– Если это не дело рук фабрикатора, то я королева древесных фей, – пробормотала Нина на керчийском.
– Тиг! – скомандовал один из стражников и ткнул ей ружьем под ребра. Девушка согнулась пополам от боли. Матиас и глазом не повел, но Каз заметил, как он напрягся.
Фьерданские охранники размахивали руками над документами, пытаясь сопоставить количество заключенных и их личности с группой, стоявшей перед ними. Это был первый по-настоящему опасный момент, когда их могли рассекретить. У Каза не было возможности взять это под контроль. Понадобилось бы слишком много времени, чтобы выбрать заключенных, которых они заменят. Риск вполне оправданный, но теперь Бреккеру оставалось только ждать и надеяться, что лень и бюрократия завершат работу за него.
Когда стражники двинулись дальше по рядам людей, Инеж помогла Нине подняться на ноги.
– Ты как, цела? – спросила сулийка, и Каз почувствовал, как льнет к звуку ее голоса, льющемуся словно ручей, что бежит вниз по склону.
Нина плавно выпрямилась.
– Цела, – прошептала она. – Но, думаю, нам больше не нужно беспокоиться из-за команды Пекки Роллинса.
Каз проследил за ее взглядом на вершину кольцевой стены. Там, высоко над двором, пятеро мужчин были насажены на пики, как мясо на шампуры. Их спины были скрючены, конечности болтались. Парню пришлось прищуриться, но он узнал Эролла Аэртса, лучшего взломщика и медвежатника Роллинса. Синяки и волдыри от предсмертных побоев в утреннем свете казались лиловыми, но Казу удалось рассмотреть черную отметку на его руке – татуировку Грошовых Львов.
Он бросил взгляд на остальных – их лица были слишком раздутыми и изуродованными до неузнаваемости. Мог ли один из них быть самим Роллинсом? Каз знал, что должен радоваться тому, что команда соперников выбыла из игры, но Пекка не был дураком, и то, что его банда не продвинулась дальше ворот Ледового Двора, здорово трепало нервы. Кроме того, если Роллинс обрел свою смерть на наконечнике фьерданской пики… Нет, Каз отказывался в это верить. Пекка Роллинс принадлежал ему.
Охранники начали спорить с возницей их фургона, и один из них указал на Инеж.
– Что происходит? – прошептал он Нине.
– Они заявляют, что с документами произошла какая-то ошибка, потому что им привезли сулийскую девчонку вместо шуханского мальчика.
– А возница? – спросила Инеж.
– Просто повторяет, что это не его проблемы.
– Так держать, – ободряюще пробормотал Каз.
Парень наблюдал за их разборками. В этом вся прелесть многоуровневой системы безопасности. Стражники всегда надеются, что могут положиться на кого-то другого, кто заметит погрешность или устранит проблему. Лень не столь надежная штука, как жадность, но тоже оказалась превосходным рычагом. К тому же речь шла о заключенных – скованных, окруженных со всех сторон, направляющихся прямо в тюремные камеры. Совершенно безобидных.
Наконец один из тюремных охранников вздохнул и подал сигнал своему отряду.
– Дивескемен.
– Идите, – начала Нина переводить его слова. – Отведите их к восточному блоку. Пусть следующая смена с ними разбирается.
Каз позволил себе выдохнуть с облегчением.
Как и ожидалось, охранники разделили группу на мужчин и женщин, а затем повели обе шеренги, гремевшие цепями, через круглую арку в форме распахнутой волчьей пасти.
Они вошли в помещение, где сидела старуха со скованными руками и охранниками по бокам. У нее был пустой взгляд. При приближении каждого заключенного женщина хватала их за руки.
«Человеческий усилитель». Каз знал, что Нина сотрудничала с ними, когда искала гришей на Блуждающем острове, чтобы призвать их во Вторую армию. Они могли почувствовать силу гришей с помощью одного лишь касания. Бреккер видел, как таких людей нанимали для карточных игр с высокими ставками, чтобы убедиться, что среди игроков нет гришей. Тот, кто мог менять пульс соперника или даже поднимать температуру в комнате, имел преимущество, а это несправедливо. Но фьерданцы использовали их в других целях: ни один гриш не должен проникнуть на их территорию неопознанным.
Каз наблюдал, как Нина подходит к женщине и протягивает ей дрожащие руки. Старуха сжала пальцы вокруг запястья девушки. Ее веки дрогнули. Затем она отпустила Нину и махнула, чтобы та шла дальше.
Она узнала, но ей все равно? Или сработал парафин, который они нанесли на руки Нине?
Когда их повели через арку слева, Каз заметил, как Инеж исчезла в противоположной арке с другими заключенными-женщинами. В его груди что-то екнуло, и он с тревогой понял, что это была паника. Именно Инеж вывела его из ступора в фургоне. Ее голос вернул его к жизни, послужил страховочным тросом, за который он уцепился, чтобы вытащить себя хоть к какому-то подобию здравого смысла.
