– Первый раз отец спас мне жизнь после выпускного в Школе полиции. Тогда мы с другом попали в жуткую аварию – на всем ходу врезались в стоящий на обочине грузовик. Друг погиб на месте. Машина загорелась. Подоспевшие прохожие сумели вытащить нас. Но я этого не помню. Всплывает, словно потерянный сон, только фраза: «Ей повезло, еще бы чуть-чуть и…» Однако моя жизнь продолжала висеть на волоске, да и огонь обезобразил лицо, шею, руки. Мама не отходила от моей постели. Отец бегал в поисках обезболивающих. Когда у местных врачей опустились руки, он повез меня в Швейцарию, к сослуживцу, который нашел дорогого, но классного пластического хирурга. Мне буквально скроили новое лицо. Через пару лет на мне практически не осталось и следа от тех многочисленных изматывающих операций. Но я была несчастлива, не хотела видеть отца, готова была ругаться с ним, злилась на жизнь, – Анна замолчала, глядя себе под ноги.
– Причина – ваш новый облик? – мягко вернул ее в откровения Олег Иванович.
– Да! Мое лицо переделали. Травмы и ожоги вынудили врачей создать новое лицо, не менее красивое, чем было, но все же… Другое! Понимаете меня? Лицо, отличное от мамы. С той поры мы стали не похожи друг на друга. А ведь я сильно любила маму и была счастлива оттого, что мы казались всем сестрами-близнецами.
– Так на этой фотографии ваша мама и вы?
Анна кивнула, а Олег Иванович еще раз взглянул на фотографию, более внимательно.
– Отец забрал меня у меня самой.
– Но вы же понимаете, что ваша обида на отца…
– Несправедлива? Да! Я это понимала, но с тех пор уже никогда не была к нему так близка, как раньше. Что-то сломалось во мне в тот момент, – Анна вновь замолчала.
Олег Иванович ее не торопил.
– А через пять лет после аварии отец спас мне жизнь еще раз. Но при этом он забрал ее у мамы…
– Что же произошло? – Олег Иванович осторожно выводил ее на дальнейший разговор.
– Отец повез нас в Чечню, к своему другу, сослуживцу, оставшемуся после службы в том краю; он женился на прекрасной девушке и принял все их обычаи и правила.
– Наш взводный, Серега Матвеев! Они были не разлей вода, – Олег Иванович грустно улыбнулся.
– Да, мы поехали к нему. Отец уверял, что война давно закончилась и там мирно. Но по дороге в деревню нашу колонну обстреляли. Несколько взрывов и с десяток автоматных очередей. Потом все затихло. Нас, конечно, охраняли. Солдаты, профессионалы. И они даже уничтожили нападавших, но были не в силах исправить то, что уже случилось, – Анна обхватила голову руками. – Брошенная в машину граната… Я и сейчас помню, как она медленно крутилась, словно юла, и как я завороженно на нее смотрела. Отец оказался между мной и мамой. Он видел гранату, мы все ее видели, и он знал, что случится через мгновение. Отец закрыл меня своим телом, повалив на землю. Взрыв убил маму и тяжело ранил отца. Он выбрал меня и спас, но погубил самого нужного мне человека.
Повисла пауза. Олег Иванович снял и протер очки.
– Анна, ваш отец – герой. У него было лишь мгновение оценить ситуацию и сделать тот выбор. Поверьте, ему сейчас много тяжелее вашего. Он сделал так потому, что любил вас обеих. Если и есть где-то рай, то ваша мама именно там, и она ни на секунду не сомневается в правильности сделанного выбора. Но я понимаю вашу реакцию. Со временем вы сможете разобраться в этом сами. Никакой врач вам не нужен.
В этот момент в палату вошли Аноним с Лестрейдом.
Анна быстро стерла наворачивающиеся слезы и встала с кровати. Олег Иванович с места не сдвинулся.
– И как наш пациент? – громко и энергичнее, чем того требовали приличия, спросил Лестрейд.
– Как я и говорил, он не хочет возвращаться в этот мир, – Олег Иванович ответил загадочно, что сразу пришлось не по душе Лестрейду.
– Что за бред? А где он, по-вашему? – удивленно и недовольно возразил Олегу Ивановичу Лестрейд.
– Как я уже… – начал было Олег Иванович, но в разговор вмешалась Анна:
– Леонид! Вы не могли бы сходить в машину за протоколами? Я их там оставила, по оплошности.
Молча, с наигранно недовольным выражением лица Лестрейд вышел из палаты. Олег Иванович улыбнулся, при этом его густые брови поползли вверх, как открытые на переезде шлагбаумы.
– Олег Иванович, мы должны удостовериться в правдивости слов вот этого человека!
Анна кивнула в сторону Анонима, который мялся у двери палаты.
– Волкович Владлен Эдуардович! – нервно сглотнув, представился Аноним.
– И кто вы больному? – поинтересовался Олег Иванович.
– Он его конкурент и спарринг-партнер, – перебила Анна уже набирающего в грудь воздух для ответа Анонима.
– И что вам требуется от меня? – Олег Иванович сделал вид, что ему неинтересно знать подробности.
– Господин Волкович утверждает, что подрался с нашим больным. Лавров разбил ему нос, но ловкий Владлен Эдуардович сумел нанести ответный удар и оцарапать обидчика.
– Да, сумел, – Аноним, видимо под влиянием ауры больницы, упорно не хотел замечать неприкрытую иронию Анны.
