- То, что происходит естественно, не противоречит другому естественному процессу. И только когда вмешивается человек, получается что-то нескладное… вроде чумы, во время которой пытаются уничтожить корабль Медслужбы. И города, где никто не появляется на улицах, если дело именно в этом, и смерть от истощения, когда есть еда и пищеварение работает нормально. И все это происходило! Все это было на самом деле, здесь! В космопорту что-то нечисто. И я подозреваю, что здесь что-то нечисто на каждом перекрестке. Нужно смотреть в оба, Мургатройд.
- Чин,- сказал Мургатройд.
Кэлхаун шагал широко, и Мургатройд отпустил его руку, и отправился вперед на разведку.
Кэлхаун достиг вершины закругленного холма, примерно в трех милях от того места, где он покинул могилу неизвестного. Впереди показалась новая цепочка холмов.
Через час он подошел к этой цепочке возвышенностей. Это были источенные временем остатки древней горной цепи, теперь высотой не превышающие полторы-две тысячи футов. На самом гребне он остановился. Место и время были подходящими, чтобы осмотреться, обдумать и вспомнить то, что он видел. На много миль вперед уходила мягкими волнами местность, сливаясь с голубой полоской моря на горизонте. Немного левее что-то ярко белело. Кэлхаун вздохнул.
Это был единственный город Марис-3, построенный для колонистов с Деттры-2, призванный облегчить перенаселенность планеты. Он должен был стать ядром прекрасной всепланетной цивилизации - нации, которая присоединилась бы к остальным обитаемым мирам. С самого начала население его должно было составлять сотню тысяч человек. И воздушное пространство над городом должно было быть переполнено воздушными экипажами жителей города.
Кэлхаун начал осматривать город через бинокль. Конечно, электронный телескоп намного превосходил силой и качеством изображения обыкновенного бинокля, но видно было достаточно. Город был идеалом. Он был полностью цел, но признаков присутствия обитателей по-прежнему не было нигде. Город казался не столько мертвым, сколько замороженным. В воздухе не было ни коптеров, ни фазеров. Одна из автострад бежала как раз вдоль его линии зрения. Если бы на автостраде имелось движение, он увидел стремительно уносящиеся цветные пятнышки. Но дорога была пуста.
Сжав губы, он занялся обследованием ближайшей местности. Он увидел квадраты и прямоугольники полей, где почва была подготовлена к приему земных культур. Это был сложный процесс. Сначала почва очищалась бульдозерами от всякой местной растительности. Потом за дело брались громадные машины, утюжившие почву, убивавшие все местные микроорганизмы, семена, корни. После этого над почвой распыляли аэрозоли земных почвенных бактерий - азотосвязывающие и фосфороосвобождающие, которые живут в симбиозе с земными растениями. И перед этим нужно было убедиться, что они смогут выжить в окружении местной микрофлоры. Только после этого можно было высевать земные семена.
Что и было сделано. Кэлхаун видел зелень растений, тот самый оттенок, который всегда узнается. Это зелень растений, предки которых процветали на Земле, и которые последовали за детьми этой планеты через всю Галактику.
- У полей есть всегда такой оттенок во внешнем виде,- сказал Кэлхаун, который довольно долго рассматривал поля в бинокль,- который всегда поможет определить, что за люди за этими полями ухаживали. Вот на тех полях, впереди, никто уже не бывал несколько недель, хотя сами поля ухожены. Борозды прямые, злаки имеют здоровый вид. Но уже проступают признаки заброшенности. Этими полями никто не занимается!
Мургатройд, размышляя над словами Кэлхауна, с многозначительным видом рассматривал поля так, как ему казалось, в данный момент делал Кэлхаун.
- Короче,- сказал Кэлхаун, происходит нечто, совсем мне не нравящееся. Население должно быть практически нулевым, иначе за полями бы присматривали как следует. С современными машинами даже один человек может ухаживать за чертовски большой площадью. И люди не закладывают поля для того, чтобы потом их забросить. Здесь явно в последнее время поменялись планы и очень кардинально. Враждебная акция по отношению к Медслужбе - это не случайно.- Калхауну радоваться было не с чего. Без видеоэкранов возвращение в штаб-квартиру было невозможно.- Те, кто управлял посадочной решеткой, в. нашей помощи явно не нуждались. Им не нужны даже гости. Но Медслуж-ба получила запрос на инспекцию этой колонии. Или кто-то отчаянным образом изменил свои намерения, или посадочной решеткой сейчас командуют совсем другие люди, не те, что просили общественного саносмотра.
Мургатройд заметил глубокомысленно:
- Чин!
- Бедняга, которого я похоронил, сам факт его смерти намекал на нечто подобное. Ему-то помощь очень даже понадобилась бы. Возможно население здесь разбилось на две группировки. Одна помощи не требует, и они нас пытались уничтожить, потому что мы эту помощь предложили. Вторая… им помощь необходима. Если так, то возможен антагонизм, столкновение определенного рода…
Насупив брови Кэлхаун смотрел вдаль, к обширной дуге горизонта. Мургатройд в этот момент немного отстал от Кэлхауна. Он поднялся на задние лапы и внимательно смотрел в сторону. Совершенно человеческим образом и жестом он прикрыл передней лапкой глаза, словно бы заслоняя их от солнца и вопросительно рассматривал нечто, привлекшее его внимание. Кэлхаун ничего не замечал.
