– Главное, чтобы меня не заставляли ходить на вечеринки.
Когда они дошли до носовой части, Инеж оперлась на перила и посмотрела на горизонт.
– Он хоть навещал меня?
Джеспер сразу понял, что она имела в виду Каза.
– Каждый день.
Девушка обратила на него взгляд своих черных глаз и покачала головой.
– Ты не разбираешься в людях и не умеешь блефовать.
Стрелок вздохнул. Он ненавидел разочаровывать других.
– Нет, – пришлось сказать правду.
Инеж кивнула и снова перевела взгляд на океан.
– Мне кажется, ему не нравится сидеть у койки больного, – сказал Джеспер.
– А кому же нравится?
– В смысле, я думаю, что ему было трудно видеть тебя в таком состоянии. В тот день, когда тебя ранили… он немного съехал с катушек. – Джесперу нелегко далось это признание. Стал бы Каз таким бешеным зверем, если бы это Джеспер лежал с ножом в боку?
– Ну конечно. Наша операция рассчитана на шестерых человек, и, судя по всему, я нужна ему, чтобы забраться вверх по шахте мусоросжигателя. Если я умру, весь план рухнет.
Джеспер не стал спорить. Не было смысла притворяться, что он понимал Каза или то, чем он руководствовался.
– Расскажи мне кое-что. Что стало причиной грандиозной ссоры между Уайленом и его отцом?
Инеж быстро покосилась на Каза, а затем оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что рядом нет никого из экипажа. Бреккер ясно дал понять, что любые сведения, которые хотя бы отдаленно связаны с заданием, должны оставаться исключительно между членами группы.
– Точно не знаю. Три месяца назад Уайлен пришел в ночлежку рядом с Клепкой. Он назвал другую фамилию, но Каз следит за каждым новичком в Бочке, поэтому приказал мне немного покопаться в его прошлом.
– И?
Инеж пожала плечами.
– Слугам в доме Ван Эка хорошо платят, так что их трудно подкупить. Информация, которую я раздобыла, не дала нам ничего нового. Ходили слухи, что Уайлена застукали за плотскими утехами с одним из его учителей.
– Серьезно? – поразился Джеспер. «Да уж, вот тебе и скрытые глубины».
– Это всего лишь сплетня. И Уайлен все же не покинул дом, чтобы съехаться со своим любовничком.
– Так почему же папа Ван Эк вышвырнул его за дверь?
– Не думаю, что все было так. Он пишет Уайлену каждую неделю, но тот не прочел ни одного письма.
– А что в них сказано?
Инеж осторожно прислонилась к перилам.
– Ты думаешь, я их читала?
– Разве нет?
– Конечно, читала. – Девушка нахмурилась, вспоминая: – В них все время повторяется одно и то же: «Если ты читаешь это, то знаешь, как сильно я хочу, чтобы ты вернулся домой». Или: «Я молюсь, чтобы ты прочел эти слова и подумал обо всем, что ты оставил».
Джеспер оглянулся на Уайлена, болтающего с Ниной.
– Какой загадочный купчик. Интересно, что же такого плохого натворил Ван Эк, что Уайлен согласился жить в трущобах с нами…
– Теперь твоя очередь рассказывать. Что заставило тебя согласиться на эту работу? Ты знаешь, насколько наша миссия рискованна и как низки шансы, что мы вернемся домой. Ты любишь испытывать судьбу, но это слишком даже для тебя.
Стрелок посмотрел на серую рябь на воде, которая бесконечными рядами тянулась к горизонту. Он никогда не любил океан – чувство чего-то неизвестного под ногами, чего-то голодного и зубастого, что так и ждало, чтобы затянуть его в свое логово. А теперь он чувствовал себя так каждый день. Даже на суше.
– Я в долгах, Инеж.
– Ты всегда в долгах.
– Нет, на этот раз все очень плохо. Я одолжил денег не у тех людей. Ты же знаешь, что у моего отца есть ферма?
– В Новом Земе.
– Да, на западе. Она начала приносить прибыль только в этом году.
– О нет, Джеспер…
– Мне нужен был залог. Я сказал ему, что это деньги на обучение в университете.
Девушка уставилась на него.
– Твой отец думает, что ты – студент?
– Поэтому я и переехал в Кеттердам. В первую же неделю я отправился с другими студентами в Восточный Обруч. Положил несколько крюге на стол. Это была просто прихоть. Я даже не знал правил «Колеса фортуны». Но когда крупье крутанул колесо, я понял, что никогда не слышал звука прекраснее. Я выиграл и продолжал выигрывать. Это была лучшая ночь в моей жизни.
– И с тех пор ты начал гнаться за тем же кайфом.
Он кивнул.
– Мне стоило остаться в библиотеке. Я выигрывал. Проигрывал. Проигрывал больше, чем выигрывал. Мне нужны были деньги, поэтому я начал работать с бандитами. Однажды ночью на меня напали два парня в переулке. Каз разобрался с ними, и с тех пор мы работали вместе.
– Скорее всего, он сам нанял тех головорезов, чтобы ты чувствовал себя его должником.
– Он бы не… – Джеспер осекся и рассмеялся. – Да, он бы так и поступил. – Парень размял пальцы и внимательно посмотрел на линии на своих ладонях. – Каз… не знаю, я таких еще не встречал. Он удивляет меня.
– Ага, как пчелиный рой в ящике комода.
Джеспер хохотнул.
– Именно так.
