— Теперь ничего не поделаешь… Но будьте как можно обходительнее с Ризли при встречах. Вы извинились, так что не думайте больше об этом. Гардинер, уймись, несносный пес! — (Собака перестала скакать вокруг ее юбок и обиженно заскулила.) — Вот бы нам так же легко было приструнить твоего тезку, — печально проговорила хозяйка.
Екатерина не удержалась от улыбки.
Глава 191544 год
Принц Эдуард быстро овладел навыками письма, и теперь они с Екатериной регулярно обменивались посланиями. Мальчик трогательно благодарил королеву за доброту к нему и явно наслаждался ее похвалами. Ей хотелось бы видеть его чаще, но Генрих, опасаясь за сына, не позволял ему находиться при дворе, так что Екатерине пришлось довольствоваться визитами к нему, когда позволяли расстояния, а это случалось нечасто, так как большинство предназначенных для детей короля дворцов находились на приличном удалении к северу от Лондона. По крайней мере, компанию ему обеспечивала Елизавета. Разница в возрасте между ними составляла всего четыре года, и они были очень близки, но и соперничали друг с другом. Отчасти из-за того, что Эдуард стремился во всем превзойти сестру. Он так усердно учился!
Екатерина чувствовала, что пока главным ее достижением в качестве королевы стало налаживание хрупкого единства и гармонии в королевской семье, а также то, что она завоевала любовь и доверие своих приемных детей. Генрих высоко ценил это, о чем часто говорил ей.
— Ни одной из их предыдущих мачех не удалось добиться таких успехов, но, полагаю, у них не было шансов. — Лицо короля на мгновение омрачилось. — Моим детям пойдет во благо эта стабильность. Им нужна материнская любовь.
Они находились в кабинете короля, сидели за столом, заваленным бумагами. Генрих отдавал распоряжения на время своего надвигающегося отъезда во Францию.
— Я отправляю Эдуарда с его двором в Хэмптон-Корт и назначаю знаменитого кембриджца доктора Чика в помощь доктору Коксу — наставлять принца и мальчиков, которые находятся при нем.
— У доктора Чика отличная репутация, — сказала Екатерина. — Он великолепный ученый, широко образованный человек и великий гуманист.
— Я не сомневался, что вы одобрите мой выбор. — Генрих улыбнулся. — Его порекомендовали мне мой врач, доктор Баттс, и сэр Энтони Денни. Вам наверняка интересно будет увидеть вот это. — Король передал ей несколько листов, исписанных элегантным почерком. — Я попросил Чика вместе с Коксом составить новое расписание занятий для Эдуарда.
Екатерине потребовалось несколько мгновений, чтобы пробежать глазами написанное. Ее поразило, какие сложные предметы и в каком объеме собирались преподавать шестилетнему мальчику: Писание, теология, латынь, греческий, классическая литература, философия, астрономия, математика, грамматика, риторика… Список продолжался и продолжался. Хорошо хоть, что Эдуард любит учиться. И ему понравится заниматься с Чиком верховой ездой, военным делом, стрельбой из лука, фехтованием, теннисом, музыкой и танцами. Но останется ли у него время для игр?
— Я хочу, чтобы он стал самым образованным и культурным королем, какой когда-либо правил Англией, — сказал Генрих. — По словам Кокса, Эдуард очень продвинут для своего возраста и прекрасно со всем справится.
— В этом я не сомневаюсь, — согласилась Екатерина, — и продолжу поддерживать его в учебе. Елизавете тоже пойдет на пользу приезд Чика. Она демонстрирует чудеса в обучении. Ее беглость в латыни просто замечательна.
— И в других языках, — добавил Генрих. — Камеристка ее покоев Бланш Парри даже учит ее говорить по-уэльски.
— Я была поражена, узнав, что она учит еще и итальянский, — припомнила Екатерина. — И классических авторов знает не хуже, чем Писание. У вас есть основания гордиться ею. Умом она пошла в вас.
— Ее мать тоже была образованна, — ворчливо проговорил Генрих, удивив Екатерину, так как никогда не упоминал Анну Болейн.
— Я слышала, она была большим другом Евангелия.
— Была, — кивнул король. — И очень упорствовала в своих взглядах. — («Ей не приходилось бороться с Гардинером», — подумала Екатерина.) — Да, я горжусь Елизаветой, — продолжил король, возвращаясь к прежней теме. — Не проходит и дня без того, чтобы она не написала чего-нибудь для развлечения. Я тоже пытаюсь сочинять, когда дела позволяют. Что ж, думаю, Эдуарду в мое отсутствие скучать не придется. Берегите его ради меня.
— Не сомневайтесь, — заверила его Екатерина. — Он дорог мне, как родной сын.
Во время краткой церемонии в зале Совета Генрих официально назначил Екатерину регентом и вручил ей доверенность, облекающую ее суверенной властью.
— Ваша главная задача — набирать людей для защиты королевства в случае вторжения французов, — сказал он ей. — Мои мировые судьи будут информировать вас, сколько дееспособных мужчин они могут снарядить и какое при них будет оружие. Новобранцы должны быть готовы в течение часа занять позиции на побережье и зажечь сигнальные огни, чтобы дать знать о приближении врагов. Кроме того, я велел судьям обеспечивать соблюдение закона и порядка в своих округах. Пусть следят, чтобы не происходило никаких незаконных сборищ, мятежей и беспорядков. Раз в месяц они будут докладывать вам и Совету о состоянии дел в стране и о том, какие судебные процессы ведутся.
— Я сделаю все, что смогу, для сохранения королевства вашей милости в порядке и поддержу милорда Леннокса, когда тот отправится на Север, — поклялась Екатерина.
— Вы можете получать деньги из казны по своему желанию, и для повышения ваших собственных доходов я дарую вам поместья Уимблдон, Мортлейк, Ханворт и Челси.
— Ваше величество! — Екатерина не могла скрыть удовольствия от перспективы стать владелицей своего любимого Ханворта и прочих прекрасных имений, особенно дворца в Челси. — Ваше величество чрезвычайно добры и милостивы ко мне, — сказала она, делая реверанс и понимая, что глаза советников прикованы к ним.
Когда они с Генрихом останутся наедине, Екатерина отблагодарит его как следует. Он говорил ей, что в 1513-м, уезжая воевать во Францию, оставил первую королеву Екатерину беременной. Как было бы здорово, если бы он и ей сделал ребенка!
— Я составил завещание, — сказал Генрих, когда они той ночью лежали в постели после весьма успешного соития, которое дало Екатерине причины надеяться. Ей не хотелось думать о завещаниях и смерти, уж лучше представлять себя матерью принца. Но Генрих проявил настойчивость и все-таки отвлек ее от мечтаний. — Оно отражает акт о престолонаследии и подчеркивает мои планы относительно регентства, если я погибну на поле боя.
— Не дай Боже! — воскликнула Екатерина.
Король привлек ее к себе:
— Я должен предусмотреть все, Кейт, и мне нужно, чтобы в случае, если Эдуард вступит на престол прежде, чем достигнет совершеннолетия, королевством управлял человек, который любит его и поставит интересы юного короля и страны выше всего остального. — Генрих многозначительно взглянул на Екатерину.
Она испугалась. Неужели он это о ней? Король знал, что она любит Эдуарда, и доверил ей королевство на время своего отбытия во Францию.
— И кого вы наметили?
— Я еще размышляю, — ответил он.
Екатерина задумалась: не является ли ее регентство проверкой, как она справится и сможет ли управлять страной впоследствии, когда придет время.
В середине июля во главе огромной кавалькады они отправились в Дувр, где собрался флот. По пути их приветствовали радостными криками: война была популярна среди подданных короля, знати и простонародья. Генрих находился в приподнятом настроении. Нога беспокоила его меньше, к нему даже как будто вернулся юношеский задор, что он снова доказал в спальне, а когда надел доспехи, то и вовсе приобрел вид довольно грозный. Король был в своей стихии; ему не терпелось, как в молодые годы, торжествовать на поле брани.
Екатерина написала молитву, взывая к Господу, чтобы Тот сохранил короля и даровал ему победу. Генрих был так этому рад, что приказал читать ее во всех церквах, пока он в отъезде. Когда они стояли на пристани в тени огромного военного корабля, который доставит короля во Францию, архиепископ Кранмер декламировал слова Екатерины собравшемуся народу:
— О Всемогущий Владыка и Повелитель войск, который распоряжается войной и миром, наше дело правое, мы покорно просим Тебя склонить сердца наших врагов к желанию мира, дабы не пролилась христианская кровь. А если нет, даруй нам, о Господь, во славу Твою обретение победы с малым кровопролитием и ущербом для невинных, чтобы, когда война завершится, могли мы всем сердцем и разумом соединиться в дружбе и согласии и восхвалять Тебя, живущего и правящего миром, без конца. Аминь.
Пока Кранмер взывал ко Всевышнему, Екатерина заметила среди многочисленной свиты короля Тома Сеймура. Значит, он тоже едет во Францию. Она вознесла безмолвную молитву к Господу, прося Его сберечь Тома.
Молебен завершился. У короля и королевы на глазах стояли слезы. Генрих взял руку Екатерины, поцеловал ее и поклонился:
— Да хранит вас Господь, мадам. Пусть нашей следующей встрече сопутствует триумф.
Екатерине не хотелось, чтобы он уезжал. Ей вдруг стало страшно за него. Она полюбила Генриха и боялась потерять его, хотя и знала, что в этом случае ее будет ждать Том.
— Да благословит и защитит Господь вашу милость, — произнесла Екатерина достаточно громко, чтобы ее услышали в толпе. — Возвращайтесь к нам целым и невредимым!
Король взошел на борт, а Екатерина долго стояла на пристани и провожала взглядом корабли, торжественно выходившие из гавани, чтобы пересечь Канал. День был ясный, море — синее и спокойное; вдалеке виднелся французский берег — логово врага. В голове Екатерины промелькнула мысль: увидит ли она еще когда-нибудь Генриха?
Вернувшись в Уайтхолл, она с головой ушла в дела, важные и незначительные. Это дало ей понять, какой огромный груз забот нес на своих плечах Генрих. Новость о его благополучном прибытии в Кале обрадовала ее, но свободного времени, чтобы скучать по нему, было немного, так как совсем ско