И он отступил в сторону.
Глава восьмая
Через несколько дней случилось событие весьма неожиданное.
Накануне в кафе-мороженом встретились Лена и Костя с Кириллом и Эдиком. Друзья Кости — «ненавязчиво», как на следующий день сказал Кирилл, — рассмотрели избранницу «маэстро Пчелкина» и, быстро расправившись с мороженым и вишневым соком, удалились, «дабы не мешать интимному разговору».
И вот…
Лена Макарова поздно вечером пошла за газетами и обнаружила в почтовом ящике конверт, на котором было напечатано: «Лене. Лично». Вскрыла конверт. В руках ее была записка: «Моя фея! Жду тебя сегодня ровно в полночь под липой. Если не придешь, я умру. К.»
«От Кости? — Лена вертела в руках записку. — Вот тебе и тихоня. Или что-нибудь случилось?»
…Был поздний вечер. Близкий фонарь смутно освещал старую липу. Под слабым ветром шумели листья. Из темноты появилась Лена, оглядываясь по сторонам. Рядом никого не было. Она подошла ближе к фонарю, взглянула на ручные часы — без трех минут двенадцать.
— Ку-ку! — послышалось из темноты.
Лена быстро оглянулась на голос, позвала:
— Пчелка!
Под липой появился Кирилл, в левой руке у него был транзисторный приемник. Кирилл галантно раскланялся.
— А вот и я! Пламенный полуночный привет!
— Ты? — отпрянула в сторону Лена.
— Я. А что?
— А… а Костя?
— Я вместо него. Получил полномочия.
— Врешь! — прошептала Лена.
— Вру. — Кирилл засмеялся.
— Я сейчас тебе глаза выцарапаю — будет фея.
— О! Синьорита! Такой вы мне еще больше нравитесь. — Кирилл опять рассмеялся и сделал вроде бы шутливый жест, пытаясь обнять Лену.
Девочка увернулась, сказала без злобы и страха:
— Учти, я не шучу: у меня ногти крепкие.
— Учел, — тоже серьезно сказал Кирилл.
Они стояли друг против друга. Лена с любопытством смотрела на Кирилла.
— Значит, ты написал эту фиговую записку за Пчелку?
— Скажите, Пчелка! — фыркнул Кирилл. — Пчелка, мушка, козявка… Почему же — за него? Это я написал от себя. Там же подписано: К. Это я, Кирилл Парков, очень симпатичный молодой человек, скромный, с отличными манерами…
— Кончай кино, ясно? — перебила Лена.
— Ясно, — сказал Кирилл. — Слушай, пошли ко мне? Мои продолжатели рода на даче, квартира в нашем распоряжении. Есть музычка что надо. Найдется выпить. Ты французский коньяк «Камю» пробовала?
— Ты… ты серьезно? — тихо спросила она.
— Серьезней не бывает. Ты меня подрубила с первого взгляда. Увидел — и упал. Лучше тебя…
— Заткнись! — перебила Лена. — Я дома отпросилась на десять минут, думала с Пчелкой что-то случилось!..
— Понятно, — сказал Кирилл. — Давай перенесем на завтра? Что если часов в семь? Сходим в кафе. Знаю я одно недалече, там у меня приятель на ударных рубли щелкает…
— Слушай, — перебила Лена, — ведь ты Пчелке — друг?
— Э! Дружба дружбой, а любовь — врозь.
— А если я ему все расскажу?
— Что расскажешь? — насмешливо спросил Кирилл. — Как ты ко мне прибежала? Свистнул — и прибежала?
— Ты мне свистнул?
— Знаешь, с тобой трудно говорить по-человечески. Ты тупая, как автобус, все понимаешь прямолинейно. В записке свистнул. Смекаешь?
— Смекаю. Ты свистун.
— Вот это уже похоже на разговор, и ты опять начинаешь мне нравиться. Так что же насчет завтра? Значит, в семь? Я предлагаю возле аптеки. Знаешь, через квартал? — Кирилл усмехнулся. — Подальше от дружеских глаз.
— Ну, ты даешь! — сказала Лена. — Неотразимый, да? Михаил Боярский?
— «Мы все глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы», — продекламировал Кирилл. — Чьи гениальные слова?
Лена молчала.
— Ты к тому же еще и темная…
— Скажи, — перебила Лена, — вы все такие?
— Во-первых, кто «все»? Во-вторых, какие «такие»?
— Все такие, как ты?
— А! — Кирилл улыбнулся. — Понятно. Я, конечно, не социолог, специальными исследованиями не занимался. Но… Если исходить из моего небольшого опыта и круга знакомств… А что ты думаешь, наш робкий агнец Пчелкин…
— Замолчи! Замолчи! — вдруг закричала Лена, и слезы покатились из ее глаз. — Ты… ты…
И она убежала в темноту.
Кирилл прислонился к стволу липы, включил транзистор, покрутил настройку.
«Чао, бамбино, сорри!» — донеслось сквозь потрескивание и джазовое сопровождение.
— Как говорится, — хладнокровно сказал Кирилл, — первый блин комом. Ничего. Мы еще повоюем.
Глава девятая
Костя набрал номер телефона и, чувствуя, как чаще забилось сердце, стал ждать.
— Я слушаю, — сказал в трубке голос Лены.
Костя вдруг лишился дара речи.
— Мушка, ты? — спросила Лена, и в ее голосе Костя услышал нетерпение и радость.
Свет померк, стало темно.
— Это я, Лена.
— Пчелка? — Лена не скрыла разочарования.
— Понимаешь, Лена… — заспешил он, — я хочу пригласить тебя на один концерт…
— Правда? — заинтересовалась Лена.
— Вернее, это не совсем концерт. Отборочный конкурс для концерта выпускников музыкальных школ…
— Ты будешь играть на своей скрипке? — перебила Лена.
— Да.
— Как интересно! — обрадовалась Лена. — Когда?
— Завтра, в шесть вечера.
— В шесть? — Он услышал ее легкое дыхание в трубке. — У нас занятия до семи вечера… Ладно, я сорвусь с последнего часа.
— Так ты… придешь? — От волнения голос Кости прервался.
— Конечно приду! А кто там еще будет?
— Мои друзья… — Костя непонятно чего испугался. — А вообще народу, наверно, соберется совсем мало…
— Так это где?
— Приглашение тебе будет оставлено у вахтера. Пиши адрес…
— Подожди, я возьму бумагу и ручку.
«Она ждала звонка Мухи…» Костя почувствовал, что слезы, внезапные, сокрушительные, подступают к горлу.
— Пчелка, диктуй!
— Сейчас…
— Да ты что? Ты плачешь?
— С чего ты взяла? Пиши…
…Маленький концертный зал был слабо освещен, только горели контрольные табло над входными дверьми. Всего человек двадцать собралось здесь: сидели в одиночку, парами, группами, тихо переговаривались.
В центре зала был широкий проход между рядами, и тут сидели Костя, Эдик и Кирилл. Костя все время оглядывался на дверь, которая была открыта; из вестибюля через нее падала полоса яркого света. Костя нервничал: уже без десяти шесть, а Лены все нет.
— Не придет, — сказал, усмехнувшись, Кирилл.
— Чуть-чуть опоздать для девчонки, — сказал Эдик, — просто необходимо.
К мальчикам подошла пожилая седая женщина с высокой прической, в черном платье, очень взволнованная.
— Костя, тебя поставили первым.
— Я знаю, Надежда Львовна, — ответил он, не спуская взгляда со входной двери.
— Ты кого-нибудь ждешь? — спросила Надежда Львовна.
— Да, — сказал Костя. — Должна прийти одна…
— Приятельница, — подсказал Эдик.
— Поклонница, — уточнил Кирилл.
— Господи! — всплеснула руками Надежда Львовна. — Мало того, что ты пропустил пять занятий! Еще приятельница! Костя! Я прошу тебя творчески сосредоточиться! Думать только об исполнении. Скрипка, одна-единственная скрипка, должна быть сейчас всем твоим существом.
— Не волнуйтесь, Надежда Львовна, — сказал Костя. — Все будет как надо. Я в хорошей форме.
— Я надеюсь, надеюсь! — Надежда Львовна быстро, шурша платьем, пошла к сцене.
— Совершенно непонятно, Константин Витальевич, — сказал Кирилл, — ваше легкомысленное поведение. В такой ответственный день думать лишь о ней, о ней, о ней!
— Теперь я вижу, — серьезно сказал Эдик, — он влюблен.
— Бред! — засмеялся Кирилл. — Любовь в наш взбесившийся век… Выдумки поэтов и сентиментальных безумцев прошлого, леди и джентльмены! Признаю: есть влечение полов, физиология. И, если с этой точки зрения взглянуть на предмет по имени Лена…
— Прекрати! — с такой яростью повернулся к нему Костя, что Кирилл невольно отшатнулся.
— Костя, ты что? — тихо спросил Эдик.
— Да, я люблю ее, — ответил Костя. — Люблю, понимаете?
— Я не понимаю, — насмешливо сказал Кирилл.
— Я не знаю, как объяснить. — Костя смотрел на дверь. — Просто… Просто я не могу без нее жить. Вот ее вдруг не станет, и я умру. Поймите! — Отчаяние было в его голосе.
— Ромео и Джульетта, — опять усмехнулся Кирилл.
— Хорошо, — заговорил Костя. — Меня ты понять не можешь. А Ромео и Джульетту? Они же не смогли жить друг без друга!
— «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте», — продекламировал Кирилл. — А вообще… — Он стал вдруг серьезным. — Не верю. Выдумал все Шекспир! Скажите, что-нибудь подобное вы видели в жизни? Или хотя бы слышали от знакомых?
— Вот, — сказал Эдик, кивнув на Костю. — Смотри на него. И слушай.
В этот момент в дверях появилась Лена в простом тесном платьице, с сумкой через плечо. Несколько мгновений она стояла в полосе яркого света, оглядывая зал, увидела ребят, быстро пошла к ним по проходу между рядами. Три друга молча смотрели на нее. Костя подался вперед, все в нем ликовало; «Она пришла! Пришла! Пришла!..»
— Привет, Пчелка! — запыхавшись, сказала Лена. — Я опоздала, да? Прости! — Девочка взглянула на Эдика, потом на Кирилла. Тень скользнула по ее лицу. Она сказала несколько растерянно — Привет…
— Салют! — ответил Эдик.
Кирилл встал и, не спуская с Лены насмешливого взгляда, раскланялся.
Лена отвернулась от него, осмотрела зал, сказала:
— Как здесь интересно! — И села на свободный стул.
— В этом не лучшем из миров, — сказал Кирилл, — много всего интересного. Например, негритянский джаз или ночное кафе с программой. — Он продолжал бесцеремонно, открыто рассматривать Лену. — Ты знаешь, что такое стриптиз?
— Перенасытился буржуазной прессой, — перебил Эдик. — Большой специалист по ночным заведениям Сохо…
Он не успел договорить — его перебила Лена; она повернулась к Косте, сказала резко: