— Видишь вагон с приоткрытой дверью? — спросил я Алтынай. — Сразу за ней будет лесенка на крышу. Я тебя подсажу.
— А потом?
— Потом подашь мне руку.
— Ты уверен?
— Да, уверен, не пропусти момент!
Мы остановились, я обхватил Алтынай за талию и почти подбросил. Она ловко вскарабкалась по лесенке. Запрыгнул вслед за ней, как солдат настиг меня и сдёрнул вниз.
Под тяжестью его тела я упал на платформу и больно ударился подбородком, даже что-то в шее хрустнуло. Попробовал перевернуться на спину или встать, чтоб дать отпор, но солдат был крупнее и сильнее.
Тем более он говорил так странно, что я перестал трепыхаться.
— Тихо, тихо ты, — умолял солдат. — Просто подтверди, что вы не с поезда?
— А какая разница? — уклончиво ответил я.
Солдат лежал на мне и шептал в ухо, обдавая запахом табака и перегара:
— Если вы с поверхности, значит, скоро поезд найдут? Хотя вы не похожи на спасательную бригаду.
Не успел ответить, как раздался визг Алтынай и железный стук по каске солдата. Тот вынужден был слезть с меня.
Вскочив на ноги, увидел, что Алтынай сняла затворку вентиляционного люка, что имелся на крыше, и колошаматила им солдата. Все удары приходились на каску, отчего та глубоко надвинулась на его глаза. При этом солдат как-то покорно сидел на земле и повторял:
— Да хватит, ну, хватит. Чего ты, а?
8
Солдат провёл нас обратно, к тому вагону, откуда выскочил.
Назвать своё имя отказался:
— Ещё неизвестно, как всё повернётся.
Алтынай обрела свою обычную заносчивую уверенность:
— Чего неизвестно-то? Скоро вас всех найдут и засудят. Вот тогда ты точно по башке получишь, и каска не спасёт.
Солдат тяжко вздохнул, поправляя каску:
— Тоже так думаю.
Мы постояли недолго у дверей. Солдат подождал, когда редкие пассажиры скроются в темноте, и открыл ключом дверь вагона. Пропустил нас вперёд, прошёл сам и закрыл на замок.
Включил фонарик, освещая обжитое пространство.
Это был один из вагонов-призраков. В натурном листе, который содержал данные о вагонах и порядке их размещения, эти вагоны помечались как «специализированные порожние» или пассажирские, требующие ремонта. На деле их набивали контрабандой до самого верха.
Я проделал пальцем дыру в одной из картонных коробок, которыми были забиты все купе:
— Чего везли?
Солдат вытащил из под столика свободного купе коробку и поставил её на диван:
— Бухло. Портвейн, виски. Сигареты.
— То есть ты дезертировал и провёл всё время тут, упиваясь и укуриваясь? — спросила Алтынай.
— Что значит «дезертировал»? — оскорбился солдат. — Я присягу захватчикам не давал. Я вообще работал в частном охранном предприятии. Сторожил склад с люксовыми печатными машинками.
— А как ты оказался среди похитителей поезда?
Солдат мрачно откупорил портвейн. Той самой марки, что пил Волька, когда встретил меня и Алтынай в музее:
— Просьба Судитрона, будь он неладен.
Солдат протянул бутылку, но я отказался:
— Хочешь сказать, что Судитрон попросил тебя принять участие в похищении поезда?
Солдат снял каску, взъерошил волосы:
— Когда этот чурбан говорил что-либо конкретное? Просто приказал прийти такого-то числа, в такое-то время, в такое-то место. Квартира в индустриальном кольце у пятой стены. Мне выдали снарягу, автомат. Привезли на Вокзал и посадили в этот вагон, мол, стереги контрабанду.
Солдат запрокинул голову и сделал несколько булькающих глотков:
— Когда произошло торможение, всё гадал, что происходит? Прислушивался к голосам за стенами. Не сразу решился выйти и разведать обстановку.
— И что разведал?
— То, что захватчики носят такую же снарягу, что и я. А я что мог поделать? Не мог же я сказать, что не с ними?
— Вообще-то ты с ними, — безжалостно отчеканила Алтынай. — Раз снарягу получал в том же месте, где и заговорщики.
Солдат достал блок сигарет и распотрошил, извлекая пачку:
— Вот в этом и беда, сижу тут как неопределённая величина. Ни туда, ни сюда.
— Ладно, — вмешался я. — Что ты можешь сказать, про захватчиков?
— Когда нас везли на грузовике на Вокзал, я общался с остальными бойцами. Как понял, вся операция контролировалась из правительства или ещё какими-то важными людьми, спецслужбами или чёрт их знает откуда. Ребята гордились, что на таком ответственном задании. Я тоже радовался, что Судитрон дал мне возможность стать кем-то больше, чем был.
— Чего же ты не сбежал?
— Я и группа пассажиров посмелее пытались прорваться. Многих постреляли. Я даже автомат потерял, когда драпали. Поэтому решил, что подожду здесь, пока всё не выясниться. А у вас какой план?
Алтынай как всегда закричала:
— Уж точно, не как ты! Отсиживаться не собираемся. Мы… Вот он, — показала пальцем на меня, — не боится, он всё придумал.
Я остановил её:
— Есть план, но тебе знать о нём не надо, раз не хочешь помочь.
