Ты помог мне встать, и я поняла, что дохожу тебе до плеча. Мне было неловко, когда ты держал меня за руку. Третье чувство – осязание. Я почувствовала тебя. Твою кожу на своей коже. Твое прикосновение ко мне было третьим чувством, связанным с тобой, Адам.
Ты ухмыльнулся, проследив за тем, как румянец ползет по моим щекам. А я, почувствовав, что краснею, занервничала сильнее.
– И каков план? – откашлявшись и отпуская твою руку, спросила я.
Ты поднял куртку с асфальта и небрежно пожал плечами, после махнул рукой в неизвестном мне направлении.
– Предлагаю отправиться в ту сторону.
– А что там?
– Ничего особенного.
– Тогда почему мы идем туда? Что именно мы будем там делать?
Я разнервничалась, и вопросы сыпались из меня со скоростью света. В этот раз ты выбил меня из колеи, ты и твоя рука, Адам. Ведь когда я коснулась тебя, по моей коже, как в сопливом девичьем романе, побежали мурашки. Первый раз в жизни у меня были мурашки от прикосновения к кому-то.
– Я заведу тебя за угол и. – ты сделал театральную паузу и посмотрел на меня в упор. Твои глаза, такие теплые, красивого древесного оттенка, загадочно всматривались в мои.
– Дай угадаю, ты заведешь меня за угол и раскромсаешь на кусочки прямо в толпе туристов? – наивно хлопая ресницами, с иронией поинтересовалась я.
Ты широко улыбнулся:
– Господи, ну у тебя и фантазия! Я планировал накормить тебя итальянским мороженым. Но, похоже, Лили из Лозанны, у вас другие интересы, боюсь, рожок с двумя шариками не вписывается в ваши повседневные развлечения.
– Адам из Парижа, мороженое – это лучшее, что есть в мире, и оно точно вписывается в мои планы. Даже странно, что приходится об этом говорить!
Ты рассмеялся так звонко, так свободно, что я не смогла сдержать улыбки, так мне понравилось тебя смешить. И действительно, за углом ты купил мне мороженое. Фисташковый и кокосовый шарики гордо восседали на вафельном рожке. Себе ты взял шоколадный и ванильный.
– Почему итальянское мороженое считается самым вкусным в мире? – спросила я, наслаждаясь таящей на языке сладкой прохладой.
– Да просто потому, что оно вкусное, – серьезно ответил ты и подмигнул мне. В твоих глазах блеснули веселые искорки.
Мы шли какое-то время в тишине, молча уплетали мороженое, а я украдкой рассматривала тебя. На тебе были черные узкие джинсы, из кармана которых ты достал очки, скрывая глаза от солнца. Они чертовски тебе шли, делая тебя похожим на модель с обложки модного журнала. Серая футболка обтягивала грудь и бицепсы, и я увидела еще одну дырочку, в этот раз под воротником, но мне понравилась твоя небрежность. В тебе чувствовалась свобода, спокойствие и что-то еще неуловимое, я до сих пор не разгадала, что именно. Ты уверенно вел меня, будто знал каждуюулочку. Ты отгонял от меня надоедливых продавцов, которые что-то хотели продать туристке. Под мышкой у тебя был альбом, за ухом карандаш, а на плечо ты закинул ту самую джинсовую куртку, что свела нас. Ты ел мороженое и расправился с ним намного быстрее меня. Знаешь, Адам, может, это и смешно, но мне нравилось на тебя смотреть. Ветер слегка раздувал твои волосы, мне хотелось запустить в них руку и потрогать. Они выглядели такими мягкими и так красиво блестели на солнце. Ты помнишь, куда вел меня? Что ты показал мне во Флоренции в первую очередь? Единственный в своем роде жилой мост. Честно, до этого я не видела домов на мосту, даже не могла представить, что такое возможно.
– Это Понте-Веккьо, – сказал ты и посмотрел на меня, – в переводе с итальянского означает «Старый мост».
– Насколько старый? – тут же поинтересовалась я, доедая хрустящую вафлю.
– Думаю, раз его так окрестили, то достаточно, – с ухмылкой ответил ты.
Но я не унималась.
– Ну сколько ему лет?
– Это экзамен? – со смешком спросил ты.
– Ну ты же мой гид? Рассказывай, в каком году построили это чудо и прочие детали.
Ты небрежно пожал плечами и вытащил карандаш из-за уха, сунув его в задний карман джинсов.
– Точную дату не помню, но знаю, что ему почти 700 лет, это самый старый мост в городе и единственный, сохранивший свой первоначальный облик.
Мы пошли по мосту, и ты кивком указал на лавки, где продавались золото и драгоценности:
– Его еще называют Золотым мостом. В семнадцатом веке здесь жили и творили золотых дел мастера. Некоторые лавочки работают с тех самых пор.
Мы пробирались сквозь толпу туристов, разглядывая нескончаемые лавочки, в которых чего только не продавали. Мы задевали друг друга плечами и нечаянно касались руками. Мне нравилось быть так близко к тебе, я даже подходила ближе, чем требовалось, лишь бы случайно коснуться тебя.
– Откуда ты все это знаешь? – спросила я.
– Я родился во Флоренции, когда мне было семь лет с семьей переехал в Париж, но я очень часто приезжаю сюда. – Ты бросил на меня взгляд и пояснил: – Тут жила моя бабушка, она очень много рассказывала мне об истории города. А потом и она переехала ближе к морю, но я все равно продолжаю сюда ездить. Я люблю этот город. Очень люблю.
И в твоем голосе чувствовались эта любовь, нежность и даже трепет.
– Да, здесь очень красиво, – согласилась я, и ты довольно кивнул и тихо пробормотал себе под нос:
– Очень.
Ты довел меня до центра моста, где постройки прерывались, образуя две открытые панорамные площадки с видом на реку. Мы остановились именно там и молча смотрели на воду, мосты и город.
– Как называется река?
– Арно, – ответил ты и вдруг резко потянул меня на себя. От неожиданности я так растерялась, что потеряла равновесие и впечаталась лицом тебе в грудь. За моей спиной послышался грохот и недовольные крики… Я сделала глубокий вдох, от тебя пахло свежестью, мятой и сигаретами. Мне захотелось потереться об тебя носом, вдыхая этот запах.
– Что случилось? – спросила я, неловко поднимая голову. Твои руки лежали на моей талии, и я боялась пошевелиться.
– Маленькая авария у туристов-велосипедистов, уже вторая по счету за эти каникулы. Во время первой, кстати, разбился вдребезги мой телефон. Но в этот раз я смог быстрее среагировать, – пояснил ты, глядя на меня с озорной улыбкой, – я только что спас тебе жизнь.
Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки, твое мальчишеское обаяние покоряло меня все больше и больше.
– И как же мне отблагодарить моего рыцаря? – с сарказмом поинтересовалась я.
На мгновение твой взгляд упал на мои губы, ты наклонился, сокращая расстояние между нашими лицами. И я больше ничего не слышала из происходящего у меня за спиной. Ни ругани, ни извинений, ни велосипедов, ни-че-го. Все исчезло под воздействием твоего взгляда.
– Как насчет того, чтобы поцеловать своего спасителя? – шепотом спросил ты, и я почувствовала твое дыхание у себя на лице. Ты ведь не предпринял попытку и сам не поцеловал меня, Адам. Хотя мог бы, я бы точно ответила на этот поцелуй, но ты хотел, чтобы я сделала первый шаг. Часть игры, верно? Уверена, для тебя наше маленькое приключение поначалу тоже было игрой. Веселой, беззаботной, немного романтичной, капельку сумасшедшей. В тебе тоже проснулся дух авантюризма. Но я не поцеловала тебя. Потому что струсила. Я нервно сглотнула и выбралась из твоих объятий.
– А ты, оказывается, наглый, до чертиков самоуверенный спаситель. Не хочется тебя обламывать, но такие, как ты, точно не в моем вкусе. Так что никаких поцелуев, приятель. Смирись, и тебя не будет ждать разочарование в будущем.
– Такие, как я, не в твоем вкусе? – насмешливо переспросил ты. – Такие шикарные? Невероятные? Сексуальные? – ты продолжил подтрунивать надо мной.
– Скорее такие нарциссы, – не оставаясь в долгу, со смешком ответила я.
– Да ты просто трусиха, – уверенно заявил ты, и мне так сильно захотелось сбить с тебя спесь.
– То есть если девушка не хочет тебя целовать, значит, она трусиха?
Ты подошел ко мне вплотную и, нагло ухмыльнувшись, заявил:
– Лили, ты хочешь меня поцеловать.
Я рассмеялась в голос и легонько толкнула тебя в грудь.
– Мечтай, – пробормотала я себе под нос и отвернулась, продолжив идти вперед.
Но знаешь, Адам, ты был прав. Я очень сильно хотела тебя поцеловать. Провести пальцами по гладко выбритому подбородку, прикусить твою нижнюю губу и почувствовать тебя на вкус. А хочешь еще правду? Опять же, ты был прав, назвав меня трусихой. Меня пугало то, насколько сильно я хочу поцеловать тебя. Поэтому я не рискнула этого сделать. Я боялась узнать, что почувствую, когда наши губы соприкоснутся. Ведь это все было лишь игрой. Игрой, Адам.
Глава 9
Эмма
Адам идет в сторону станции метро «Севр-Бабилон». Я терпеливо иду вслед за ним, жду, когда он объяснит мне свое поведение. Но он закуривает очередную сигарету и останавливается у входа в метро.
– Куда ты идешь? – не выдержав, спрашиваю я.
– Пойду домой, – коротко отвечает он, чем злит меня сильнее.
– Адам, может, ты объяснишь мне, в чем дело?
– То, что меня бесит Поль, для тебя открытие?
– Нет, но я до сих пор не понимаю, почему он тебя бесит. В конце концов, можно вести себя как взрослый человек и забыть детские обиды?
– А можно меня не отчитывать, тем более когда дело касается Поля? Или вы теперь друзья – не разлей вода?
За нашей перепалкой наблюдают ученики младших классов. Они переводят взгляд с меня на него.
– Ему надо поцеловать ее, и тогда она перестанет на него злиться, – со знанием дела говорит одна малявка и, приподняв бровь, добавляет, – поцеловать по-настоящему, с языком. Как Себастьян поцеловал меня на дне рождении у Хельги.