Я уже не говорю о всевозможных нацистах и расистах. Такая тематика очень хорошо заходит для простого обывателя. Срабатывает чистая биология. Обыватель, обеспокоенный защитой своего места под солнцем от различных пришлых и чужаков, опять же, расчисткой «ареала обитания» для своего потомства, весьма доброжелательно относится к политикам предлагающим такую защиту и помощь в доминировании. Как известно «товар» лучше всего продается, когда реклама использует подсознательные страхи и беспокойства человека.
Опять же, националистическая накачка позволяет потом избавиться от опасной тяги «черни» к объединению. «Мы же все разные! А эти вообще угнетатели!» Чтобы потом никому не пришло в голову объединиться снова в «ненавистную Империю».
Естественно, внешние силы не остаются в стороне от такой борьбы «за самоопределение». Поскольку они получают великолепный шанс приватизировать ресурсы новоиспеченной элиты в счет долгов за помощь в обретении «независимости». И, как всегда, интересы низших слоев общества никого не интересуют.
Слово «независимость» я не просто так написал в кавычках. Мелкие национальные образования последние несколько столетий имели два варианта своего статуса. Либо колонии, либо провинции Империи. Фактическая разница между колонией и провинцией империи (федерации, конфедерации в наше время) в статусе. И элита, и граждане провинции имеют тот же социальный статус, что и граждане других территорий метрополии (хотя бы на бумаге). Действует одна и та же юриспруденция. Товарно-денежные отношения строго регламентированы. И даже инфраструктура общая.
Это не только из-за того, что провинция является поставщиком ресурсов для метрополии, она является ещё и буферной зоной для безопасности Империи от посягательств извне. Это часто самый важный ресурс провинции. Последнее заставляет элиту щедро «делиться» с жителями провинций, чтобы обеспечить лояльность и избежать сепаратизма.
С колониями дело обстоит иначе. Они, чаще всего, удалены от метрополии территориально. Имеют формальную независимость. Их присутствие или отсутствие никак не влияет на безопасность метрополии. Не влияют на безопасность метрополии и настроения в обществе колоний. Без разницы кто там у власти, главное – поставки колониальных товаров бесперебойные. Тем более, колония самостоятельно сменить хозяина и не может. Вся значимая собственность закреплена договорами за определенными хозяевами из метрополии. Эти договоры вынуждена исполнять элита страны-колонии.
Документы эти поддержаны международным правом, и, в случае их нарушения, элиту ждут санкции и даже военное вмешательство со стороны «демократических» стран. Но, самое главное, их ни коим образом не защищают хоть какие-то формальные документы метрополии. По факту элита колоний, а, тем более ее граждане, имеют хоть какие-то права только внутри своей территории.
Фактически элита страны-колонии находится под постоянным прессингом со стороны метрополии, осознавая, что те их могут в любой момент «устранить». Причем даже физически. Получают хоть какие-то блага от метрополии они только до тех пор пока за эти блага расплачиваются своими ресурсами.
При потере колонии, метрополия рискует не сильно. В основном поставками каких-то товаров.
В то же время нужно отметить, что элита колонии всё же в более выгодном положении, чем элита провинции Империи. Они имеют возможность творить любые деяния, если это не затрагивает интересы метрополии.
Хочется поёрничать: если в вашем регионе вся значимая собственность принадлежит людям из столицы, то это не колониальная зависимость. Ни в коем случае! Не важно, что уровень жизни у вас явно не столичный. Не путайте. Вы – просто провинция.
В провинции Империи у национальных элит официальный статус ниже, чем у высшего слоя элиты центральной (хотя степень свободы зачастую выше). Национализм дает шанс его повысить, обретя «независимость». Это и есть та причина, по которой всевозможные провинции (в лице своей элиты) так жаждут отделиться от «ненавистной Империи».
Собственно, высший слой элиты метрополии это прекрасно понимает, а посему мы наблюдаем наличие вольницы у местных национальных элит на собственной территории, на которые центральные власти смотрят сквозь пальцы. Это плата за лояльность национальных элит. Я писал уже об этом в предыдущей главе.
А у низших слоев – с точностью до наоборот. Для простых граждан зачастую срабатывает принцип, лучше быть частью империи, чем независимым и «свободным» лимитрофом. У местных элит потом всё равно денег на «свободу» не хватит, а значит страна неминуемо станет чьей-то колонией. Низшие слои общества при вхождении страны в состав Империй бывают даже в выигрыше, поскольку Империи приходится ещё и заниматься инфраструктурой новоприобретенной территории. Хочешь – не хочешь, а элите метрополии приходится декларировать равенство всех своих территорий и стараться их как-то выравнивать на деле.
А в случае колониальной зависимости такого выигрыша уже нет. Метрополия официально ничего не должна, обязательств у нее нет, ее интересует только доступ к ресурсам. Местная элита получает почти безграничную власть над местным населением. Что сказывается на жизни низших слоев в виде ограничения их свобод. А так же в более слабой инфраструктуре, возводимой своими силами без внешних «вливаний».
Мотивы поведения политиков.
Ах, да, мы забыли политиков, которые официальная верховная власть. Не путать с реальной, это не всегда одно и то же. Может статься, что власть у них чисто номинальная. Впрочем, всё вышесказанное касалось и её. Верховная власть всего лишь публичная часть элиты. В зависимости от наличия реальной власти, они будут являться теми самыми «неприкасаемыми» или не будут. В противном случае «неприкасаемые» – кто-то, находящиеся за их спинами. Их спонсоры, в общем-то.
Им больше подходит термин «дипломаты» (если не превратились в диктатуру). На своих местах они находятся только пока между группировками выстроено соглашение и пока они поддерживают соответствующий статус-кво. Их задача «разруливать» взаимоотношения этих группировок, а заодно договариваться с иностранными представителями высшей элиты. В зависимости от реальных своих возможностей, они либо занимаются лавированием между интересами группировок, либо достаточно жестко контролируют высшую элиту общества. В том числе и через функции государства, кстати. Находятся на своем месте они только до тех пор, пока устраивают высший слой элиты и ухитряются гасить в нем конфликты.
Откуда появились политики?
С публичной частью элиты всё и так понятно. Они результат компромисса между основными группировками элиты. А вот с политиками помельче гораздо сложнее. Направить чернь в нужное русло – эта функция в разные времена была и у церкви, и у всевозможных старост поселений. И слонявшиеся по площадям городов юродивые и шуты были своеобразным аналогом современного политика. Пока, в конце концов, элита не решила, что нельзя пускать на самотек. Тем более численность населения растет, и оно становится всё более неуправляемым.
Вот только политик – не землекоп, его на рынке труда не наймешь. Как в средние века юродивыми и шутами становились по «зову сердца», так и политиками становятся по похожим мотивам (хотя и чуть более циничным). Многих, конечно, привлекают карьерные возможности. В теории, политики взбираются по карьерной лестницы легче всех, хотя на практике всё работает по тем же принципам, что и для остальной элиты.
Но большинство в эту профессию притягивает приятное ощущение власти над толпой, положительные эмоции от управления ею (как у артистов). Выглядеть со стороны и реализовываться это может по-разному, но психологически для политика это именно так. Фактически для этих людей срабатывает тяга к манипулированию другими. Плюс честолюбие и эгоцентризм, хотя и тщательно маскируемые.
Для многих оппозиционных политиков (да и не только политиков, но и всяких журналистов и блогеров) ещё накладывается фактор мести к обществу в целом или к каким-то его социальным группам. Причем, это хорошо заметно по их поведению и риторике, которая у многих выглядит абсолютно не конструктивно.
И тут есть такой нюанс. Желание отомстить обществу само по себе является признаком проблем в психической сфере человека, каких-то фобий, либо, наоборот, невротических претензий. Поскольку в явном виде такие мотивы они озвучить не решаются (губительно для карьеры), то в ход идет всевозможная солженицинщина и банальное кликушество, в виде яркого обличения преступлений государства или сопернической политической группировки.
Такого психопата-политика можно «поймать» на передергивании фактов, чьем-то огульном очернении или откровенной лжи. Конечно, все политики этим, так или иначе, занимаются. Но признаком нормы для человека является конструктивный подход даже для вранья. Так что огульного очернения «всего и вся» и откровенной лжи у нормальных людей не бывает. Во всяком случае, у психически здорового политика, всё будет дозировано изливаться на уши слушателя (на электорат). Но если наблюдается истерические реакции в процессе (а они наблюдаются у многих политиков) и явная погоня за внешними эффектами, то можно быть уверенными в наличии психических отклонений (или людей из их команды). Когда такие люди забираются достаточно высоко по социальной лестнице, то ничего хорошего обществу это не сулит.
Впрочем, недовольный обществом политик может «гадить» ему и исподтишка, занимаясь например «разоблачением прошлого» (фактически пропагандой) с постоянной оценкой, что «вы все наследники этого прошлого, а значит обязаны постоянно каяться». Такой политик почему-то забывает, что среднестатистический гражданин ни в чем не виноват и виноватым себя не считает, зато очень не любит когда в преступники записывают его предков. Вот одна из конфликтных точек в обществе.
Политик может много рассуждать о своей борьбе за чьи-то права, но для подавляющего большинства из них – это было только одним из побудительных мотивов в начале их карьеры. Не более. Потом это становится всего лишь частью дежурной риторики.