– Так что мы здесь делаем?
Он повернулся к морю, чувствуя, как краснеют щеки.
– Надеемся на мед, наверное. И молимся, чтобы нас не ужалили.
Инеж пихнула его плечом.
– По крайней мере, тогда мы одинаково глупы.
– Не знаю, какое у тебя оправдание, Призрак. Это я не умею уйти в случае плохой раздачи.
Она взяла его под руку.
– И это делает тебя ужасным игроком, Джеспер. Но прекрасным другом.
– Знаешь, ты слишком хороша для него.
– Да. Как и ты.
– Прогуляемся?
– Давай, – сказала Инеж, идя в ногу с ним. – А затем мне нужно будет, чтобы ты отвлек Нину, пока я буду искать свои кинжалы.
– Без проблем. Я просто позову Хельвара.
Когда они направились в противоположную часть палубы, Джеспер взглянул в сторону штурвала. Каз не сдвинулся с места. Он все еще наблюдал за ними. Его глаза оставались такими же безжалостными, а лицо таким же непроницаемым, как и всегда.
Казу понадобилось два дня с тех пор, как Инеж вышла из хирургической каюты, чтобы заставить себя подойти к ней. Она сидела в гордом одиночестве, скрестив ноги и прислонившись к корпусу корабля, и пила чай.
Бреккер поковылял к ней.
– Я хочу тебе кое-что показать.
– Со мной все в порядке, спасибо, что спросил, – ответила она, поднимая взгляд. – А ты как?
Его губы изогнулись в улыбке.
– Чудесно. – Он неловко опустился рядом с ней и отставил трость в сторону.
– Что, нога болит?
– С ней все хорошо. Вот, смотри, – он расстелил между ними план тюремного сектора, который нарисовал Уайлен. На большинстве рисунков Ледовый Двор изображен сверху, но тюрьма была нарисована сбоку – поперечное сечение, так чтобы были видны все этажи здания.
– Вижу, – кивнула Инеж, проводя пальцем прямую линию от подвала до крыши. – Шесть этажей вверх по дымоходу.
– Ты сможешь это сделать?
Ее темные брови взметнулись вверх.
– А есть другие варианты?
– Нет.
– Значит, если я скажу, что не смогу туда подняться, ты прикажешь Шпекту развернуть шхуну и плыть обратно в Кеттердам?
– Я придумаю что-нибудь еще. Не знаю, что именно, но этот улов я не упущу.
– Ты знаешь, что я способна на это, Каз, и знаешь, что я не откажусь. Так зачем спрашиваешь?
«Потому что я два дня искал повод, чтобы заговорить с тобой».
– Хотел убедиться, что ты понимаешь, с чем придется иметь дело, и уже изучаешь планы.
– А тест будет?
– Да. Если ты его провалишь, мы все застрянем во фьерданской тюрьме.
– М-м-м, – промычала девушка, делая глоток чая. – А я умру. – Она закрыла глаза и прижалась головой к корпусу судна. – Меня беспокоит план побега к гавани. Мне не нравится, что есть только один выход.
Каз тоже откинулся назад.
– И мне, – признался он, вытягивая больную ногу. – Именно поэтому фьерданцы так все и построили.
– Ты доверяешь Шпекту?
Каз покосился на нее.
– А есть причины этого не делать?
– Нет, но если «Феролинд» не будет ждать нас в гавани…
– Я достаточно ему доверяю.
– Он твой должник?
Бреккер кивнул, осмотрелся по сторонам и сказал:
– Его выперли из флота за нарушение субординации и отказали в пенсии. У него в Белендте живет сестра, и ей нужно помогать. Я дал ему денег.
– Очень мило с твоей стороны.
Каз прищурился.
– Я тебе не какой-нибудь персонаж из детских сказок, который устраивает безобидные шалости и крадет у богатых, чтобы отдавать бедным. Ему нужны деньги, мне – информация. Шпект знает маршруты военно-морского флота как свои пять пальцев.
– Ты никогда не делаешь ничего задаром, – сказала Инеж, окинув его суровым взглядом. – Я это знаю. Тем не менее, если «Феролинд» перехватят, мы не сможем сбежать с Джерхольма.
– Я нас вытащу. Ты же знаешь.
«Скажи, что ты знаешь». Ему нужно было, чтобы она произнесла это вслух. Это задание не похоже ни на одно из тех, за которые он брался раньше. Все сомнения, высказанные ею, были обоснованными, у него возникали те же мысли. Он сорвался на Инеж перед отплытием, сказал, что найдет нового паука на эту работу, если она не уверена в его силах. Но Казу нужно знать, что она не сомневается в нем и в том, что он сможет пробраться с ними в Ледовый Двор и вывести всех целыми невредимыми. Бреккер уже проворачивал подобное с другими командами, на других заданиях. Ему нужно было знать, что Инеж верила в него.
Но она сказала лишь:
– Я слышала, это Пекка Роллинс напал на нас в гавани.
Каз почувствовал разочарование.
– И что?
– Не думай, что я не заметила, что ты точишь на него зуб, Каз.
– Он просто еще один босс, очередной бандит из Бочки.
– Нет, не просто. Когда ты досаждаешь другим бандам – это бизнес. Но с Пеккой Роллинсом – это личное.
Позже Каз сам недоумевал, зачем он это сказал. Он никогда никому этого не рассказывал, никогда не произносил эти слова вслух. Но в тот момент Каз взглянул на паруса над ними и произнес: