– Что вы хотите сказать?..
Двери лифта открылись, не дав Грею закончить свой вопрос.
Стелла пригласила гостей к выходу.
– Все объяснит мой отец… если у него будет время.
Они вышли на то, что когда-то было боевым мостиком эсминца. В большие окна открылся вид на бурлящий жизнью ангар внизу. Пространство бывшего мостика было переоборудовано в кабинеты, окружившие библиотеку. Персидские ковры устилали стальной пол, вдоль стен тянулись деревянные книжные шкафы, забитые книгами. На столах высились стопки книг, журналов и рукописей. Грей обратил внимание на полки, заставленные всевозможными предметами: каменными глыбами с останками доисторических существ, прозрачными кристаллами, древними раскрытыми книгами с набросками и рисунками животных и птиц. Самые большие размеры имел огромный фолиант, скрепленный сверкающими стальными кольцами, содержащий иллюстрированные карты, возраст которых на вид исчислялся столетиями.
В целом помещение напоминало музей, один из залов исторического корпуса Британского королевского общества.
Из закрытого шторой алькова между двумя книжными шкафами в дальнем конце библиотеки вышел худой мужчина с тронутыми сединой черными волосами. Хотя на вид ему было уже под семьдесят, его движения были упругими и точными. На нем были серые брюки с подтяжками, начищенные до блеска ботинки и белая накрахмаленная сорочка. Мужчина задержался для того, чтобы снять пиджак со спинки кресла за широким письменным столом, на котором стоял поднос с дымящейся чашкой чая. Быстро надев пиджак, он шагнул навстречу гостям.
– Коммандер Пирс, благодарю за то, что прибыли сюда!
Грей узнал профессора Алекса Харрингтона по фотографиям в досье. Пожимая ему руку, он почувствовал, что рука ученого, хоть и высохшая, сохранила силу. У него мелькнула мысль, что Харрингтон проводил гораздо больше времени в поле, чем в кабинете.
– Стелла поведала мне о ваших неприятностях на «Халли», – продолжал профессор. – Насколько я понимаю, за нашими проблемами стоит один и тот же человек, а именно майор Дилан Райт, бывший командир эскадрона Экс.
Грей вспомнил коренастого предводителя боевиков, совершивших нападение на штаб-квартиру УППОНИР, его стальные глаза и светлые волосы. Кэт опознала в нем Дилана Райта.
– Откуда вам это известно? – спросил Грей.
– Какое-то время назад Райт и его группа избранных обеспечивала охрану этой базы. Затем кто-то его перекупил, а может быть, это планировалось с самого начала. Я склоняюсь ко второму, поскольку майор всегда доставлял нам много хлопот. Он происходит из разорившейся аристократической семьи, даже постоянно таскает с собою старинный охотничий пистолет. Так или иначе, мы столкнулись с проблемами, со случаями вредительства, у нас начали пропадать документы и даже наши образцы. Где-то полтора года назад камера видеонаблюдения поймала Райта на воровстве, но ему и его людям удалось бежать. При этом они убили трех солдат, людей честных и преданных.
Грей мысленно представил директора Раффи, расстрелянного в собственном кабинете.
– Если это Райт уничтожил «Халли», – продолжал Харрингтон, – не сомневаюсь, он придет за нами сюда. Тем более ему на руку то, что сейчас по всему континенту нарушена связь. И, что самое плохое, его людям известны здесь все ходы и выходы.
– Почему вы уверены в том, что Райт вернется? Что ему здесь нужно?
– Быть может, им просто движет желание отомстить. Этот человек всегда был мстительным. Но все же я полагаю, что он задумал нечто гораздо страшнее. Наша работа здесь, помимо того, что очень тонкая и конфиденциальная, еще и крайне опасная. Райт способен причинить огромный вред.
– А каков характер ваших исследований?
– По большому счету, сама природа, – вздохнул Харрингтон. В его усталых глазах мелькнул страх. – Будет лучше, если я начну с самого начала.
Подойдя к своему столу, он жестом пригласил всех собраться вокруг, после чего приложил ладонь к стеклянной вставке, встроенной в углу в столешницу. Засветился, оживая, сорокадюймовый жидкокристаллический монитор, привнося свежую струю в этот музей древностей.
Прикасаясь пальцем к сенсорному экрану и проводя по нему, Харрингтон вывел несколько фотографий, с такой легкостью, будто раздавал карты.
Грей обратил внимание на название каталога, загоревшееся в верхнем углу экрана.
Д. А. Р. В. И. Н.
Он уже видел эту аббревиатуру, знал, что за ней скрывается фраза «Добывать, анализировать, развивать – вред исключить начисто», которая являлась сутью философии, объединяющей Харрингтона и Хесса. Но он молчал, давая профессору возможность продолжать свой рассказ.
– Все началось с кругосветного плавания британского корвета «Бигль» и путешествия Чарльза Дарвина в эти места. И с его судьбоносной встречи с коренными жителями Огненной Земли. Вот старый рисунок карандашом, изображающий эту первую встречу на берегу Магелланова пролива.