— Понимаю, — солдат протянул мне пачку. Я отказался. — Вы только не рассказывайте обо мне? Когда поезд найдут, рассчитываю с пассажирами слиться. Кстати, давай махнёмся, ты мне комбез, а я снарягу свою?
— Мне мой комбез нравится, — отказался я.
Солдат проводил нас до дверей, пожелал удачи и закрылся.
Мы пошли вдоль ряда пустых и тёмных вагонов первого класса. Пройдя несколько вагонов, Алтынай села на корточки:
— Прости, Лех, я устала. Нет сил.
Присел рядом и посмотрел на часы:
— Почти полночь.
Достал флягу с водой. Мы попили.
— Пошли, — сказал я, протягивая ей руку.
— Куда? Я не могу.
— Спать. У нас любое купе первого класса в распоряжении.
Мы снова включили фонарики на касках и пробрались в вагон.
Канализация в туалете не работала, видимо, всю воду скачали пассажиры. Впрочем, нам было не до комфорта. Я запер двери купе, а на окна опустил защитные решётки.
Забрались под одеяло огромной кровати и тут же уснули.
9
Проснулся от криков за стеной вагона:
— Воду берём! Чистая, не из канализации. Из цистерн. Бартер на кости или крупу. Стакан на стакан обмен!
В окнах даже мелькнуло что-то вроде рассвета. У водоноса был электрический фонарь с динамо машиной. Время от времени он прекращал кричать и начинал крутить ручку фонаря.
Его голос затих вдали.
Алтынай тоже не спала, чувствовал это по её дыханию.
— Доброе утро.
— Лех, я хочу домой.
Я вылез из-под одеяла и включил фонарик на каске:
— Поздно сворачивать назад. Мы не выполнили дело.
— Куда мы идём? Что ты хочешь ещё увидеть?
— Хочу дойти до кабины пилота и забрать документы, которые докажут, что мы нашли поезд. Можно и табличку с серийным номером открутить.
Алтынай вздохнула и села на кровати:
— Я хочу быть дизайнером одежды. Волька сказал, что мои эскизы понравились.
Присел рядом и погладил её волосы. Кажется, это была моя самая любимая ласка, гладить её волосы. Алтынай всхлипнула:
— Волька сказал, что в течение месяца дадут ответ.
— Это же здорово.
— Если мою кандидатуру одобрят, то я уеду, Лех. Мне нет места в маленьком Дворе.
— Понимаю.
— Волька сказал…
Перестал гладить её волосы:
— Когда это ты виделась с Волькой?
Алтынай помолчала, будто вспоминала, но ответила неопределённо:
— Давно. Недавно. Не помню. Какая разница, Лех? Давай скорее выбираться отсюда и спасать несчастных детей.
— Кости беррррём, — вернулся голос разносчика.
Я извлёк из сумки остатки обеда:
— Кстати, о костях.
10
С десяток вагонов мы прошли, не выходя на перрон, пока не упёрлись в закрытые двери. Пришлось выйти из состава.
Мы уже привыкли к сценам быта: узники туннеля неторопливо занимались привычными делами — или варили еду, или неподвижно сидели на крыше вагона или на ступеньках, уставившись в темноту.
Я и Алтынай дошли до пилотской кабины. В узких окнах горел свет. Боковые фонари тоже работали, освещая древнюю пыль архаичного туннеля.
Взялся за свисающий сверху аварийный штормтрап, как вдали раздались крики. К нам бежал вчерашний меняльщик муки в сопровождении солдата с автоматом.
— Вот те двое, пацан с девкой, — закричал меняльщик, показывая на нас пальцем.
Солдат снял автомат с плеча. Немногочисленные пассажиры моментально разбежались по вагонам. Перрон опустел.
Отпустив штормтрап, хотел увести Алтынай. Намеревался бежать в темноту архаичного туннеля.
Нижняя дверь пилотского вагона открылась, перегораживая нам путь. По металлическим ступеням кто-то спускался, звонко постукивая каблуками. Вышел Фрунзик. В мятой милицейской форме, без фуражки. Руку держал на кобуре с пистолетом, но не вынимал:
— Лех Небов, ты-то откуда? Стоять! Не сбежишь всё равно.
Говорил он как-то грустно, нехотя, будто сам не верил в свои слова.
Солдат и пассажир-предатель подбежали к нам.
— Комбезик-то сымай, пацан, — схватил меня за лямки пассажир. — Лучше бы ты обменял на муку, когда я предлагал.
Солдат оттащил пассажира от меня.
— Не балуй, э. Комбезик-то мне обещан.
Солдат лениво ударил пассажира в лицо прикладом. Взмахнув руками, тот свалился на пол и затих.
— Ч-ч-ч, не убей, — с неожиданной искренней заботой сказал Фрунзик. — Хватит с нас трупов.
Солдат убрал автомат за спину. Подхватил пассажира под руки и потащил к ближайшему вагону. Из дверей высовывались головы любопытных.
Фрунзик обратился к нам:
— Пойдёмте внутрь.
Будто приглашал чаю попить.
Глава 19. Фрунзик и чай
1
Действительно, в просторной пилотской кабине кипел на столе электрический чайник.
Фрунзик достал из шкафа чашки, опустил в них пакетики с чаем:
— Чёрный или зелёный?
Поведение Фрунзика мало походило на захватническое. Он был пришиблен, будто осознавал вину. Так же он вёл себя во время последнего допроса. Тогда я списал это на усталость и утомительный свет жёлтой лампы.