— Это будет новый мир, — сказал Том, останавливаясь на причале, чтобы обнять ее. — И брак увенчает нашу радость.
Глава 251547 год
Каждую ночь Екатерина лежала без сна, спрашивая себя, почему бы ей не использовать свой шанс на счастливую жизнь, пока она еще достаточно молода, чтобы получить все сполна. Еще год, и, может статься, матерью ей уже не бывать. Кроме того, Екатерина не знала, как ей столько времени сдерживать свое желание быть с Томом, и понимала, что это едва ли удастся. Святой Павел хорошо сказал: «Лучше вступить в брак, чем сгореть». И лучше выйти замуж, чем породить скандал. Он в любом случае разразится, но, конечно, какое-то время можно будет держать замужество в тайне. Об их свиданиях тоже никто не знал, даже Анна и Уилл.
Всякий раз, встречаясь с Томом, Екатерина поражалась его очарованию и мужской зрелости. Они оба в каком-то смысле были изгоями в мире, где жили, избыточно требовательном. Вступив в союз, они могли бы поддерживать друг друга.
В конце концов искушение оказалось непреодолимым. Все ее благочестие, ученость и присущее ей здравомыслие не смогли противостоять огню бушевавшего в крови желания. И она ухватилась за свой шанс. Когда Том в очередной раз приехал в Гринвич и спросил, приняла ли Екатерина решение, она не ответила ему, что все еще размышляет, а сказала:
— Я выйду за вас сейчас, — и сердце у нее запело.
Том издал оглушительный клич радости, ей даже пришлось зажать ему рот ладонью.
— В этих залах сильное эхо, — наставительно сказала Екатерина. — Вдруг кто-нибудь решит, что сюда пробрался посторонний, и обнаружит нас. Нам это ни к чему.
— О Кейт, моя дорогая, моя Кейт, — выдохнул Том, прижимая ее к себе. — Я и не подозревал, что можно быть таким счастливым.
— И я, — согласилась она. — Это наша награда за то, что мы ставили интересы других выше собственных. Но мы должны пока держать наш брак в секрете. Со смерти Генриха прошло всего пять недель, а я ни разу не слышала, чтобы вдова выходила замуж так скоро. Разразится ужасный скандал, поэтому никто не должен знать, что мы стали супругами.
— Разумеется. — Том выглядел немного расстроенным. — Я понимаю это.
— Когда я перееду в Челси, нам станет легче. Двор у меня там будет не такой многочисленный, и мне проще будет уединяться. Но, Том, как же мы поженимся?
— Я подумал об этом. Конечно, объявления о браке не будет, это исключено. Я мог бы обратиться за особым разрешением к архиепископу Кранмеру, но сомневаюсь, что тот умолчит об этом. Он крепко заодно с Нэдом.
— Так что же нам делать? — в тревоге спросила Екатерина.
— Все просто. — Том улыбнулся. — Мы дадим друг другу слово, в идеале — при свидетелях, я преподнесу вам памятный подарок — кольцо или украшение, и мы скрепим наш брак на супружеском ложе. Это считается законным.
— Но нам нужно благословение Церкви. — Екатерина сознавала, что для некоторых людей, особенно низкого происхождения, то, о чем говорил Том, в порядке вещей, но те, кто, как она, имеет деньги, собственность, титул и положение в обществе, устраивают браки в церквах или домашних часовнях.
— Это вполне законно, — повторил Том. — Религиозную церемонию мы устроим позже, если вы захотите. Кейт, это единственный способ. Уверяю вас, наш брак в этом случае будет считаться полноценным с точки зрения закона.
— Я понимаю. Но мне грустно, что мы не можем устроить настоящую свадьбу. Хотя важнее помнить о главном. — Она улыбнулась ему. — А главное, что мы станем мужем и женой. Я могу попросить Уилла и Анну быть свидетелями.
— Нет, дорогая, — сказал Том. — Вдруг они посчитают своим долгом сообщить об этом Совету. Лучше пригласить кого-нибудь, кто не связан с двором. Предоставьте это мне.
Екатерина невольно подумала, что все это выглядит немного неприлично. Но что им оставалось?
Через несколько дней Елизавета вместе с наставниками и слугами прибыла к Екатерине в Гринвич, чтобы готовиться к переезду в Челси. Мария не появилась, хотя тоже должна была отправиться с ними. Екатерина догадывалась почему. Вероятно, Мария узнала, что Эдуард обратился в протестантство, а это для нее было анафемой, так как она всегда строго держалась веры, привитой ей в детстве матерью. Если она не приветствовала реформы своего отца, то теперь, вероятно, совсем опечалилась. Екатерина пожалела свою падчерицу и понадеялась, что Мария не избегает ее общества намеренно. Они так сблизились, было бы грустно потерять эту дружбу. Если Мария все-таки приедет в Челси, нужно вести себя очень тактично, чтобы не задеть ее религиозные чувства.
И не только. Екатерина беспокоилась, как бы падчерицы не узнали о ее отношениях с Томом. Они наверняка расценят поспешное новое замужество мачехи как оскорбление памяти отца. Их присутствие в Челси повлечет за собой необходимость соблюдать строжайшую секретность. Иногда Екатерина задумывалась, не лучше ли ей отложить свадьбу, но, остановившись в преддверии рая, не могла ждать дольше.
