знакомая жизнь. Придумай что-то простое. И личная просьба: не делись ни с кем этим адресом, от фанатов отбою нет.
Джессика Л.
Мост затрясся.
Трамвай, проехал мимо меня, встал на остановке. Я внимательно осмотрел выходивших. Два вокзальных чиновника обсуждали, конечно же, пропажу поезда. Женщина в чёрных лосинах спустила со ступенек велосипед. Ей помог дядя в тёплом пальто и шляпе. Женщина и дядя обменялись учтивостями и неспешно направились в сторону велопроката.
Блестящий белый электромобиль с тонированными стёклами резко обогнул трамвай и, скрипя шинами, остановился точно напротив меня. Стекло опустилось. Водитель убавил громкость техно-музыки и посмотрел на меня.
Бандитского вида кавказец с зубочисткой в губах. Половину лица покрывала чёрная борода.
Пассажирская дверь открылась и вышла Джессика:
— Привет, Лех.
Она поцеловала меня в щёку, накрыв моё лицо сетью пушистых мягких волос. Кавказец вернул звук на оглушающий уровень. Электромобиль резво стартанул, женщина в лосинах и дядя в пальто испуганно обернулись.
— Продюсер? — спросил я.
— Как ты угадал?
— Шестое чувство.
Джессика огляделась:
— Что будем делать? Поведёшь меня в магазин «Картье»? У тебя денег не хватит. Эх, Лех. Я-то думала…
— Дай руку и пошли.
— Куда?
— В велопрокат.
Пока я выбирал нам велосипеды и проверял их работоспособность, Джессика радовалась:
— Так вот зачем ты писал в телеграмме одеться попроще! Класс, я на велике с детства не каталась. Не упаду?
— Боишься?
— Не забывай, всё это, — она провела ладонями по своему телу, — мой рабочий инструмент.
Прокатчик велосипедов, паренёк школьного возраста, пытливо осматривал Джессику. Силился вспомнить, откуда её знает?
Я расплатился и выкатил оба велосипеда на улицу. Паренёк зачем-то пошёл за нами. Есть в Джессике, в её рабочем инструменте, что-то такое, что привлекает всех подряд. Профессиональная деформация, как ношение плеера у обходчиков.
Паренёк с завистью смотрел, как я подсаживал Джессику, прикасаясь к её талии. Помогал слезть, регулировал высоту седла и снова подсаживал:
— Так нормально? Крутани педали, нужно, чтоб нога полностью вытягивалась.
Джессика поёрзала на сидушке, на которой вдобавок лежала моя ладонь.
Джессика сделал круг:
— А почему так тяжело педали крутить?
— Стой, покажу, как скорости переключать.
Разбираясь с управлением, мы сделали круг по площадке у велопроката. Женщина в чёрных лосинах и мужчина в пальто, что вышли из трамвая, стояли у входа в прокат. Разговаривали, позабыв, кто куда шёл. Мужчина будто оттаивал. Снял шляпу, расстегнул пуговицы пальто. Вот она — сила любви.
— Куда едем, вагоновожатый? — крикнула Джессика.
— В район Шестой Стены, держись за мной.
2
Территория любого двора на Земле, будь это мегаполис, типа Киева или Бостона, или наш номерной Абрикосовый Сад, не имеющий официального названия — это всегда примерно ровный шестиугольник. Поэтому высоколобые умники любят сокрушаться, что скоро человечество привыкнет думать, что у нас не четыре стороны света, а шесть.
Я и Джессика быстро проехали жилые районы, миновали теплицы и развалины плодоконсервного завода, где когда-то делали джем из абрикосов «размером с кулак».
Скоро Шестая Стена, казавшаяся ранее узкой полоской на горизонте, возвышалась прямо перед нами. Асфальтированные дороги закончились, мы тряслись по утоптанным тропинкам. Я подсказывал Джессике, когда переключать скорость. Пощёлкав рычагами на руле, она неизменно восхищалась:
— У-и-и-и, едем в гору, а педальки так легко крутятся!
Впрочем, скоро она устала и вспотела. Оттопырив нижнюю губу, сдувала нависшую на лицо прядь волос, совсем как в одной из порноматин, где она двигалась в коленно-локтевой позиции.
Изредка делали привалы, пили воду из фляжек. Смотрели на Двор, всё более и более открывающийся под нами.
Отдышавшись, Джессика поцеловала меня:
— С детства не была на придворной природе! Столько воспоминаний. Помню, стояла с родителями на вершине стены, не помню какой. Ух, поскорее бы добраться. Там такой вид.
— Да, это тебе не ночной клуб или секс-вечеринка у бассейна.
— Много ты знаешь о секс-вечеринках, — засмеялась она. — Особенно у бассейна. Это весело.
Время от времени нам встречались туристы. Кто на велосипедах, кто пешком, кто на мопеде. Маршрут, по которому я вёл Джессику, был популярным, но не самым доступным. Большинство жителей Двора предпочитало подниматься по канатной дороге на смотровую площадку Второй Стены, где размещались кафешки, шашлычные и прочие удобства.
Тропинка в холмах привела к пандусу. Десяток крутых и длинных пролётов вёли на вершину Шестой Стены.
— Никогда по таким штукам не поднималась на стену, даже не знала, что существуют.
