головой девушка, прикусывая губу. Как такое может быть? Она наклонила голову, меняя угол обзора, и поймал тень Харта, лежащую на… стекле?
– Тогда идите сюда.
Этот невыносимый тип, продолжая улыбаться, приглашающе протянул ей руку.
Ассары не боятся. «Не боятся, я сказала», – скомандовала себе Юля, делая шаг в пустоту. Носком она нащупала поверхность, шагнула уже уверенней.
– Видите, мне можно доверять. Я никогда не причиню вам вред, Юля.
Ее пальцы вновь оказались в плену его руки, а она сама – в плену этого места. Темные скалы нависали над узким проходом. Внизу кроваво-красным языком текла лава, и вверх, по стенам, ползли алые всполохи бликов. Казалось, что она пришла в гости к бездне. И сейчас оживут скалы, с ползущими по ним гоблинами, раздастся оглушительный рев демона. Юля напрягла глаза, высматривая группу смельчаков с кольцом, но вокруг царила тишина, лишь внизу было слышно, как шуршит по камням огненная река, да билось собственное испуганное сердце.
Третий потянул ее дальше, Юля завороженно пошла за ним. А потом пятка внезапно оказалась в пустоте. Девушка охнула, покачнулась, и мужчина тут же притянул ее к себе. Она замерла, переводя дыхание. Какого?! Он еще и не прямой?
– Это мост Доверия.
Третий успокаивающе погладил ее по спине. Его лицо было в тени, и Юле казалось, что сейчас ее обнимает не человек.
– Тебе завязывают глаза. Первый раз идешь с проводником. Потом сам. И так до тех пор, пока наставники не удовлетворятся скоростью прохождения.
Переведя на русский – бегом с завязанными глазами по стеклянному мосту без перил и страховки. Очень хотелось уточнить у товарищей преподавателей, не работают ли они на полставки в испанской инквизиции?
– Вы мне доверяете, Юля?
Мужская ладонь на спине напряглась. Внутреннее чутье подсказывало, что Третий примет любое ее решение. Виноват был чертов мост, что она сказала:
– Да.
– Тогда следуйте за мной. Я вас поведу.
И он действительно повел. Это было похоже на танец. Шаг назад, спиной вперед, и она следует за ним, прижатая к мужскому телу, а внизу беснуется огонь.
Где-то на середине он поднял ее в воздух, перенес через одно ему известное препятствие. Юля полностью отдалась этим сильным, уверенным рукам, принимая их власть над собой. И не сопротивлялась, когда на той стороне Харт прижал ее спиной к скале, обхватил за шею, поглаживая пальцем кожу. Второй рукой он обнял Юлю за талию, прижимая к себе. Мягко, пробуя на вкус, поцеловал. Он не торопился, действовал нежно, точно боясь напугать, а когда отстранился, проговорил в губы:
– Вы мне очень нравитесь, Юля.
В голове эхом откликнулось: «Узнаю, что встала между братьями…»
– Я бы хотел ухаживать за вами, если вы не против.
«Заберу младшей женой». Очарование рассеялось. Стало неуютно. А в голове продолжал звучать голос Второго: «Чем раньше сделаешь выбор, тем, поверь, будет лучше для всех».
А если она не готова выбирать? Если она только начала входить во вкус нового мира? И совершенно не желает торопиться или связывать себя обещаниями? Потому как есть у нее огромное подозрение, что выбранный ею мужчина будет резко против придуманного плана и банально запрет ее в комнате.
Юля дернулась, пытаясь отстраниться.
– А как же покровительство? – спросила она зло. Можно ей сейчас оставить Шестого, а всех остальных, с Первого по Пятого, стереть?
Харт коснулся пальцем ее губ, обвел контур.
– Без покровительства. Просто ухаживание. Не отвечайте прямо сейчас, я дам вам время подумать и не стану торопить.
Глава 31
Надо ли говорить, что, несмотря на усталость, Юля проворочалась полночи, раздумывая над словами Третьего. Как мужчина он ей нравился, но она так и не смогла отделаться от чувства, что всегда будет на втором месте для него. А с учетом ее сложных отношений с местными порядками и тем, что она собирается их нарушать… Какова вероятность поставить Третьего перед выбором: любимая ассара или не менее любимое государство? И вовсе не хочется проверять, что именно он выберет.
Утро началось феерично. Душ взбодрил, а новость, что она присоединится к утренним издевательствам на празднике здорового образа жизни, окончательно прогнала сонную хмарь.
Совенок радостно скакал, пока они спускались и проходили через портал, пребывая в восторге от ее компании. Юля с болью отметила, что деть до сих пор воспринимает каждую минуту их общения как подарок. И надо бы больше времени проводить вместе, но дурацкая реальность диктовала свои правила, внося в формулу их общения не только любовь, но и необходимость выживания.
– Н-да. – Ульгард неодобрительно оглядел ее спортивный костюм, обреченно вздохнул, махнул рукой и приказал: – Приступайте к разминке. Для начала три круга. Там посмотрим, на что вы годитесь.
На что годится офисный хомячок, которому денег жалко на спортивный абонемент? На упрямстве она продержалась два круга, потом перешла на шаг.
Их появление в местном аналоге спортивного зала вызвало шквальное недоумение – мужчины, работавшие мечами в парах под руководством наставников, удивленно переглядывались, но вмешиваться не спешили. Только тихо комментировали да бросали любопытствующие взгляды. Зато тренеры явно возненавидели новичков за внесенную сумятицу. Юля успела заметить, как Ульгард отослал парочку отправленных к нему делегатов.
Пока она бежала легкой трусцой, ее провожали заинтересованными взглядами, но стоило проявиться первой усталости, как взгляды сделались вопросительными, потом сочувствующими, и все это под гневный ропот и убийственные взгляды в сторону Ульгарда. Но все недовольство разбивалось о каменное лицо наставника Шестого.
– Размялись? – уточнил наставник, когда Юля закончила третий круг. – Тогда на полосу.
«Вот тебе, мать, и настоящее испытание, – попыталась подбодрить себя Юля. – Давай, старушка, тряхнем костьми».
«Ага, ими здесь и ляжем», – ехидно заметил внутренний голос.
Она поплелась к полосе, краем глаза отмечая, что Совенок присоединился к группе детей, отрабатывавших движения атаки на деревянных мечах.
Девушка подошла к полосе. Оценила предстоящее издевательство. Вздохнула и полезла на двухметровую стену, благо на ней имелись имитации скальных выступов. Она замерла наверху, оседлав один из них. Перевела дух, глянула вниз.
– Госпожа, осторожнее.
– Давайте потихоньку ножку перенесите, и мы подхватим, не бойтесь.
Цирк уехал, а клоуны-то остались. Не менее трех сердобольных толпились с той стороны стены, уговаривая спуститься – точно кошку, забравшуюся сдуру на дерево. Юля бросила жалобный взгляд на Ульгарда, но тот имитировал глухоту со слепотой. То есть разгон демонстрации тоже на ней. Как назло – под рукой ни дубинки, ни брандспойта. Огнем шугануть? Стремно. От полосы одни угольки могут остаться.
– Господа, вы мне мешаете. Вернитесь к своим занятиям.
Выражение лиц – словно стена с ними заговорила.
– Госпожа, какое бы наказание вам ни назначили, мы не позволим вам рисковать жизнью.
Ульгард дернул головой, будто пытался сдержать смех. Зараза… А где-то еще безмолвные наслаждаются спектаклем.
– А если я сейчас рискну вашей?
Внутри обжигающе шевельнулось раздражение. Идиотов, конечно, было жаль, но если пугнуть их поверх головы…
– Что здесь происходит? – Фильярг остановился около стены. Удивленно взглянул на Юлю, вздернул брови. – Спускайтесь, – приказал он.
– Пусть сначала эти отойдут, – буркнула с досадой Юля. Взрослая тетя, а чувство, что сейчас спустят и отшлепают.
Лицо Четвертого потемнело, и «спасатели» благоразумно удалились, оглядываясь на каждом шагу и бросая такие сострадательные взгляды, словно она прямо сейчас на плаху поднималась.