Елизавета приехала к ней от короля и была совсем невеселой, когда села за устроенный Екатериной приветственный обед, который подали в ее личных покоях.
— Мало того что я потеряла своего добрейшего отца, — печально проговорила Елизавета, — но, похоже, я осталась и без брата. Матушка, он теперь не такой, как раньше. Совсем чужой. А мы ведь с ним были по-настоящему близки до самой смерти отца. Вы можете поверить, что вчера мне пришлось пять раз припадать на одно колено, пока я подходила к трону, а потом меня отвели на скамью в другом конце зала. При отце такого никогда не бывало. Он вставал с трона и обнимал меня. Но Эдуард… Я не понимаю, что с ним случилось. Я уехала оттуда с чувством, что мне больше нет места при дворе. — На глазах у Елизаветы заблестели слезы.
Екатерина потянулась к ней и взяла за руку. Она знала, как сильно любила брата Елизавета. Эдуард называл ее «милая сестра Умеренность».
— Думаю, в этом нужно винить скорее тех, кто его окружает, чем самого Эдуарда. Ему, вероятно, изо дня в день и каждый час твердят, что он король, а значит, от него ждут того-то и того-то. Он еще ребенок и, вероятно, очень старается делать все правильно. Дайте ему время освоиться с новой ролью.
Елизавета фыркнула:
— Я дам.
За едой Екатерина, как могла, старалась поднять настроение своей падчерице рассказами о Челси и о том, какую веселую и беззаботную жизнь они будут там вести. Через некоторое время Елизавета заразилась ее энтузиазмом и повеселела. Екатерина обратила внимание, как подросла девочка с момента их последней встречи. Ей уже исполнилось тринадцать. Ее фигура начала принимать женственные формы, а в одежде проявлялся изысканный вкус и интерес к моде. Платье из розового дамаста было скроено просто, но элегантно, и украшения к нему девушка подобрала безупречно по стилю. Волосы под французским капором были разделены на прямой пробор, и Екатерина заметила, что Елизавета завела себе привычку изящно складывать тонкие длинные руки, что производило хорошее впечатление. Девушка манерничала и явно отличалась изрядным самолюбием, но при этом вовсе не была красавицей: довольно милое лицо портил римский нос, унаследованный от Генриха, а глаза наверняка достались ей от Анны Болейн. Как добиваться с их помощью нужного эффекта, Елизавета уже знала. Настанет время, когда Екатерине придется строго присматривать за свой падчерицей!
Том был по горло занят делами Совета в Уайтхолле и затеянными в Сеймур-Плейсе перестройками. Его невесте полагается только самое лучшее, сказал он Кэтрин. Так как у нее жила Елизавета, которой часто хотелось как-нибудь развлечься, Екатерине иногда было трудно ускользнуть от нее для встречи с Томом. Она даже начала жалеть, что предложила падчерице поехать с ней в Челси, но теперь брать назад приглашение было поздно. Кроме того, Екатерина искренне полюбила эту девочку и хотела заботиться о ней.
Однажды вечером в начале марта Том попросил Екатерину завтра отправиться вместе с ним в Сеймур-Плейс.
— Все готово, — сказал он. — Мы можем пожениться там. Моя мать и ее горничная выступят в роли свидетельниц. Не волнуйтесь, Кейт. Я взял с них клятву хранить тайну и уверен, что они не проговорятся. Моя почтенная матушка, как вы можете догадаться, абсолютно счастлива.
Вот и настал момент, которого Екатерина ждала так долго. Она трепетала от восторга, какого не испытывала уже долгие годы.
— Нам не потребуется много времени, — сказал Том и закружил ее. — Ваши дамы даже не заметят, что вы покидали дворец.
— А Елизавета занята каким-то переводом, который весьма кстати поручил ей Гриндал. — Екатерина захохотала.
На следующее утро, опустив на лицо капюшон накидки, надетой поверх элегантного черного бархатного платья и расшитого по краю жемчугом берета с пером — этот костюм сменил вдовий траур, — Екатерина быстро прошла к причалу, где ее ждала барка без опознавательных знаков.
— Я нанял ее в одной из ливрейных компаний[17], — признался Том, когда Екатерина вступила на борт и он проводил ее в каюту. — Эту лодку используют во время парадов. К счастью, сейчас с нее сняты все украшения.
Гребцы ударили в весла, и скоро барка уже скользила по Темзе. Они смотрели, как приближается Лондон, проехали мимо Сити и остановились у пристани ниже Темпла. Потом прошли через заросший сад — Том сказал, что планирует заняться им, — к большому особняку. Внутри Екатерине ударил в нос запах свежей краски, повсюду стояли стремянки, и мебель была накрыта тканью от пыли.
— Моя мать и леди Джейн живут в другом крыле, — объяснил Том. — Подождите, скоро вы увидите главные жилые покои. Но это мы оставим до другого дня, когда работы в них завершат.
Том провел Екатерину вверх по лестнице, а затем по галерее в часовню с написанными на стенах библейскими сценами и алтарем, в котором стоял один только украшенный самоцветами крест.
— Я бы убрал и его, — сказал Том, — но матушка настаивает, чтобы крест остался!