— Это вспомогательные рампы для доставки грузов, — пояснил я, — в случае ремонта стены. По ним классно гонять на велике. Отдохнула? Рванули!
Мы рванули. Вихрем промчались несколько пролётов, прежде чем Джессика, запыхавшись, остановилась. Положила велосипед на покатую поверхность и подошла к краю рампы, неогороженному перилами:
— Высоко.
— Да не очень-то, метров тридцать.
— Всё равно страшно.
— Да, нам лучше держаться внутренней стороны, ближе к стене, и не гонять. Я сам давно тут не был, позабыл, что байк и рампа — опасное сочетание.
Джессика обняла меня, по дружески, без того, чтоб я ощутил немедленное возбуждение:
— Знаешь, из-за работы я воспринимаю людей как абстрактные наборы желаний и фантазий, которые всё равно ограничены числом возможных позиций.
— Ого, как сформулировала.
— Ну, я же не дура, у меня высшее образование. А ты мне дал именно то, что я хотела.
— Что именно?
— Свидание простой девушки с простым парнем, о котором она не знает всё из сравнительного опыта секса с сотней других мужчин.
— Но ты же всё равно всё знаешь.
— Поэтому и спасибо, что напомнил.
— Кстати, говоря о…
— Я поняла раньше, чем ты подумал, — улыбнулась Джессика.
Она опустилась на колени и расстегнула пуговицу моих штанов.
3
После секса не хотелось крутить педали. Мы вели велосипеды рядом с собой, преодолевая последний подъём рампы. Ещё несколько шагов и вышли на ровную дорогу Шестой Стены.
Кроме нас на Стене было ещё трое. Они стояли поодаль, окружив мангал. Ветер доносил до нас запах горящих дров, смех и крики.
— Какая красота, Лех! — вскричала Джессика, роняя велосипед.
Жмурясь от закатного солнца, мы встали у перил Стены.
Слева раскинулась придворная природа с прямоугольниками полей пшеницы и крышами загородных домиков. За ними желтела земля расчищаемая под строительство тайл-спутника. Одну сторону шестиугольника уже выровняли и начали копать котлован под стену. Значит, всё-таки решено расширять наш Двор в этом направлении, вспомнил я разговор с Алтынай.
Поля и леса таяли в синеватой дымке, одновременно светясь, пронизываемые лучами солнца. По дороге к строительству ехала вереница самосвалов, их окна поблёскивали, отражая свет, как звёздочки.
Справа — родной Юго-Запад 254 или Абрикосовый Сад. Часть его уже накрыла вечерняя тень, часть светилась оранжевыми стенами домов, сверканием окон и проблесками стёкол трамваев.
Шестиугольное кольцо многоэтажных трущоб отсюда казалось менее грязным. За ним шла полоса парков, отгораживающих промышленную зону с дымящимися трубами заводов и ТЭЦ. Видно было колесо обозрения в парке Культуры и Отдыха.
Из центра Двора выпирала башня Коммунального Бюро. Как ось велосипедного колеса, от которой отходили спицы улиц. На его платформе сейчас кто-то или находился в Почтительном Ожидании или уже получил просьбу Судитрона.
— Двор так красив отсюда, — сказала Джессика. — Сразу видно, что не тот мелкий двор, что раньше.
— Раз нам пристраивают спутник, значит получим официальное название, скоро будем на всех картах значится как «Абрикосовый Сад»
— Давно пора, — согласилась Джессика, — населения больше миллиона, а называемся порядковым номером, как деревенский дворик.
Мы стояли у перил, я обнимал Джессику сзади, иногда целуя в шею или в волосы.
В самый романтический пик переживания спокойствия и тишины, к перилам со стороны Джессики подошёл тощий высокий пацан моего возраста в спортивном костюме и кепке. Лёг грудью на перила, харкнул вниз. Проследив за полётом слюны, отпил из бутылки пива и резко повернулся, заглядывая в лицо Джессики.
— Это точно она, отвечаю, — заорал он.
4
К нам подошли ещё двое пацанчиков с пивом. Самый крупный, на голову выше меня, был в чёрной джинсовой куртке с нашивками металловых групп. Второй тоже в спортивном костюме, ослепительно красном, праздничном, и начищенных до блеска туфлях. Все трое типичные гопники из многоэтажек индустриального кольца.
— Пойдём, — Джессика потянула меня за руку к нашим велосипедам.
Крупный в чёрной куртке перегородил дорогу, а тощий, напоминающий шакала среди хищников, заверещал:
— Ты Джессика Линс? Да?
— Нет.
— А чё ты, чё ты, чё ты, с нами в западло постоять? А он чё, партнёр твой?
Крупный басовито заржал:
— Г-хы, мы тоже, может, хотим позировать с тобой в порнушке.
— За бесплатно согласимся, — сострил типок в праздничном спортивном костюме.
Вот и настало моё время расправить свои плечи в кожанке, делая грозный вид:
— Пацаны, оставьте нас.
— А чё ты, чё ты, чё ты? — наскочил на меня тощий, толкая грудью.
Крупный схватил Джессику ручищей за плечи и потянул к себе:
— Мы же просто познакомиться.
— Мы фанаты, — подтвердил праздничный.
— Г-хы-хы, он тебе даже оттиск члена посылал.
Тощий, выполняющий в этой группе роль шута, визгливо засмеялся, и схватил себя за промежность: