Там я должен был встретиться с Барсимом. Храм Бахуса также довольно огромен. Крыши уже нет, но потолочные балки и колонны, которые давным-давно рухнули во время землетрясения, лежат на каменной мостовой, и есть мифологические скульптуры, такие как Медуза. Это стоит увидеть. Когда я вошел через ворота между колоннами, в расщелинах каменной мостовой еще цвели малиновые цветы адониса. Я слышал от мистера Д., что малиновый цветок, похожий на мак, был цветком анемона, называемым «цветком адониса», когда он начал цвести весной. Адонис — принц финикийского города Библоса в греческом мифологическом эпизоде. Афродита влюбилась в Адониса в Библосе. Говорят, что Марс, бог войны, который любил Афродиту, был настолько ревнив, что изменил свое тело и заколол Адониса до смерти. Говорят, что этот малиновый цветок расцвел из крови Адониса. Этот малиновый цветок, похожий на мак, превратил скалы и переулки побережья Бейрута и плато Бекаа в цветочные сады. Стоя там, ты видишь свою глупость меньше песчинки в потоке долгой-долгой истории. У меня кружится голова от странного чувства. Пока я сидел на наклонной мраморной колонне и переводил дух, появился Барсим со своими товарищами. Закатанные рукава белой рубашки с длинными рукавами, штаны цвета хаки и походные ботинки. Он всегда носит одну и ту же одежду, когда гуляет по городу. Ее шелковистые волосы блестят на солнце и колыхаются. Барсим имеет хорошо сложенное тело среднего размера и похож на воина. Он входит с картонной коробкой. Рядом с ним был маленький японец. Молодой человек с сумкой, перекинутой через плечо, подходит, закрывая правой рукой свет, падающий над его лицом, возможно, потому, что светит солнце. Он был одет в белую рубашку и бежевые хлопчатобумажные штаны. Мистер Д. И Барсим в хороших отношениях, поэтому впервые за долгое время поприветствовали друг друга на арабском языке. «новый Это мой коллега Салах», — сказал Барсим, и мы с мистером Д. Обменялись рукопожатием с Салахом (Ясуюки Ясуда). — Ну что ж, поужинаем по-застольному и поговорим, — сказал Барсим, откладывая картонку.
«Однако для обеда еще немного рано. Когда мы приходим сюда одни, мы не придаем большого значения, но сегодня особенный. Я пришел сюда», — сказал Барсим. Когда меня направил туда инструктор, я нашел вывезенные в ресторане шашлыки и круглый арабский хлеб, хонмос (паштет из нута с оливковым маслом), мяту и красную репу. Овощи, такие как салат, помидоры, вода Evian и т. д. Я достала из картонной коробки газеты, разложила их и раскладывала поверх нее одну за другой. Салах достала из сумки пластиковый лист и расстелила его как циновку, превратив пикник в праздник. «О, я также получил несколько рисовых шариков и жареную собу быстрого приготовления от Японской ассоциации, поэтому я сделал их. Кофе и воду тоже». «О, это выглядит восхитительно. Давно я не ела рисовых шариков. Я возьму его первым». С сияющим загорелым лицом, поскольку он уже привык к тренировкам, Барсим сказал г-ну Д.: «Это очень хорошее место. Летнюю жару легко пережить, и тренировки идут хорошо. Посетите этот храм в Баальбеке с людьми». Г-н Д. сказал: «В Баальбеке также есть небольшой лагерь беженцев Джалиль, такой как лагерь беженцев Шатила в Бейруте, в котором проживает менее 10 000 человек».
Салах сказал мне: «Я посетил знаменитый Парфенон в Афинах до того, как попал сюда, но Баальбек здесь более драматичен и великолепен. Когда я спросил: „Трудно ли было путешествовать за границу? Язык, стыковка самолетов и т. д.“, он ответил: „Да, это был отличный опыт“. Да, — засмеялся он. Г-н Д. немного поговорил об арабской кухне, а когда выпил кофе, сказал мне: „Я собираюсь навестить здесь своего друга. По дороге домой с Мариан все будет в порядке“. слышал. „Хорошо, вы сказали мне ранее, что есть маршрутное такси до Бейрута, Сербис, прямо впереди. Все в порядке“, — ответил я мистеру Д. Когда я обошел отряд НФОП на Голанских высотах, чтобы снять фильм с Вакамацу и Адачи, дислоцированные там коммандос дали мне арабское имя Мариан, и с тех пор меня зовут Мариан. После ухода мистера Д. мы втроем обменялись приветствиями и начали болтать. „Кажется, в Киото поднялось волнение, когда я доставил письмо“, — сказал Барсим, с ухмылкой глядя на Салаха. „Вауахахахахаха“, — сказал мне Салах со смехом… Чтобы мой друг передал письмо от Башима другу в Киото, я сначала посетил пансион, где жил Башим. Это было потому, что я сказал своему другу, что это был самый простой из нескольких методов контакта. Потому что жил брат Барсима, и мы попросили его связаться с Салахами. Друг впервые посетил квартиру Барсима. Увидеть амбарные жилища Барсимов в помещичьем саду. Однако однажды я сказал: „Ну, это похоже на горную хижину…“ Это хижина с ощущением захламленности. Когда мой друг подошел к резиденции Башима, которая находилась сразу за воротами хозяина, дверь была открыта, внутри никого не было, а комната была перевернута вверх ногами, я в спешке ушел. Он сказал, что смог встретиться с Салахом и другими другими способами во время проверки на наличие слежки. Когда друг рассказал Салаху об обыске дома, Салах спросил у брата Барсима и обнаружил, что этого не было. Другими словами, просто в комнате был беспорядок. Не связанный со студенческим движением Мой друг был настолько ошеломлен, что подумал, что это произошло после обыска дома, и все, казалось, громко смеялись.
В остальном он сказал мне, что все в порядке. Барсим рассказал мне со стороны, как при въезде в Израиль проверили одну из моих сумок и вырвали одну страницу из словаря Салаха. Салах рассмеялся, сказав, что, хотя это и была заметка о бессмысленных вычислениях, он мог подумать, что это какой-то шифр, поэтому ему следовало нацарапать больше тут и там. В то время я не имел возможности знать о военных действиях и содержании расследования, так как они были засекречены. Так что больше не слушаю. Как и в случае любой операции, подробности операции (дата, время, место, подразделение, цель, маршрут и т. д.) не должны раскрываться никому, кроме лица, проводящего операцию. В некоторых случаях только те, кто отвечает за оперативные силы, знают все. Помимо пыток в Израиле, пытки со стороны тайной полиции стали обычным явлением в арабском мире, на что указывает иорданское правительство. В результате руководство и партии НФОП часто не информируются обо всей операции. Вот так мы защищаем друг друга. НФОП не осуждает признания под пытками. Это принцип и сострадание к тем, кто был вынужден стыдить своих собратьев в пределах своих умственных и физических ограничений. По этой причине „незнание“ было лучшей защитой, и это было особенно строго в отношении конфиденциальности.
По этой причине взгляд НФОП на прошлые операции и борьбу с угонами, а не на будущие операции И так далее. Я рассказал о своем опыте в горах Джераш в Иордании с Вакамацу и Адачи в июне и июле. Вид на военную базу Джераш на границе Иордании и Палестины. Когда в июле мы прибыли в Бейрут после получения приказа командующего НФОП о высадке, иорданская армия начала жестокую операцию по уничтожению опорных пунктов палестинских освободительных сил. В частности, у иорданской армии была обида на НФОП, и когда они узнали, что они были НФОП, они убили Кадура через повешение. Члены ПФЛП, с которыми мы беседовали до вчерашнего дня, были повешены на виселице с надписью на шее. То, что выкладывалось каждый день на… И я говорил о норвежских врачах. Во время нашего пребывания в Джераше у подножия лагеря НФОП была клиника из 10 татами, вырубленных в известняке, как пещера. Там был норвежский врач, нормальная кровать и все медицинское оборудование. Посещали ФАТХ и другие коммандос, а также НФОП. Говорят, что врачи были „врачами“ и умело лечили раненых и больных коммандос. Мы, фракция Красной Армии, думали, что если придет врач, мы сможем внести свой вклад на поле боя, подобное этому. Он сказал, что выбрал MList PFLP для палестинской солидарности, норвежского левого, и сказал, что если это станет полем битвы, он без колебаний отложит скальпель и возьмет в руки пистолет, чтобы сражаться. Июль Когда иорданские войска атаковали горы Джераш, я боялся, что он тоже погиб. Согласно более поздним известиям, он был схвачен иорданской армией и депортирован в Норвегию. Он немедленно провел пресс-конференцию, чтобы осудить жестокие и жестокие убийства иорданской армии.
Он заявил, что до тех пор, пока Палестина будет оккупирована Израилем, освободительная борьба будет продолжаться, и что я буду продолжать проявлять солидарность. Он сказал, что в Палестине люди из разных стран по-разному объединены и что они способствуют интернационализму. После моего выступления Барсим рассказал об интернационалистах в Латинской Америке. Будучи волонтером НФОП, мы с Лейлой Халед услышали историю Патрика Альгуэрро, который был убит при попытке угона израильского авиалайнера „Эль-Аль“ во время гражданской войны в Иордании в сентябре 1970 г.
„Вспомните слова Лейлы“, — медленно сказал Барсим. Патрику 27 лет. Родившийся в Сан-Франциско американец никарагуанского происхождения, отец троих детей. Из Тель-Авива Это был рейс в Нью-Йорк через Амстердам. Днём 6 сентября, когда Лира и другие вступили в бой, на их пути немедленно встали шестеро мужчин с оружием. Лира выбросила английскую чеку гранаты, чтобы дать им понять, что они настроены серьезно и что, если они выстрелят в нее, самолет взорвется. Однако из-за двойных дверей кабина не открылась, и со звуками выстрелов самолет вошел в штопор. В этот момент на меня напали люди, пытавшиеся выхватить две ручные гранаты. Третий угон Лиры не удался. Мужчины выпустили четыре пули в спину Патрику с расстояния около 30 см в упор перед Лирой. Патрик умер, глядя на Лиру. Патрик является членом НФОП, который принял мученическую смерть в борьбе за освобождение Палестины, руководствуясь верой в интернационализм. Он стал первым иностранным солдатом-добровольцем. Война сопротивления народа против оккупации и угнетения оправдана.
Даже во время войны и Израилю, и Иордании правительство США помогает, и народное сопротивление всегда терпит поражение. Но я не сдам