– Я нашел его! – взвизгнул прямо ему в ухо вновь принявший свой более привычный для Томаса вид коротышка.
– Где он? – протерев очки, спросил коридорный.
– Там! – вытянул ручонку мистер Ворончик.
Томас бросился в указанном направлении. Он по щиколотку утопал в снегу, ветер дул прямо в него, словно пытаясь остановить, помешать, но коридорный всего этого не замечал.
Вскоре он оказался на трамвайной станции.
Мистер Тёрнхилл был там – сидел под кованым навесом на краю скамейки, понуро опустив голову и обняв руками свой сшитый из лоскутов чемоданчик. Вряд ли можно было представить еще более одинокое и подавленное существо. Кажется, старик смирился с тем, что оказался на улице, никому не нужный, как скомканная вчерашняя газета, и приготовился встречать холодную стылую смерть.
Почувствовав, что кто-то подошел, он поднял голову и недоуменно уставился на коридорного.
Дрожащие от холода губы чуть шевельнулись:
– Томас?!
– Мистер Тёрнхилл! – радостно воскликнул коридорный. – Мы нашли вас!
– Мы?
Томас повернул голову. На плече у него никого не было – маленький проказник куда-то сбежал.
– Что вы тут делаете, Томас? – спросил старик.
– Я пришел за вами. Пришел вернуть вас в гостиницу.
– Но господин Гаррет…
– Отец погорячился. Он жалеет, что выгнал вас. Он не должен был…
Старик угрюмо покачал головой.
– Нет, Томас. Ваш отец все сделал правильно. Мне не место в гостинице – я и так слишком долго пользовался вашей добротой. У меня нет денег, чтобы платить за номер. Мои сказки больше никому не нужны – все только потешаются надо мной. Я рассчитывал, что хоть кого-то заинтересуют истории, которые я собирал по всему миру последние полвека, но… времена изменились, сейчас всех заботят лишь газеты и то, что в них печатают. Сказкам пришло время уйти. И они уйдут вместе со мной. Я так ждал чуда… настоящего чуда, но оно не случилось. Чудеса закончились…
– Вы ошибаетесь, мистер Тёрнхилл! – горячо ответил Томас. – Сказки не умерли. Они по-прежнему нужны людям.
– С чего вы взяли?
– Они нужны мне.
Старик молча вздохнул и опустил голову.
– Значит, вы решили просто сесть здесь и умереть? – возмущенно спросил Томас.
– Возвращайтесь в гостиницу. Вас ждут отец, брат, тетушка и все остальные. Я останусь здесь.
Томас понял, что спорить со стариком бессмысленно, и опустился на скамейку рядом.
– Что вы делаете? – спросил мистер Тёрнхилл.
– Если вы решили остаться здесь, я останусь вместе с вами.
– Не дурите, молодой человек!
– Вы очень упрямы, мистер Тёрнхилл, – твердо сказал Томас, – но я не менее упрям. Я отсюда без вас не уйду.
– Но вас ждут в гостинице!
– Нас ждут, – исправил Томас. – И что-то мне подсказывает, что никто не начнет отмечать Новый год, пока мы не вернемся. Зная отца, могу заверить вас, что он никого не подпустит к камину, елке и печеному гусю, пока мы тут с вами мерзнем. Мой отец упрямее всех в этом городе.
Мистер Тёрнхилл мечтательно произнес:
– Камин… елка… печеный гусь…
– Вы же не хотите испортить всем праздник, мистер Тёрнхилл? – Томас, прищурившись, поглядел на него. – Постойте-ка, может, вы так и задумывали? Может, вы коварный белсникель из свиты Крампуса, который принял образ добродушного старичка?
Мистер Тёрнхилл оскорбленно надул щеки и свел мохнатые брови.
– Я белсникель?! Да будет вам известно, молодой человек, что все гоблины из свиты Крампуса давно спят под своими корягами в лесу, а заснули они после того, как у их хозяина обманом выманили его волшебную шубу и он потерял свои силы.
– Мистер Тёрнхилл, расскажите еще про Крампуса. Мне очень интересно…
Старик уже раскрыл было рот, а потом понял, чего Томас добивается, и улыбнулся.
– А вы тот еще хитрец, молодой человек.
Кряхтя, он поднялся на ноги, стряхнул с чемодана снег и добавил:
– Конечно же, я не могу допустить, чтобы вы замерзли тут вместе со мной. Еще и в Новый год.
Томас вскочил со скамейки.
– Я рад, что вы передумали! А то я уж было думал позвать своего друга, чтобы он помог мне дотащить вас до гостиницы.
– Вашего друга?
– Неважно. Пойдемте скорее – может, еще успеем вернуться до боя часов.
Томас взял из руки старика чемодан и двинулся прочь со станции. Он был уже у края навеса, когда вдруг понял, что старик все также стоит на месте.
– Томас… – позвал мистер Тёрнхилл, и коридорный повернул голову. – Спасибо вам… спасибо за все…
…Гостиница «Габенн» стояла на ушах. И на этот раз дело было вовсе не в мистере Ворончике.
Как и полагал Томас, господин Гаррет запретил кому-либо из постояльцев даже думать о том, чтобы что-то там праздновать, пока его сын не вернется.
Сам он, несмотря на метель, бродил у входа с фонарем, высматривая Томаса в снегу, ругался на полплощади и раз за разом требовал ответа у гидранта, у газетной тумбы, у водостока, почему его сын вырос таким упрямым и непутевым.
Раздались быстрые шаги, и господин Гаррет обернулся, с надеждой глянув на подошедшего. Это был Фредди.