Мужчин повели по темному лестничному пролету к металлическому мостику. Слева от них находилась гладкая белая кольцевая стена. Справа от моста открывался вид на огромный стеклянный корпус, длиной почти в четверть мили и достаточно высокий, чтобы спокойно вместить торговое судно. Он освещался гигантской стеклянной люстрой, свисавшей с потолка, как светящийся кокон. Опустив взгляд, Каз увидел ряды бронированных фургонов с куполообразными орудийными башнями. Крупные колеса были соединены гусеничными цепями. На каждом фургоне выступал массивный ствол некоего оружия – что-то среднее между пулеметом и пушкой – в том месте, куда обычно запрягали лошадей.
– Что это за штуки? – прошептал он.
– Торвеген, – пробурчал Матиас. – Им не нужны лошади для передвижения. Наши люди работали над усовершенствованием конструкции, когда я покидал страну.
– Не нужны лошади?
– Танки, – еле слышно сказал Джеспер. – Я видел их образцы, когда общался с оружейником в Новом Земе. В башне различное оружие. А видите вот тот большой ствол впереди? Серьезная огневая мощь.
В корпусе также находились тяжелое артиллерийское самотечное вооружение и стеллажи, набитые винтовками, боеприпасами и маленькими черными бомбами, которые равкианцы называли «гранатами». На застекленных стенах расположили в тщательно продуманном порядке более древнее оружие – топоры, копья, луки. Над всем этим висел бело-серебряный плакат «СТРАЙМАКТ ФЬЕРДАН».
Когда Каз взглянул на Матиаса, тот ответил:
– Фьерданская мощь.
Бреккер присмотрелся к плотному стеклу. Он разбирался в оборонительных сооружениях, и Нина не ошиблась: это стекло – работа фабрикатора, пуленепробиваемое и непроницаемое. Входя или выходя из тюрьмы, пленники видят оружие, пушки, машины войны – все это грубое напоминание о могуществе фьерданского государства.
«Ну, давайте, играйте мускулами, – подумал Каз. – Неважно, насколько велика пушка, если не знаешь, куда из нее целиться».
В противоположной стороне корпуса находился мостик, по которому вели женщин.
«С Инеж все будет в порядке». Он должен сконцентрироваться на работе. Теперь они на вражеской территории, в месте, где каждый шаг – это риск. Либо ты смотришь в оба, либо уже не выходишь отсюда живым. Успела ли команда Пекки добраться до тюрьмы прежде, чем их рассекретили? И где был сам Роллинс? Остался в безопасной и уютной Керчии или тоже стал узником фьерданцев?
Все это не имело значения. Пока Каз должен сосредоточиться на плане и поисках Бо Юл-Баюра. Он взглянул на остальных. Уайлен выглядел так, словно сейчас обмочится. Хельвар был мрачен, как всегда. Джеспер просто ухмыльнулся и сказал:
– Что ж, нам удалось запереть себя в самую охраняемую тюрьму в мире. Мы либо гении, либо самые тупые сукины дети, когда-либо ходившие по земле.
– Скоро узнаем.
Фьерданцы завели их в очередную белую комнату, оборудованную оловянными ваннами и шлангами.
Стража рявкнула что-то на своем языке, и Матиас с некоторыми другими заключенными начали раздеваться. Каз сглотнул желчь, поднявшуюся по горлу. Он не станет блевать.
Он может и должен это сделать. В голове всплыл образ Джорди. Что бы он сказал, если бы его младший братец упустил их шанс на отмщение, потому что не мог перебороть дурацкую тошноту? Но это лишь вернуло воспоминания о холодной плоти Джорди, как она отслаивалась в соленой воде, как Каза чуть не погребли под трупами в лодке. Перед глазами начало расплываться.
«Соберись, Бреккер», – резко одернул он себя. Не помогло. Он снова потеряет сознание, и все закончится. Инеж однажды предлагала научить его падать. «Фокус в том, чтобы тебя не сбили с ног», – рассмеялся он тогда. «Нет, Каз, – ответила девушка, – фокус в том, чтобы снова подняться». Очередные сулийские банальности, но каким-то образом воспоминание о ее голосе помогло. Он справится. Должен. Не только ради Джорди, но и ради своей команды. Каз привел этих людей сюда. Привел Инеж. Его долг – снова вывести их на свободу.
«Фокус в том, чтобы снова подняться». Парень прислушивался к ее голосу в голове и повторял эти слова снова и снова, пока снимал ботинки, одежду и, наконец, перчатки.
Джеспер уставился на его руки.
– Чего ты ждал? – пробурчал Бреккер.
– Как минимум когтей, – отозвался он, переводя взгляд на свои костлявые босые ноги. – Возможно, шип вместо большого пальца.
Охранник выбросил их одежду в корзину, которую, несомненно, отнесут к мусоросжигателю. Затем грубо дернул Каза за голову и заставил его открыть рот, ощупывая зубы толстыми пальцами. В глазах у парня потемнело, и он изо всех сил пытался не отключиться. Палец охранника прошелся по щели между зубами, куда Каз спрятал балин, а потом сжал и ткнул в его щеки с внутренней стороны.
– Ондетьярн! Фелленьюрет! – выкрикнул мужчина, доставая два тонких кусочка металла изо рта Бреккера. Отмычки с лязгом упали на каменный пол. Охранник крикнул Казу что-то на фьерданском и сильно ударил его по лицу. Тот упал на колени, но заставил себя быстро встать. Краем глаза он заметил панику на лице Уайлена, но все его силы ушли на то, чтобы оставаться на ногах, когда стражник толкнул его в очередь для ледяного душа.