Но Правительство срочно выделило деньги на целую программу. По спасению. Егеря стали подкармливать выживших оленей завозимым сеном. Солью. Дорого, но подействовало.
Только вот для полного восстановления популяции пришлось ждать пятьдесят лет. И завозить волков. Пока не восстановилась и своя популяция волков. Их удалось-таки спасти, вовремя запретив охоту. И завезя из Сибири. За валюту.
Видишь, как дорого может обходиться головотяпство? И бесконтрольная пальба во всё, агрессивно и противно выглядящее? Ну, всё ещё хочешь доказать местным гадам, что мы тут самые крутые?
— Слушай. Раньше я говорила, что ты умный. — он подбоченился. Однако она поспешила вылить ушат ледяной воды на его самооценку, — А сейчас скажу — какой ты нудный. Хуже наших преподавателей. Можно было обойтись без лекции по общей экологии?
— Можно. Но так — веселей!
На него в который раз посмотрели. Покусали губы. Затем всё же сказали:
— Твой тупой юмор, если честно, тоже подзадолбал.
— Каюсь, есть грех. Но — без него уж никуда! Он, так сказать, неотъемлемая часть этого, — он постучал по виску. — мозга. Поэтому нравится тебе или не нравится — а руководствоваться при принятии важных и жизнеобразующих решений я буду, советуясь с ним. — он снова постучал, — И если я решил, что мы пока не освоимся, никого без разбору и надобности убивать не будем, мы так и поступим. А сейчас тихо и незаметно свалим, стараясь не оставлять следов. — но подозрительные звуки заставили его наконец оглянуться, и поправиться, — Э-э, чёрт! Уже не удастся. Проклятая тварь унюхала-таки нас! Туда! Ходу, ходу!..
Они ломанули через джунгли мёртвых стволов, да так, что только пятки сверкали. Пенелопа, задыхаясь, но попеняла:
— Как-то странно ты назвал эту «милую» зверушку… пф-пф… «неотъемлемого члена» пищевой цепи!.. А до этого — ф-фу… только что не целовать его собирался!
«Милая» зверушка, подвывая и фыркая, неслась по их следу, разбрасывая вокруг себя стволы, попадавшиеся на пути, и явно горя желанием познакомиться поближе.
— Странно… — Роджер тоже запыхался, но бежал легко. — Ведь эта штука ест, вроде, только муравьёв! У неё, насколько я помню, и зубов-то нормальных нет! Какого … ра ей надо от нас?!
— Это же ты у нас умный!.. Пф-пф… Ты и думай!
— Ладно, я подумал. Разворачиваемся, обходим гада по дуге, и бежим снова к озеру. Нажми-ка на акселератор, надо бы прибавить ходу!
Пенелопа явно возмутилась, но возражать не стала.
Поэтому они сделали большой круг, стараясь только оставаться невидимыми, и ломанули теперь в обратном направлении — снова к озерцу! Добежали, когда муравьед ещё сопел и трещал сухими стволами где-то вдалеке. Роджер жестом указал, что делать.
Они вбежали по щиколотку в воду, и обежали по периметру озера на его противоположный конец. Бежать оказалось довольно трудно: ил, оказавшийся на дне вместо песка, здорово задерживал: сапоги в нём вязли. Но они успели сделать почти половину круга, и спрятаться в подлеске на другом берегу, когда их преследователь подбежал к воде.
Тем, что следы оборвались столь подло и однозначно, он явно оказался недоволен. И какое-то время ещё топтался по кромке пляжа, рыская маленькой головой во все стороны, иногда фыркая и возмущённо подрёвывая. Но вот он убедился окончательно в бесплодности попыток найти источник запаха, и ушёл в чащу — теперь обошлось без треска.
Пенелопа буркнула:
— Вот настырная скотина.
— Ага. И чего ему от нас надо было? Ведь он — не хищник. Ну, в привычном понимании этого слова.
— Собственно, я не про него.
— А-а, понял. Это ты так комментируешь моё упорное нежелание кого-нибудь из местных мясообладателей таки-грохнуть.
— Точно.
— Ну так фиг же вам, девушка. Пока не доедите крыс — свежатинки вам не будет.
Пенелопа так ткнула его локтём под рёбра, что за шутливое «приветствие» это мог бы принять только совсем уж полный кретин.
В боте всё было как всегда.
Хотя нет: кое-что изменилось. Температура оказалась пониже, чем обычно. Роджер проверил: всё правильно. Это он сам, в целях экономии запасов энергии, поставил климатизатор, пока их не было, на плюс десять.
Пенелопа проворчала:
— Проклятье! Даже дома не отогреешься как положено Потому что «экономный» муж решил сэкономить. На здоровьи жены. А вот если я замёрзну и простужусь — то придётся тратить драгоценные и невосполнимые таблеточки из аптечки!
— Фиг тебе — простудиться. Ты же «привитая». А чтоб ты согрелась, ласточка моя ненаглядная, я намерен применить совсем другие методы. Ну, и на плюс семнадцать сейчас снова поставлю.
— Свинья. Нет: монстр. Деспот. Ещё и занудный. А уж велеречивый… Ладно, сегодня, чур, готовишь ты. А то я чего-то подустала…
Роджер не возражал. Достал и отделил от кучи тушек очередных двух крыс. Нарубил и нарезал на ломти. Поставил сковороду на плитку, прикидывая, что масло уходит как-то уж слишком быстро. Если так пойдёт и дальше, скоро придётся-таки завалить кого-нибудь из местных жиро— и мясоносителей. Хотя бы для того, чтоб было на чём жарить.
Крысы получились прожаренные. Вкусные. Но Пенелопа кривила носик, кушая их:
— Уже надоели. Мы не могли бы… разнообразить наше меню?
— Могли бы. Вон: паёк НЗ.
— Ешь его сам! Я про ящериц. …рен с ним: я согласна и на жёсткое и жилистое мясо, только чтоб оно было другое.
— Хм-м… Я работаю над этим вопросом. Дело в том, что нам так и так придётся скоро поохотиться. Только пока не знаю, на кого. Но на такого зверя, чтоб был жирным. Нам готовить, в-смысле, жарить — не на чем. А кастрюлю ты, как я уже говорил…
— Да уж, прости! Не догадалась! Вот в следующий раз — обязательно! — она раздражённо оскалилась, — Ты — что?! Правда — идиот, или умело прикидываешься?! Говорю ему как человеку — не было времени почти ни на что, так хотела его вырвать из лап чудовищной смерти, а он мне теперь устраивает! Разборки из-за того, что не взяла, понимаешь, с камбуза кастрюлю!.. Нудит и нудит, словно склеротик: кастрюлю ему, да кастрюлю!..
— Прости, солнышко. Виноват. Ну вот такой я мелочный, скрупулёзный и занудный. Но ты можешь отомстить мне! Вот сегодня возьми — и не дай мне ничего! Сошлись, как вы обычно делаете, на то, что обиделась. Или — что голова болит. Или устала.
На него в который раз посмотрели. Взгляд Роджера удивил. А ответ ещё больше:
— Да, я обижена. Я, можно сказать, в ярости! И чтоб загладить свою вину, вам, призовой элитный самец, придётся сегодня поработать — так уж поработать!..
9
Через пару часов, когда они уже помылись и лежали, полностью вымотанные, но умиротворённые и помирившиеся, на своих матрацах, Роджер позволил себе проворчать:
— Придётся, наверное, завалить-таки муравьеда. Раз он жрёт мурашей, то наверняка — не один. А с семьёй. Нужно найти их, и выбрать какого-нибудь… Старого.
— Ну уж нет! Я хочу нормальное мясо, а не такое, чтоб зубы обломать!
Роджер, про себя отмечая, что лишь совсем недавно она была готова на «любое, только другое» мясо, предпочёл промолчать.
Пенелопа снова пристроилась у него на груди, поёрзав, и разместившись так, как уже привыкла: основную массу тела распределив по его чреслам. Вскоре он почувствовал, как её тело привычно расслабилось, и девушка довольно вздохнула. Проворчала:
— Хоть ты и скотина призовая, и зануда редкая, но как печка очень даже хорош. Пока не найдём подходящую пещеру с костром для нашего племени, буду греться об тебя.
— Договорились. — он чуть подождал. Спросил мягко и нарочито небрежно:
— Ну что? На настоящем-то мужчине спать небось куда удобней, чем на манекене?
— Понятное дело! — она вздохнула. Вдруг её дыхание прервалось. Во время возникшей паузы он почуял, как вновь обрели упругость и твёрдость её мышцы, и вот перед его лицом вскинулась лохматая головка. Расширившиеся глаза с почти чёрным зрачком настороженно впились в его:
— Давно догадался?!
Он криво усмехнулся:
— Да, почитай, с самого начала!
— А… Как?!..
— Как вычислил? Да вас, конспираторш хреновых, вычислить — пару раз плюнуть! Чего стоит хотя бы брехня о том, как ты, с твоими сорока килограммами, справилась с начальницей Службы Безопасности. Которая наверняка покрупнее чуть не вдвое, и тренируется каждый день часа по три… А спасательный бот? Слишком ценное оборудование, чтоб его гробить. Я никогда не поверю, что ты не практиковалась часами, чтоб научиться его нормально водить. И что он — единственный оставшийся. Да и сейчас… Нас, надеюсь, прослушивают и просматривают?
— Нет. В смысле — только прослушивают. Видео действительно сдохло.
— Ну и то приятно. Всё-таки — не совсем сами по себе. А под присмотром. Почти как нашкодившие детишки в детсаду. — он подумал, что от зрелища их «ретивых» игрищ кому-то из наблюдательниц, если б таковые случились, и правда могло бы стать дико. И завидно. Удивительно только, как его милая партнёрша сумела настолько отключиться от мысли, что за ними приглядывают, что получала реальные оргазмы. Такое не симулируешь!.. Впрочем, и в этом деле она наверняка тоже… Тренировалась и готовилась. — Ну а очередное подтверждение я получил только что.
Да оно и понятно: с чего бы это тебе, якобы в «первый» раз увидевшей, и получившей в своё безраздельное владение мужчину, объект, к которому в вас, амазонках недоделанных, с детства воспитывают неприязнь и презрение, уже успеть так привыкнуть спать на его могучей груди? Ведь если б было и правда — так, ты, скорее всего, просто отказалась бы. Ну, или фыркала бы и ёрзала. Ворчала, что тебе жёстко, и жарко. Да мало ли… И спала бы сама, демонстрируя независимость и самодостаточность, отвернувшись к стене. А ты…
Нет, такое достигается только тренировкой! Или уж — хотя бы пятью годами брака. Честно скажи: долго привыкала?
— Д-да. Месяцев пять. — Пенелопу передёрнуло, — И ты, конечно прав. Манекен… Не слишком приятное ложе. Как и гипновнушения.