Ответ мне не понравился. Я впервые услышал о каких-то «доступных частях».
«А в недоступной?» — попытался спросить я, но, конечно, ответом мне было молчание.
«Твою ж то мать…» — кажется, я сказал это вслух, осторожно укладывая пластину обратно в рюкзак.
Через секунду открылась дверь пилотской кабины и в салон вошёл Васька. Его взгляд был прикован к моему браслету.
— Ты… сбросил предыдущую линию? — уточнил он.
— Пришлось, — ответил я, — меня убили. А ты откуда знаешь, что это произошло?
— Мы общаемся с твоим охранным устройством. У нас совпадающие приоритеты. Плохо, что это уже случилось. Сколько часов ты будешь беззащитен?
— А что, моё устройство тебе это не сообщило? — уточнил я.
— Оно не поддерживает информацию о длительности временных процессов, — пояснил андроид, — эта система находится вне времени. По сути, в вечном стазисе. А переносом потока управляет отдельная надстройка, полностью изолированная от внешнего мира. Ты получаешь доступ к ней в тот момент, когда умираешь. Так что эта информация остаётся недоступной.
— Ясно, — кивнул я, — шесть часов.
Васька кивнул с серьёзным видом и собрался было вернуться в кабину, но я его остановил.
— Слушай. Можно тебя кое о чём спросить?
— Можно, — андроид снова вернулся к моему креслу и встал напротив, — спрашивай.
Я залез правой рукой в рюкзак и снова извлёк одну из пластин.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил я.
На несколько секунд андроид остолбенел со стеклянными глазами. Я даже испугался, что он завис — ведь мне было неизвестно, каким образом можно перезагрузить подобные устройства.
— Как ты получил это? — вместо ответа Васька сам начал задавать вопросы, — ты это украл?
— Нет, — я покачал головой, — мне это отдал один… одно… в общем, какой-то инопланетянин. Его подстрелили. Умирая, он передал мне кристаллы: переводчик, идентификатор с деньгами и эту штуку.
— Это уже хорошо, — кивнул андроид, устраиваясь с соседнем кресле, — дело в том, что похититель этой вещи автоматически оказывается вне закона во всех культурах Сети. Поэтому её последний раз пытались похитить более ста тысяч циклов назад. Тогда была полностью уничтожена раса, которой принадлежали похитители.
Мне вдруг показалось, что в салоне самолёта слишком прохладно.
— Так что это? — я повторил вопрос.
— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мне придётся дать тебе немного дополнительной информации, — сказал Васька, — она формально закрыта для обитателей твоего мира, но у меня есть необходимая авторизация, так как тебе это знание может быть жизненно необходимо.
— Звучит обнадеживающе, — заметил я.
— Постараюсь придерживаться базового уровня знаний, доступного в вашем мире, — пообещал андроид, — Сеть. Ты ведь понимаешь, что путешествия подобного рода нарушают принцип причинности?
— Допустим, — кивнул я.
— И это действительно так, — продолжал андроид, — рано или поздно использование подобной технологии привело бы к разбалансировке континуума в том регионе нашей Вселенной, где она применяется. А это, практически, вся наша Галактика. Последствия этой разбалансировки могут быть самыми разнообразными. В лучшем случае наш сектор пространства схлопнется в сверхсингулярность. Другие варианты несколько хуже. Но ни один из них не совместим с существованием жизни в том виде, в каком её понимают большинство рас Сети. Поэтому для балансировки изменений, порождаемых работой Сети, был создан квантовый эталон. По сути, это детальная копия нашей Галактики, дублирующая всё взаимодействие между всеми типами материи и энергии вплоть до субатомного уровня. Не все они сейчас известны вашей науке. Работа с этим эталоном позволяет взаимно нейтрализовать негативные последствия переходов по сети. Собственно, эта пластина — и есть квантовый эталон, на котором работает Сеть.
Андроид сделал паузу, наблюдая за моей реакцией.
— Сколько… миров входит в Сеть? — спросил я вдруг пересохшим горлом.
— Не так много, как ты мог подумать, — ответил Васька, — разумная жизнь всё-таки достаточно редкое явление. В Сеть в качестве полноценных членов входит чуть больше сотни тысяч миров. Плюс ещё столько же с ограниченными правами. Это цивилизации вроде вашей, которые только подходят к порогу осознанности.
— Кто построил Сеть?
— Первый вариант Сети был создан десятью мирами — основателями, — ответил андроид, — они первыми открыли принцип информационной запутанности квантовых систем. Ты очень хорошо знаешь, как работает этот принцип, это касается твоей связи с сыном. Но работа первого варианта Сети чуть не обернулась катастрофой. Хотя вроде бы система была тщательно просчитана. Анализируя причины провала, основатели нашли выход из ситуации. Все дело было в отсутствии эмуляции единого сознания для квантовой модели нашей Галактики. Модель учитывала все нюансы взаимодействия материи и энергии. Принималось во внимание даже влияние других акторов нашей Вселенной, вроде реликтового излучения, фотонов и гравитационных волн, которые доходят до нас от других галактик. Сейчас будет немного сложно, но постарайся понять. Если сильно упростить, то любая сложная информационная структура стремиться к самосознанию. И вот эмуляции этого стремления не хватало в квантовой модели, — он кивнул на пластину, — тогда и была создана новая система, основанная на взаимодействии самой модели и её Хранителя.