– Ты нашел его?!
– Нет, отец, – ответил Фредди. – Даже заглянул в «Бреннелинг». Томми никто не видел.
О ногу хозяина гостиницы кто-то потерся, и, опустив взгляд, он увидел кота.
– А ты, Уинслоу? Нашел Томаса?
Кот отрицательно мяукнул.
Выглянувшая из двери на улицу сестра господина Гаррета спросила:
– Он нашелся, Бенджамин?
– Пока нет, Агнесс! – рявкнул в ответ хозяин гостиницы. – Когда вернется, ты услышишь его вопли, потому что я с него три шкуры спущу!
– Ты же несерьезно, Бенджамин, – осуждающе проворчала Агнесс. – Бедный мальчик где-то там, в снегу замерзает…
– И сам знаю, Агнесс! – Хозяин гостиницы так крепко сжал ручку фонаря, что она затрещала. – Все, мое терпение лопнуло! Я сам отправляюсь на поиски! Переверну эту дыру кверху дном, выведу на площадь всех, кто живет поблизости, но найду своего сына! Нужно было сразу это сделать и… Томас?!
Господин Гаррет застыл. К гостинице подошли двое: Томас придерживал под руку старика Тёрнхилла.
– Отец, твои крики слышно на другом конце площади, – начал Томас, а затем увидел брата, тетушку и кота. – А что вы все здесь делаете?
Отец побагровел и яростно затряс головой.
– Что мы здесь делаем?! Вышли поиграть в снежки, что же еще!
Он ткнул фонарь в руку Фредди и схватил Томаса за грудки.
– Ты, проклятый болван! Убежал в метель! Не слушал, когда я велел тебе остановиться! Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?!
Томас испуганно задрожал, и тут отец сделал то, чего он уж точно не ожидал. Господин Гаррет крепко обнял его. А потом, смутившись (ведь все знали его как человека сурового и не склонного к проявлению добрых чувств и какой бы то ни было сентиментальности), отпустил Томаса и отвесил ему легкий подзатыльник.
После чего повернулся к старику, который неловко топтался рядом.
– Мистер Тёрнхилл, я приношу вам свои извинения. Я не должен был вас выгонять.
– Нет, сэр, что вы…
Господин Гаррет поднял руку, прерывая его.
– Я думал о вашей ситуации. У вас нет денег, чтобы снимать номер, но и идти вам некуда.
– Это так, сэр, – угрюмо покивал старик.
– Мы тут подыскиваем в штат нового служащего, и я подумал о вас. На большое жалованье не рассчитывайте, но я выделю вам комнату. К тому же у вас будут чаевые.
– Вы хотите, чтобы я стал коридорным? – спросил мистер Тёрнхилл.
Господин Гаррет усмехнулся.
– Вот еще! Вы не справитесь с обязанностями коридорного! К тому же у меня их целых два с половиной.
Фредди хохотнул.
– Слыхал, Уинслоу? Ты – полкоридорного.
– Нет, Фредди, полкоридорного – это ты, – ответил господин Гаррет. – А вы, мистер Тёрнхилл, что скажете? Будете служить в нашей гостинице?
– Но кем?
– Гостиничным сказочником, разумеется. Кем же еще? Ваше служебное место будет в Газетной гостиной – там вы сможете рассказывать постояльцам свои сказки.
Старик, казалось, вот-вот умрет от счастья. Он поглядел на Томаса, и тот с улыбкой кивнул ему.
– Сэр! Я не могу поверить…
– Бенджамин! – воскликнула вдруг тетушка Агнесс. – Новый год! До него осталась минута!
Господин Гаррет стремительно достал одни из своих шести карманных часов, откинул крышку.
– Скорее! Все наверх!
Схватив Уинслоу, он первым ринулся к двери. Фредди, Томас и мистер Тёрнхилл поспешили за ним.
Дверь гостиницы закрылась, и никто не заметил, что прямо перед этим через порог шмыгнул еще кое-кто…
…Часы били полночь.
В Газетной гостиной жарко горел камин, а на прекрасной елке светились рыжие огоньки.
Вокруг праздничного стола на тесно приставленных друг к другу стульчиках разместились все постояльцы и служащие гостиницы. В центре стола красовалось блюдо с гигантским гусем, компанию ему составляли блюда поменьше – с мясными пирогами, тушеными грибами, запеченной рыбой, жареными каштанами: тетушка Агнесс превзошла сама себя.
Во главе стола сидел господин Гаррет, сжимая в одной руке исходящий паром бокал с грогом, а в другой карманные часы.
Все глядели на него так, будто не слышали боя городских часов, раздававшегося из-за окна и из раструба радиофора.
– Десять… – считал вслух хозяин гостиницы, – одиннадцать… двенадцать! – Захлопнув крышку часов, он замер, окинул взглядом собравшихся за столом и провозгласил: – С Новым годом! С Новым годом, дамы и господа!
– С Новым годом, господин Гаррет! С Новым годом!
Зазвенели бокалы, зазвучал смех. Даже скользкий тип мистер Спилли смеялся искренне, будто позабыл о том, что его кто-то преследует, а склочная миссис Кархх вытирала слезы умиления платочком.
– Ужин! – воскликнул господин Гаррет, и началось…
Постояльцы и служащие гостиницы, схватив ножи и вилки, принялись накладывать себе на тарелки еду, а тетушка Агнесс взялась за свой большой нож и начала разделывать гуся. На каминной полке устроился Уинслоу – кот жадно грыз выделенный ему кусок пирога.