особностях первоначальной группы. Я не думал, что эта организация способна совершить революцию, поэтому не вступил в нее. Однако в конце сентября Шиоми начал «войну Осака-Токио» — серию нападений на полицейские объекты в этих двух городах, в результате которых многие получили ранения. Сэкигун заранее вела открытую пропаганду, что позволило полиции совершать рейды в некоторые университетские городки с базами, разрабатывала оружие и довольно сложные самодельные бомбы. Кампания переросла в новые акции во время хаоса Международного дня борьбы с войной в октябре, но они в основном были неэффективны.
В условиях беспорядков и уличных боев, грозивших превратить Токио в зону боевых действий, боевитость отдельных радикальных группировок явно возрастала. Полиция уже создала элитное подразделение «Кидотай» для борьбы с участниками беспорядков, а также активизировала усилия по борьбе с источниками насилия. Мобилизовав более 2 тыс. Омоновцев, полиция провела в Осаке и Киото рейды по опорным пунктам Сэкигун, в результате которых было арестовано около 100 человек и предъявлено 64 обвинения. За последние три месяца 1969 г. Полиция конфисковала более 10 тыс. Бутылок с зажигательной смесью. Количество изъятых шестов увеличилось в двадцать два раза по сравнению с показателями 1968 г., касок — в восемь раз, а металлических труб — в шестьдесят восемь раз.
При всей дилетантской тактике власти очень серьезно отнеслись к начинающейся партизанской войне Шиоми. Большой контингент пехотинцев Сэкигун отправился на Дайбосацутоге, горный перевал в префектуре Яманаси, расположенный недалеко от горы Фудзи, где проводились полевые учения по подготовке к нападению на резиденцию премьер-министра, хотя об этом не знали большинство активистов, согласившихся поехать. Они планировали занять официальный дом Сато и похитить его лидера. Кроме того, они собирались напасть на штаб-квартиру полиции, используя пять угнанных самосвалов, предотвратить поездку премьер-министра в Америку в середине ноября и, используя этот драматический акт, вызвать восстание в Токио. (Похоже, что старые привычки умирают с трудом. В «радикальном» плане «Сэкигун» были предусмотрены различные иерархические уровни руководства в соответствии с принадлежностью членов к университетам, причем более элитные колледжи занимали верхние строчки).
Пока потенциальные революционеры спали, на них набросилась полиция, арестовавшая 5 ноября 53 человека. Казалось, что для Красной армии все кончено. Спустя всего три месяца после основания с такими высокими амбициями «Сэкигун-ха» была унизительно разгромлена в пижаме. Или нет? У них была своя хитрость в рукаве. Из открытой, даже крикливой армии Сэкигун ушла в подполье, а ее организация и методология стали отражать ее новую подпольную природу. От вертикальной структуры она перешла к ячеистой, организованной вокруг ряда телефонных станций в кофейнях, куда капитаны звонили, чтобы дать или получить инструкции. Они использовали коды и вымышленные имена, а главное — старались сохранить в тайне местонахождение командиров в условиях жесткой полицейской слежки.
К счастью, большинство лидеров отсутствовали в Дайбосацутоге, но полиция не останавливалась на достигнутом: в течение нескольких месяцев были арестованы еще несколько десятков членов организации. Кроме того, они завладели большим арсеналом бомб, ножей и химикатов, лишив Сэкигун оружия. Шиоми был пойман полицейским не в ходе целенаправленной облавы, а по счастливой случайности, когда его приняли за обычного воришку в неблагополучном районе. В день ареста его сыну исполнился год, но Шиоми не выходил из тюрьмы до совершеннолетия. Поимка Шиоми создала проблемы для временного руководства, и не в последнюю очередь потому, что оставалось всего несколько дней до того, как они рассчитывали устроить настоящий спектакль. Их планы по освобождению Шиоми из тюрьмы так и не были реализованы, и вместо этого они просто приступили к следующей крупной операции — величайшему рекламному трюку, который когда-либо видели новые левые в Японии. 31 марта 1970 года Сэкигун-ха поразил всю страну. Самолет Boeing 727 авиакомпании Japan Air Lines, рейс 351, прозванный Yodogō, направлялся из Токио в Фукуока. На его борту находился 131 пассажир и экипаж из семи человек. На борту находились девять членов группы Sekigun, которую возглавлял заместитель и тактик Сиоми Такамаро Тамия, которому в то время было всего двадцать семь лет. Одному из членов группы было всего шестнадцать. Перелет был коротким, и радикалы не собирались терять время. Когда самолет пролетал над горой Фудзи, они сделали свой ход. В ручной клади они взяли небольшие чемоданчики, похожие на тубусы, в которых обычно перевозят палатки или удочки. Из них они достали оружие и крикнули пассажирам, чтобы те подняли руки. Они ворвались в кабину пилотов. Пилоты были закаленными ветеранами ВВС времен войны. Тем не менее, это был первый в истории Японии угон самолета, и они опасались оказывать сопротивление.