Прикоснувшись пальцем к экрану, Харрингтон увеличил рисунок старинного парусника, окруженного индейскими пирогами.
– Жители Огненной Земли издревле были опытными мореплавателями и рыбаками, они хорошо знали воды у южной оконечности Южной Америки. Согласно дневнику Дарвина, который хранится в закрытом отделе Британского музея, капитан «Бигля» получил старинную карту, на которой была изображена часть побережья Антарктиды, причем свободного ото льда. Желая присоединить новую землю к владениям британской короны, «Бигль» отправился к таинственному континенту, – однако то, что английские моряки обнаружили там, настолько их напугало, что все упоминания об этом путешествии были старательно удалены из корабельного журнала.
– И что же они обнаружили? – спросил Джейсон, разглядывая рисунок.
– Не торопитесь, – остановил его Харрингтон. – Видите ли, Дарвин не мог допустить, чтобы эти сведения исчезли бесследно, поэтому он сохранил карту вместе с фрагментом своего дневника. С тех пор лишь избранные исследователи имели к ним доступ. Большинство их считают рассказ Дарвина слишком невероятным, чтобы быть правдой, особенно если учесть, что это место было обнаружено больше чем через столетие.
– Адский мыс, – сказал Грей. – Это самое место.
– Бо́льшую часть прошлого века береговая линия была скрыта под толстым шельфовым ледником. И только в последние десятилетия вследствие глобального потепления, вызвавшего таяние ледников, мы смогли открыть ее заново. С тех самых пор мы сбрасывали бомбы, разбивая оставшийся лед, чтобы полностью освободить берег и устроить здесь базу. И лишь потом мы поняли, что не были первыми, кто пришел сюда после того знаменательного плавания Дарвина. Но я забегаю вперед.
Харрингтон вывел на экран другие карты. Грей узнал ту, которую составил турецкий исследователь Пири Рейс, а также карту Оронтея Финея.
– Эти старинные карты позволяют предположить, что в глубокой древности, приблизительно шесть тысяч лет назад, почти вся береговая линия Антарктиды была свободна ото льда. Турецкий адмирал, нарисовавший вот эту первую карту, утверждал, что составил ее на основе карт, дошедших до него из прошлых веков, самые старые из которых датировались четвертым веком до нашей эры.
– Такие древние? – изумился Джейсон.
Профессор кивнул.
– В то время минойцы и финикийцы были великолепными мореплавателями; они строили огромные гребные суда, бороздившие океаны вдоль и поперек. Так что вполне возможно, что они достигли берегов этого южного континента и зафиксировали увиденное. Адмирал Пири Рейс составил свою карту на основании карт, хранившихся в библиотеке в Константинополе, однако он подозревал, что самые древние из них, возможно, попали сюда из знаменитой Александрийской библиотеки до того, как та была уничтожена.
– Почему он так считал?
– Рейс упоминает о том, что на некоторых картах имелись надписи, позволяющие предположить их египетское происхождение. А если верить археологам, древние египтяне выходили в море еще за три с половиной тысячи лет до нашей эры.
– То есть почти шесть тысяч лет назад, – задумчиво промолвил Грей. – Когда побережье Антарктиды, возможно, было свободно ото льда. Но какое отношение имеют эти карты к Дарвину?
– По возвращении в Англию Дарвин проникся неудержимым стремлением узнать больше о том, что он встретил в месте, получившем название Адский мыс. Он сопоставлял древние карты, изучал повествования о путешествиях, ища любое упоминание об этом месте. Также Дарвин пытался разобраться в его уникальном геологическом строении.
– Ну, и что тут уникального? – недовольно спросил Ковальски. – Обыкновенная большая пещера.
– На самом деле она гораздо больше, чем вы думаете. И вся пещера согревается геотермальной активностью. Когда Дарвин нашел вход в эту пещеру, тот был кроваво-красным от паров окиси железа, которые вырывались наружу, поднимаясь над бурлящим морем богатой солями железа воды глубоко внизу. На противоположном конце континента похожее геологическое образование, под названием Кровавые водопады, находится в долине Мак-Мердо, неподалеку от вашей антарктической базы.
Грею оставалось только гадать, каким зловещим знаком было это зрелище для людей викторианской эпохи, приплывших на «Бигле».
– Эта идея полностью захватила Дарвина, настолько, что сдвинулись сроки выхода в свет его знаменитой работы об эволюции «О происхождении видов». Вам известно, что после плавания на «Бигле» ему потребовалось почти двадцать лет на то, чтобы издать этот фундаментальный труд? Определенно, задержка была вызвана не страхом перед возможными спорами. Дело было в чем-то другом. – Харрингтон махнул рукой на подборку карт. – Всему виной было вот это. Кроме того, то, что Дарвин обнаружил в этих пещерах, на мой взгляд, помогло ему сформулировать свою теорию: в процессе эволюции виды приспосабливаются к жизни в определенной экологической нише, а закон выживания самого достойного является движущей силой природы. Определенно, эта теория наглядно подтверждается здесь.