Васька замолчал. Я потёр переносицу, осознавая сказанное им. Что ж. Не факт, что и в этот раз я получил абсолютную правду, но этот вариант объяснения нравился мне куда больше, чем неведомые могущественные существа, прокладывающие сеть… впрочем, то, что сказал Крылатый и картина, нарисованная андроидом — они ведь не противоречат друг другу. Это ведь просто вопрос восприятия.
Но паззл всё ещё до конца не складывался.
— А ты говоришь, что не знаешь, что ещё экспортирует Земля, кроме своих кулинаров, да? — спросил я.
— Нет, — андроид помотал головой, — мне это неизвестно.
У меня был соблазн достать из рюкзака вторую пластину. Но рисковать я не стал. Мало ли, вдруг Васька действительно зависнет? А навыка управления самолётом у меня нет. Как нет и резервного шанса на выживание.
В этот раз на подлёте к Владивостоку я смотрел в иллюминатор. Интересно всё-таки: человека больше всего пугает неизвестность. Теперь, когда я знал, в какую именно опасность попал мой сын и его мать, я не сомневался, что сумею её преодолеть. Держать спокойное состояние духа не составило труда.
Заходили на посадку мы сразу после рассвета, когда туман спускался с сопок. Это было красиво. Особенно эффектно смотрелась подсвета мостов, которая была включена даже тогда, когда диск Солнца показался над морем.
Про науку и амбиции
Васька шёл первым. Он без особого труда повторил мой путь, с тем отличием, что ему не пришлось стрелять по замку. Андроид его просто раскрошил в руке. Это выглядело впечатляюще, и я мысленно поздравил себя с тем, что он действует на нашей стороне. Или, по крайней мере, в открытую это заявляет.
Шефа, который скрывался со своими боевиками в нескольких специально подготовленных выгородках из чёрной материи, эта демонстрация, видимо, тоже впечатлила. В отличие от первого раза, он встал на приличном расстоянии, а его свита держала свой арсенал наизготовку.
Впрочем, мне это не помешало. Их было слишком мало. Мне понадобилось ровно три секунды, чтобы «снять» четверых его подручных. Я, кстати, их знал: встречались иногда по работе, но никогда не пересекались в делах. Раньше я думал, что у них какая-то особая специализация внутри конторы, а, оказывается, это было «личные гвардейцы» шефа, посвящённые в самые темные дела.
Спуская курок, я нисколько не колебался. Они сами подписали себе приговор, когда решили, что можно так запросто угрожать жизни моего сына.
Шеф, мгновенно и трезво оценив ситуацию, поставил «Глок» на предохранитель, после чего бросил оружие в сторону и поднял руки над головой.
Впрочем, благоразумие не спасло его от неприятной процедуры. Тщательно прицелившись, я выстрелил ему чуть пониже икроножной мышцы, метя в ахиллесово сухожилие. Шеф был одет в чёрный костюм, который прекрасно сочетался с дорогими низкими туфлями, так что эта часть тела была не защищена.
Шеф упал на влажную бетонную плиту и схватился за ногу, глухо рыча от боли.
— Пап, он же сдавался! — крикнул Пашка; мама тут же шикнула на него и постаралась загородить собой.
Я сделал знак андроиду: мол, займись, после чего подошёл к сыну. Васька кивнул и направился шефу, чтобы сделать перевязку.
— Это очень опасный человек, — сказал я, глядя Пашке в глаза, — он мог убежать и натворить бед.
— Можно же было просто связать…
— В его случае это было бы не очень эффективно, — пояснил я.
— Ладно, — кивнул сын, — ты специалист. Наверно, лучше знаешь.
Вместо ответа я улыбнулся.
— Сможешь его нести? — спросил я, не оборачиваясь.
— Да, — ответил андроид, — как только с перевязкой закончу. Рана довольно серьёзная, задета кость.
— Добро, — кивнул я. И только теперь глянул на бывшую, — ты как?
— Нормально, — она опустила взгляд, — Дим, слушай… спасибо тебе огромное. Извини, что втянула тебя в это.
Я недоумённо похлопал глазами, но ничего не сказал.
— Готово! — сказал Васька; я обернулся — андроид уже без видимых усилий поднял упитанную тушу шефа и взвалил себе на плечи.
— Отлично, — кивнул я, — давайте выбираться отсюда.
Шеф молчал всю дорогу. Только постанывал, если попадались неровности на дороге. Хорошо. Мозги всё-таки есть. Не пытается повлиять на меня через сына. Знает, что главная схватка за его жизнь ещё впереди.
Мы ехали обратно в город и уже преодолели большую часть пути. Море тут было не разглядеть: слишком далеко, да сопки мешали. Проехали указатель на какой-то «Сафари-парк» и гостиницу. Сразу за ним, как мне показалось, была достаточно тихая обочина. Я сделал знак Ваське остановиться.