Пилоты получили новый пункт назначения. Полет стал международным. Угон самолета был задуман как часть теории Сэкигуна «кокусай конкиочирон» — возвышенного идеала разжигания революций в Африке и других странах как начала мировой коммунистической эпохи. Самолет должен был лететь в Северную Корею. Но именно в этот момент все пошло наперекосяк. Хотя подпольная организация «Сэкигун» значительно усовершенствовала свои методики и планирование, вплоть до точной репетиции угона, арендовав большой зал для совещаний и расставив стулья в соответствии с местами в самолете, они все же упустили один ключевой элемент в логистике. Для того чтобы добраться до Пхеньяна, не хватало топлива, поэтому самолету пришлось приземлиться в Фукуоке, дозаправиться и лететь дальше в Северную Корею.
Угонщики хорошо подготовились и захватили с собой 200 кусков веревок и шнуров для связывания пассажиров, пощадив при этом женщин и детей. К моменту их прибытия в аэропорту Кюсю собралась многочисленная пресса. В знак доброй воли угонщики отпустили часть пассажиров, и в сопровождении японских истребителей SDF самолет JAL полетел в сторону Кореи. Однако в пункте назначения выяснилось, что был совершен обман. Аэродром, на котором они приземлились, находился не в Пхеньяне, а в Кимпо, недалеко от Сеула, который 5-я воздушная армия США и ВВС Южной Кореи при вероятном сотрудничестве с JAL пытались замаскировать с помощью фальшивых вывесок и охраны аэропорта.
В руках у угонщиков оставалось около 100 членов экипажа и пассажиров, и они угрожали взорвать их. Неизбежно началось противостояние, причем Yodogō не отходил от взлетной полосы. Вечером 1 апреля пассажирам даже не дали еды. К этому времени японское правительство, которое, похоже, не знало о готовящемся трюке, направило на переговоры своего министра транспорта. В итоге 3 апреля был достигнут компромисс: заместитель министра транспорта Японии добровольно согласился стать заложником в обмен на остальных заложников. Угонщики заподозрили, что это очередная уловка, но после того, как для опознания добровольца был доставлен политик из JSP, детали плана были согласованы. Заложники были освобождены вечером того же дня после семидесяти девяти часов мучений, и «Йодого» полетел дальше, в настоящий Пхеньян.
Вся эта история примечательна не только своей странностью, но и драматизмом. С пассажирами обращались хорошо, а один американец даже отозвался о них в весьма комплиментарной форме. Я буду рекомендовать их компании Japan Air Lines. Из них получатся хорошие стюарды. Они убирали пепельницы, собирали бумагу с пола и даже принесли мне журнал почитать. Их оружие было фальшивым, и они даже не предупредили Северную Корею о своем приезде. Их первая попытка захвата самолета была неудачной, потому что большинство угонщиков не успели вовремя сесть в самолет.
Начало партизанской борьбы. Вспоминает Хироко Нагата
Затем случился мой первый арест, тогда ещё административный.
В тюрьме я совсем не читала газет. Я вообще их не читала обычно. Лишь после выхода оттуда я стала читать газеты. Во многом потому, что за время моей недолгой отсидки многое у нас поменялось.
Шли массовые митинги против поездки министра иностранных дел Аити в США.
За мою нелюбовь к газетам надо мной смеялась Мичиё Канека — надменная любовница товарища Ёсимо Масакуни, арестованного недавно за терроризм. Она меня ненавидела.
Дзэнгакурен не смог оказать ему помощь с адвокатом. Дела были плохи.
В это время начала выходить газета «Народная звезда», где мы всё активнее призывали к террору.
Наш юрист обещал, что Масакуни не выйдет из тюрьмы следующие пять или шесть лет.
В конце концов я нашла адвоката и с большим трудом убедила его защищать нашего товарища, пообещав, что стану его любовницей.
Тем не менее, он всё равно попросил денег. Всего тридцать тысяч иен на человека. То есть триста тысяч, так как были арестованы десять человек.
Организация (она называлась Революционная молодёжь) предпочитала не комментировать историю с арестом её членов.
Я с огромным трудом собрала триста тысяч, потряси всех своих богатых друзей. Канеко была благодарна.
Вскоре у Канеко прошёл обыск. Она жила в съёмной квартире с подружкой. У них нашли взрывчатые вещества и наркотики. У других членов Революционной молодёжи были найдены фейерверки в неимоверных количествах (более 400 кг на всех).
Некоторые из членов организации спрятались на конспиративным квартирах.
Как потом выяснилось, это мерзавец Кавасима нас всех заложил из-за того, что его карьера была разрушена обвинениями в изнасиловании.
Наши товарищи должны были оставаться на конспиративной квартире у товарища Нисиды — молодого рабочего-гомосексуалиста с очень красивым лицом (он был коммунист и слесарь). Но они тайно перебрались к товарищу Осиде, прихватив с собой остатки фейерверков.