Оба листа были заполнены.
Оглядевшись, я решительно взял первый:
ДЕКЛАРАЦИЯ О СООТВЕТСТВИИ
Заявитель производственное объединение «Универсал-Электроприбор-Инвест», юридический адрес: Абрикосовый Сад, Третья Линия, Шестая Стена, дом 150,
адрес Информбюро://Промышленные предприятия/Электротехника/УЭИ
В лице генерального директора _________________
Заявляет, что изделие «окуляры, глазные вогнутые» для модели СУДиТРОН ОМ-1877-Р, произведённые в сборочном цехе «Универсал-Электроприбор-Инвест» полностью соответствуют требованиям технического регламента Евразийского Пограничного Союза «Электромеханическая обратная совместимость устройство доставки и толкования решений»
Декларация принята на основании
Протокол испытаний ТОО «Универсал-Стандарт» от 22 августа 1897 года
Дополнительная информация
Шлифовка линз производилась согласно утверждённой технологии и обеспечивает стандартный уровень искажений восприятия на осно…
Первый документ закончился. Переключился на второй:
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Начальнику инженерно-технической службы
О приостановлении работ в монтажно-просьбенном цехе №2
Довожу до вашего сведения, что сегодня 19 сентября 1899 года в 7 ч30 мин начался простой всех работников монтажного цеха №2
Вытяжная установка имеет эксплуатационные неисправности, требующие срочного ремонта.
Так как неисправность была обнаружена не сразу, то несколько работников пожаловались на головные боли, надышавшись испарений клеевого раствора, применяемого для монтажа просьбенных лент.
В связи с этим зафиксирована ошибочная отправка просьб по направлениям:
Ш-ева А. П. (пн 003 962 237)
Измайлова Н. К. (пн 003 476 442)
просьбы, направленные этим гражданам, были перепутаны.
В связи с этим следует принять срочные корректировочные работы по переиначиванию просьб, назначенные на после того, как граждане закончат выполнение текущих.
Обе текущие просьбы признать ошибочными и по завершению выполнения переместить в архив брака.
Отравленным вредными испарениями работникам предоставить больничный отпуск на срок согласно рекомендациям врача.
Начальник цеха №2 _________________
5
Я вдруг осознал, что роюсь в предметах вовсе не предназначенных для меня. Или же Судитрон дал мне время освоиться, удерживая технический персонал, что должен был завершить склейку плёнок с новыми просьбами?
Пора домой, пора жить, как жил раньше. Пора забыть значение всех аббревиатур, что не имели прямого отношения к моему существованию.
Вернул положение документов в исходное состояние.
Быстро закрыл все шкафы, стараясь придать дверцам то положение, в каком они были. Вышел в противоположную дверь, где ранее пропал Фрунзик.
Стукнул по кнопке лифта и прислонился горячим лбом к холодному бетону стены. Сопли то текли, то застывали в носу непробиваемой массой, не давая нормально дышать.
Приехал лифт.
Я нажал кнопку первого этажа, напротив которой была наклеена бумажка «Коммунальное Бюро, вестибюль».
Стоя в лифте, смотрел на выцарапанную много лет назад надпись «Цой жив». Лампочка подсветки в кнопке с цифрой «1» быстро пульсировала, будто билось испуганное сердце.
Не покидало ощущение потери. Точнее, ощущение того, что так и не нашёл, что искал. Не смочь найти — это тоже потеря.
Например, мне вспомнился первый допрос. Когда менты демонстрировали аниматину с девочкой в платьице белом, утверждая, что она пропавшая пассажирка. При этом в списках её не было. Будто она появилась на перроне для того, чтоб продемонстрировать, что садится на поезд, а потом уйти прочь.
Ведь могло бы быть так, что Судитрон предложил некой девочке, похожей на мою Алтынай, одеть белое платье и в такое-то время прийти к такому-то поезду, и стоять на лесенке, пока оптическая установка фиксирует её присутствие.
Возникал вопрос: зачем строить сложную систему из людей, разыгрывающих набор действий? Впрочем, ответ дал сам Судитрон. Этот аппарат уверял, что «уравновешивает систему».
Опять допустил обывательскую ошибку — Судитрон не думал. Он выполнял алгоритм, который мы сами в него заложили. За несколько веков алгоритм стал таким сложным и непонятным, что мы предпочли сделать вид, что всё так и задумано, нежели лезть внутрь и ремонтировать.
Или ещё хуже:
Мы так уверились в отсутствии погрешностей в работе системы Судитронов, что любую чепуху начали воспринимать, как хитро выработанный план. Машина ведь не ошибается. Попросил приседать каждое утро? Фигня-вопрос, значит так надо. Сходить на перрон в белом платье? Ну, раз Судитрон попросил, почему бы нет? Устроить похищение гиперзвукового поезда под нелогичной причиной «разбудить сознание народа»? Да, да, да.
Я с шумом вобрал сопли.
