Время было обеденное. Милитаризированный чувак, что заменял Лебедева или задерживался, или уже пошёл дальше, не дождавшись встречи со мной. Это к лучшему. Не охота вести пустые беседы.
Я достал бутерброды и флягу с водой. Разостлал на монорельсе свои бумаги и ещё раз перепроверил расчёты.
Неспешно обедал, читая абзац на обрывке древнего справочника. Автор приводил расчётные схемы ускоренной прокладки первого туннеля в нашем регионе.
Великие были люди, немного наивные, но уверенные в своих поступках и видении будущего.
— Заждался, гад? — раздалось за поворотом туннеля.
Алтынай задорно улыбалась, показывая мне средний палец.
Я вскочил на ноги:
— Как ты прошла?
— Как говорил наш друг Волька, «Закон-шмакон. Плати и делай что хочешь».
— Алибек?
— Твой начальник за деньги это самое «что хочешь» и сделает. Не удивлюсь, если мы узнаем, что это он угнал поезд и продал его на автобарахолке.
Она поворошила мои записи:
— Выяснил секрет?
— Алтынай, там, куда я иду, опасно.
Она категорически отмахнулась:
— Ты не понял, дурачок? Мой гнев опаснее.
Я обнял её:
— Не буду врать. Рад тебя видеть.
— А я тебя. Хоть и ты гадский гад. Тебе предстоит долго передо мной извиняться.
Я собрал вещи:
— Одно хорошо, ты уволилась с неподходящей работы.
— Ты хотел сказать, что меня безжалостно выгнали? Спасибо, хорошая строчка в резюме будет, гадский гад.
Глава 18. Вагоны и призраки
1
Есть такие вещи, существование которых раскрываешь тогда, когда пытаешься их найти. Типа, смысла жизни. Или секрет успеха группы Radiohead.
Мы провели несколько часов, шагая туда и обратно по отрезку туннеля, где предположительно должен быть тайных вход в предполагаемый архаичный туннель. Учитывая, что его строители обладали необходимой квалификацией для маскировки, и если не знать, что туннель существует, высока вероятность, что мы его никогда не найдём.
— Теперь ты веришь в версию Лебедева? — спросила Алтынай.
— Моего друга убили, чтоб скрыть правду. Вера — это всё, что мне осталось.
Пару раз поиски прервались проходами составов. Мы ныкались в Г-образный рукав. Страстно целовались и обнимались, пока вокруг нас тряслись стены, дрожала земля и сыпалась труха с потолка.
Растрёпанные и довольные выходили обратно на линию, и продолжали безрезультатное исследование.
Сила молодости, подпитываемая моторчиком счастья, затмевала чувство ужаса. Проносила меня и Алтынай на огромной скорости мимо факта смерти. Когда тебе исполнилось девятнадцать, слабо веришь, что тоже недолговечен.
Я стал думать, что всё приключение этим и закончится. Мы не найдём никакого секретного отводного туннеля. Не спасём пассажиров. Смерть Лебедева и арест взлом-группы будут напрасными жертвами. Всё из-за того, что оказался неспособен выполнить свою часть дела — найти долбанный туннель.
— Может ты неправильно рассчитал? — спросила Алтынай.
— На этом участке архаичный туннель ближе всего подходит к действующему, и скорость состава самая низкая. Учитывая, что состав пропал именно на этом отрезке, в другом месте нет смысла строить.
Алтынай вздохнула:
— Жаль, что у нас нет инструмента, типа дыролова, для поиска, замаскированных туннелей.
Я остановился. Схватил Алтынай за плечи и радостно потряс:
— Умничка! Как я сам не догадался?
— Потому что ты гадский гад. — Алтынай помедлила: — То есть инструмент для поиска секретных тоннелей существует?
— Нет, существует дыролов.
Объяснил, что вместе с отводным туннелем нужно было построить и отводной монорельс.
— Само собой, — ответила Алтынай. Уже считала себя проницательным железнодорожником.
— Значит, на месте состыковки отводного монорельса с основным должно образоваться много микротрещин и чёткое место склейки.
Алтынай задала резонный вопрос:
— Но ведь путевые обходчики должны были заметить?
— После ЧеПэ Вокзал закрыли. Заговорщики воспользовались паузой и заремонтировали следы состыковки. Или сами инициировали идею приостановить движение.
— Почему сам Лебедев не заметил строительства? Из-за наушников?
— Строительство вели далеко и глубоко от этого места, а перемычку сделали в запасном туннеле.
— Помню, ты говорил, что их проверяют раз в год.
— Обладая неограниченным ресурсом, перемычку можно было построить его не в смену Лебедева, а в смену своего агента.
Алтынай содрогнулась:
— Помнишь, после исчезновения Лебедева на его место поставили чувака, помешанного на военной теме? С виду приличный, Рики Мартина слушает.
— Точно, он и есть агент заговорщиков!
— Раз они так хорошо сокрыли следы, мы всё равно ничего не найдём?
— Найдём, — уверенно ответил я. — Нужно настроить дыролов на максимальную чувствительность. Придётся вести его по монорельсе очень медленно, чтоб успевал считывать показания.
— Мы крутые!— захлопала в ладоши Алтынай.
2
Многим людям, в том числе и мне, хорошо думалось на ходу. Но чтобы мысли текли, нужно поддерживать соответствующую скорость. Мы же двигались чуть быстрее теней в жаркий полдень. Усиленная чувствительность дыролова долго сканировала каждый сантиметр полотна монорельса.
Когда медленно шагаешь, даже время замедляется. А мысли останавливаются. Цифры на дыролове сменялись нехотя, будто не верили в нашу затею.
Моторчик счастья еле крутился. Но не останавливался.
Аномальное скопление микротрещин на монорельсе запасного туннеля обнаружили через час.
Алтынай осмотрелась:
— Где здесь отводной туннель? Не вижу разницы.
Я присел на корточки и тщательно изучил пол. Из-за турбулентности, бетонная поверхность всегда покрыта стремительным узором, рисунок которого направлен противоположно стороне движения состава. Этот пылевой ковёр нарушали только следы обходчиков. У закругляющихся углов туннеля пыль скапливалась равномерной, как по линеечке, кромкой.
— Тут, — показал я на едва различимую разницу кромки.
Выключил дыролов. Зачехлил и прислонил к стене. Теперь он не понадобится. Оставленный без присмотра дыролов — стопроцентная причина увольнения. Надеюсь, ничего с ним не произойдёт.
— Ладно, предположим, мы нашли маскировку, но как проникнуть? — задала Алтынай риторический вопрос.
— Нужно найти механизм открывания. Боюсь, что заговорщики, совершив угон, всё деактивировали.
— Или он открывается изнутри.
Мы принялись обследовать каждый Г-образный рукав.
Сначала по привычке целовались, я запускал руки Алтынай под маечку. Даже просовывал в трусики. Но Г-образных рукавов было так много, что мы устали.
Алтынай тоже утомилась, её задор пропал. Она начала мечтать:
— Вот спасём поезд и выйдем на поверхность. Съем сто сосисок в тесте и выпью цистерну лимонада.
— Почему именно сосиски и лимонад?
— Это же любимая еда обходчиков?
— Нет, я пиццу люблю. Сосиски и лимонад дёшево и сытно.
Блин, она до сих пор не понимала, в какую передрягу мы ввязались. Будто поезд это такая мелочь, которую можно бросить в рюкзак и бежать на поверхность за сосисками.
— В ресторан приглашу, когда выйдем, — пообещал я.
— Ну наконец-то, — Алтынай устало облокотилась спиной о стену очередного Г-рукава. — Это будет первым пунктом извинений. И помни, ты ещё за Джессику не расплатился.
Она оттолкнулась от стены. То место, где она прислонялась, привлекло внимание: один из кирпичей монолитной кладки шевельнулся.
— Алтынай, у тебя волшебная попа!
— Комплименты не считаются. Ты должен говорить их всегда.
Мягко обнял Алтынай и отвёл в сторону:
— Она реально волшебная, смотри.
Пнул кирпич, выбивая из плотного ряда. После нескольких ударов, он вывалился, открывая железную заслонку с отверстием для электронного ключа.
Извлёк из своей оранжевой сумки машинку бородатого армидовца и пропихнул проводки внутрь отверстия. Дождался, когда лампочка загорелась зелёным, подтверждая, что контакт найден. Принялся вертеть ручку, подбирая нужный разряд и тип перфокарты.
Алтынай ожидающе сопела над мои ухом.
Замок щёлкнул, железная пластина отлетела, чуть не попав мне в лоб. Открылось углубление с небольшим рубильником стандартной системы, такие же установлены на всех шлюзах туннелей «Глобальной Перевозки™». Неведомые заговорщики соблюдали железнодорожный стандарт.
Алтынай выдохнула:
— Что бы ты делал без моей попки?
3
Я посмотрел на часы, удостоверяясь, что в ближайшее время не будет прохода состава. Непредусмотренный планом туннель, мог нарушить воздушные потоки и сбросить состав с монорельса.
Взялся за рубильник, Алтынай потребовала:
— Моя попа нашла, мои руки откроют.
Алтынай всем телом повисла на рубильнике. Смогла опустить его вниз. Издалека донёсся гул работающего мотора. Мы вышли из Г-образного рукава. Далеко от нас, там, где туннель начинал очередной незаметный изгиб, медленно опускалась часть стены.
Пока мы дошли, моторы прекратили работу и стена полностью ушла вниз, открыв тёмный многометровый проход. Его пол уходил вниз под сильным наклоном. По центру шёл разобранный монорельс, некоторые его сегменты валялись рядом.
Цепь резонансных подушек начиналась прямо от входа. Рядом с ними стояла парочка экскаваторов и бульдозер. Что было за ними — терялось в темноте. На нас дул пыльный ветер, донося несвойственный тоннелям запах гари, будто кто-то жарил шашлык.
Алтынай пугливо прижалась ко мне. За сегодня она так часто прижималась, что я не мог поймать момент, когда она отлипала?
Мы включили на касках фонарики и двинулись по крутому спуску в темноту. Лента монорельсы была нашим путеводителем.
Светлое пятно входа постепенно скрылось за поворотом. Через десяток метров мы оказались в полной темноте, в которой тонули лучи фонариков, их силы хватало на то, чтоб отразиться в монорельсе и сгинуть во мраке.