– Вы ведь понимаете, в каком состоянии его привезли? На Лаврове обнаружено более тридцати резаных ран и две колотые, но все неглубокие и неопасные, – Олег Иванович недовольно нахмурился.
– Конечно, я изучила ваше заключение. Были ли на теле… – Анна запнулась, повернувшись к Анониму. – Кстати, вы помните, в каком месте вы его поцарапали?
– Я думаю, в районе шеи, – голос Анонима прозвучал немного неуверенно, словно ему было стыдно. Или страшно.
Анна наклонилась над Артемом. На шее виднелись два тонких пореза – как и было отмечено в протоколе осмотра. Такие раны можно оставить только острым предметом, но никак не ногтями.
Аноним перехватил удивленный и недоверчивый взгляд Анны.
– Я думаю… – голос Анонима совсем сник, – у него следы сзади остались. Я на него со спины напал, когда он в машину садился. Отомстить хотел.
Последние слова Аноним почти прошептал. Олег Иванович осторожно поднял голову Артема.
Анна увидела три характерных следа, оставшиеся от ногтей.
– Видимо, мы каким-то образом упустили эти следы. По крайней мере, я их при осмотре не обнаружил.
– Странно… Хотя что тут удивляться? В этом деле все странно.
Анна задумалась. В этот момент в палату тенью проскользнул Лестрейд. Он просматривал бумаги и выглядел недовольным, даже немного разочарованным.
– Только что получил результаты экспертизы. Кожа под ногтями Волковича принадлежит Лаврову.
– Значит, действительно оцарапали. Что же, хорошо!
– Анна, я вам больше не нужен?
Олег Иванович вопросительно посмотрел на Анну.
– Нет, спасибо вам… большое!
Олег Иванович улыбнулся и быстро покинул палату.
– Мы тоже пойдем, а вы, Владлен Эдуардович, пока можете быть свободным. – Аноним смотрел куда-то мимо Анны. – Что с вами?
Рука Анонима указала в сторону Артема.
– Лавров…
Анна развернулась к кровати. Артем открыл глаза! Он лежал совершенно спокойно, устремив взгляд в одну точку на потолке.
Лестрейд встал в дверях, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Ему было совершенно неинтересно все, что происходило в этой комнате. Хотя уже через несколько секунд его отношение к происходящему резко изменилось.
Анна осторожными, небольшими шагами подошла к Артему ближе.
Ей показалось, что он смотрел в никуда. Не в потолок, а в самого себя.
– Артем… – тихо позвала его Анна.
Артем вздрогнул и медленно повернул голову, глядя на Анну болезненными, слезящимися глазами. Его взгляд изменился от пустого до осознанного. Словно пелена спала с глаз Артема и он вновь мог видеть.
Рассмотрев Анну и заметив недовольного Лестрейда, Артем медленно проговорил:
– Кто вы… такие? Где я? И что… – его взгляд поймал Анонима, который втянул голову в плечи, пытаясь казаться еще более незаметным. – Ты?!
В свой вопрос Артем вложил изрядную долю удивления и ненависти.
Анна старалась даже не дышать. Она пристально смотрела на Артема, который сверлил взглядом Анонима.
Через несколько секунд злость на его лице сменилась растерянностью, а затем болью. Анна почувствовала, что воспоминания обрушились на него гигантской волной, разбивая сознание о скалы реальности, как деревянную шлюпку на миллион острых щепок. Глаза Артема вновь закрылись.
– Дом… Проклятый дом… Нет… – Артем внезапно замолчал.
Его тело напряглось и задрожало в судорогах, вены на лице набухли, из краешка губ потекла струйка крови.
Не ожидавшие такой реакции Лестрейд и Аноним с ужасом смотрели на Артема, а Анна бросилась к нему, пытаясь удержать его на кровати.
– Олега Ивановича! Быстро!
Ее голос почти утонул в крике боли и отчаяния Артема. Он ревел, как раненый медведь, и так же упорно и яростно пытался вырваться из опоясавшей тело судороги. Лицо Артема посинело, закрытые веки дрожали с пугающей быстротой, кровь изо рта залила подушку. Тело мгновенно покрылось потом, словно на улице стояла дикая жара. Зубы Артема захрустели от неимоверного давления, с которым он сжимал свои челюсти.
В палату, едва не сбив Анонима с ног, вбежали санитары и Олег Иванович. Они прижали извивающееся тело Артема к кровати и привычным движением вкололи лекарство.
Анна сделала несколько шагов назад от кровати и с волнением смотрела на происходящее.
Через минуту лекарство подействовало. Тело Артема обмякло и расслабилось. Он лежал с закрытыми глазами и мирно дышал. Лишь кровавый след на щеке и залитая липкой красной кровью подушка напоминали о случившемся.
– Что тут произошло? – грозно спросил Олег Иванович.
Анна устало опустилась на пол. Аноним стоял, прислонившись к стене, и с выпученными глазами смотрел на лежащего Артема. Лестрейд нервно ходил у двери все с тем же недовольным видом.
– Артем… Он проснулся на несколько секунд. И мне кажется, что-то вспомнил, а затем…
– Интересное совпадение, – вслух размышлял Олег Иванович. – Он говорит или приходит в себя только в вашем присутствии. Наш санитар пытался записывать за ним, сидел тут целый день, дежурил. Но после вашего первого визита и насильственного пробуждения он говорит только в вашем присутствии.