Чёрт возьми, начал мыслить, как Фрунзик и несогласные. Но ведь их мысли — тоже результат работы Судитрона. Алгоритм стал такой сложный, что начал упорядочивать и жизнь людей, и своё существование.
Болезненный бред и высокая температура привели меня к мысли, что Судитрон превратился в алгоритм для работы алгоритма, созданный самим алгоритмом для того, чтоб разрабатывать новые алгоритмы.
Для этого и нужны люди.
Своей деятельность они не тормозят алгоритм, как я думал сначала, но вносят в него разнообразие случайности. Ведь Судитрону без разницы, выполнил ты его просьбу или нет. Как там было название книжки из шкафа, «Бинарная логика просьбы»? Отсутствие результата тоже результат. Ноль всегда информирует о том, что он — не единица.
Лифт дёрнулся. Пульсация лампочки в кнопке «1» прекратилась. Двери раздвинулись и я вышел.
6
Вестибюль освещали неяркие лампы, под матовыми от пыли плафонами. Не все лампы работали. Некоторые лампы пульсировали такою же нервной дрожью, что кнопка «1».
Несколько человек сидели на лавках. В Коммунальном Бюро всегда есть посетители. Кто выписывался из квартиры, кто наоборот, желал переехать в освободившееся помещение этажом ниже. Кто-то пришёл жаловаться на очередное возгорание на верхних этажах, которое пожарники так залили водой, что она просочилась в квартиры.
Кто-то читал объявления локального Информбюро.
Рекламатина изображала гигантскую крысу, вооружённую почему-то старинным ружьём с дулом в виде трубы. «Дадим отпор врагу» — гласила вращающаяся надпись. На гигантского грызуна наступали работники санитарной службы с надписями на куртках «Дератизация», «Дезинфекция» и «Дезинсекция», вооружённые баллонами и распылителями ядов.
Поисковик зевал, сидя на стуле. Он носил обычную одежду, без блокнотов, карт и свитков. Локальным Поисковикам не нужно записывать большое количество новых данных. Им хватало того, что держали в памяти.
Я пересёк вестибюль, достигнув больших стеклянных дверей, за которыми синело осеннее утро.
Посетители смотрели на мою одежду, перепачканную грязью и сажей.
— Наверно из этих, найдёнышей с поезда, — шепнул Поисковик кому-то. — Читал в газете, что они переживают психологическую травму. Не могут привыкнуть жить на открытом пространстве.
— Да, да, тоже читал. Поэтому и ходят в той одежде, что была на них во время житья в туннеле.
Я толкнул дверь и вышел под мелкий дождь. Прошёл через площадь и встал у палатки кофейни.
— Оттуда? — спросил продавец кофе, показывая пальцем вниз. Имея в виду, что я один из пассажиров поезда «Ташкент-Алматы-Новосибирск-Киев-Варшава».
Я неопределённо кивнул.
— Ничего, друг, всё будет хорошо, — успокоил продавец. — Тебе кофе? За счёт заведения.
Он принёс большую чашку и пару бутылок:
— Коньяк или виски?
— Коньяк.
— Правильно.
Я шмыгнул носом, сделал глоток ароматной горечи. Двойное тепло, от алкоголя и кофе, разлилось по желудку.
Глава 23. Обращение к другу
1
События тех дней, казалось, развивались стремительно.
Чудилось, что у меня нет времени чтоб сделать вдох, оглядеться и сделать выдох, как лавина новых происшествий несла меня дальше.
Но всё это было мелочью по сравнению с тем, что на самом деле было дальше.
Жизнь проходит наиболее быстро в те моменты, когда перестаёшь её замечать.
Жизнь пообещала «быть краткой», и сдержала слово.
Через полгода стремительной любви я и Алтынай жестоко разругались и наперегонки объявили, что бросили один другого. Потом сошлись, клялись в верности, и что ссоры больше никогда не повторятся.
Через месяц сказали друг другу «пока» и разошлись навсегда.
Алтынай уехала в Киев, где сначала была модельером в одном из Домов Моды, а после открыла собственную линию.
Подле Алтынай крутился Волька. Он не стал великим анимастером. Прославился тем, что некоторое время был мужем знаменитой модельерши, с которым она развелась через несколько лет, но продолжала жить с ним по привычке.
Ни он, ни она не писали мне и не отвечали на письма. Те кто уезжают, смотрят с высоты поезда на перрон, где топчутся оставшиеся.
Фрунзика судили и назначили пожизненное. Я не особо пристально следил за процессом. Пару лет спустя, блуждая по закоулкам Информбюро, наткнулся на стенд «Армиды». Был удивлён, что кто-то продолжает играть в информационных защитников мироздания. Было ясно, что это «новая гвардия» ибо «старички» умели хоть немного конспирироваться.
На одном из листков стенда прочёл, что, оказывается, сразу через месяц после вынесения приговора дело снова открыли без лишнего шума.
Были обнаружены «новые обстоятельства».
На листке крепилась вырезка из газеты. Большой заголовок
«Артемий Громыко — истинное лицо терроризма»