- Сделаем предположение, Мургатройд,- сказал он.- Дикое. Мертвый человек, не имевший причин умирать. Живые люди, не имевшие причин стремиться разнести в клочья корабль. Некий фатальный фактор оказался губительным для умершего. Некто пытался фатальным образом повлиять на нас. Есть здесь связь?
Мургатройд был поглощен наблюдением за участком кустарника примерно в пятидесяти ярдах влево от него. Кэлхаун двинулся вниз по склону холма. Мургатройд остался на месте, замерев в позе полностью поглощенного любопытством внимания. Он не сводил глаз с кустарника. Кэлхаун спускался по холму. Спина его была обращена к кустам.
Послышался басовитый музыкальный звук, словно тронули тугую толстую струну. Толчок заставил Кэлхауна пошатнуться. Споткнувшись, он упал. Древко толстой стрелы торчало в его спине. Упав, он замер неподвижно.
Мургатройд заскулил. Он бросился к Кэлхауну, лежавшему лицом вниз в траве. Зверек, возбужденно попискивая, затанцевал вокруг тела хозяина. Передние лапки он заломил в человекоподобном жесте отчаяния. Он потрогал Кэлхауна, попытался тащить его за руку, но Кэлхаун оставался в неподвижности.
Из густых кустарников показалась девушка. Она была сильно истощена, явно потеряла много сил, хотя одежда на ней была отличного качества, модного покроя, что говорило о состоятельности хозяйки и ее принадлежности к жителям города. В руках у нее было странное и совершенно примитивное оружие. Она подошла к Кэлхауну, нагнулась над ним и взялась за деревянную стрелу, которая попала ему в спину. Кэлхаун внезапно ожил. Он дернул девушку за руку, и та неожиданно легко, впрочем, не так уж неожиданно, принимая во внимание ее истощенный вид, упала на землю. Она сопротивлялась, но преимущество силы было на стороне Кэлхауна. Она вдруг часто, с трудом задышала, полностью прекратив борьбу. Мургатройд возбужденно танцевал вокруг борющихся.
Кэлхаун быстро поднялся. Он смотрел на лежавшее у его ног скорченное тело девушки, пытавшейся убрать его стрелой из лука. Девушка задыхалась.
- Честное слово,- сказал Кэлхаун профессиональным тоном,- как врач, могу вам сказать, что вам следовало бы оставаться в постели, а не бродить в дикой местности с целью погубить какого-нибудь совершенно вам незнакомого человека. Да еще такой вот штукой. Когда это с вами началось? Сейчас я измерю вашу температуру и частоту пульса. Я и Мургатройд, мы надеялись, что найдем кого-нибудь вроде вас, то есть живого местного жителя. Единственный местный житель, которого я пока что встретил, был не в состоянии что-либо нам рассказать.
Он быстро стащил со спины свой рюкзак и сердито выдернул стрелу. Наконечника у стрелы не было, она просто была заостренной палкой.
Кэлхаун извлек из рюкзака футляр полевой лаборатории, которая, по счастливой случайности, не пострадала.
Полностью отключившись от окружающего, он приготовился к экспресс-анализу состояния его нового неудачливого убийцы.
Состояние было крайне болезненным. Явственно выделялось сильное истощение. Глаза отчаянно задыхавшейся девушки глубоко запали. Она со всхлипом втягивала в себя воздух, не приносивший, казалось, ей облегчения. И так же тяжело вздыхая, она проваливалась в бессознательное состояние.
- А вот здесь,- сказал отрывисто Кэлхаун,- на сцену появляешься ты, Мургатройд. Именно с такими вещами и должен справляться ты. Для того тебя и придумали.
Он энергично принялся за работу. Через некоторое время Кэлхаун заметил:
- Кроме очень чувствительного пищеварения и тончайшей системы выработки антител, ты, Мургатройд, должен бы иметь инстинкт сторожевого пса. Мне не нравится, что кто-то может подобраться со спины и подстрелить меня, вот как эта наша юная пациентка. Так что посмотри, нет ли еще кого-нибудь в округе, ладно?
- Чин!- сказал Мургатройд пронзительно. Но он, конечно, ничего не понял.
Кэлхаун ловко ввел в вену девушки иглу, взял немного крови и, скрепя сердце, впрыснул эту кровь в особое место на боку Мургатройда. Мургатройд не почувствовал, тем не менее, боли - еще в недельном возрасте ему в этом месте сделали особую операцию, отключив болевые нервные окончания. Половина крови пошла в микроскопическую ампулку из лабораторного комплекса.
- Скажу вам как один работник медицины другому работнику,- сообщил ему Кэлхаун,- вы коллега, наверняка уже заметили симптомы аноксии - кислородного голодания. Что являет собой абсурд на свежем воздухе, где мы свободно вдыхаем воздух, а с ним и кислород. Еще один парадокс, Мургатройд! Но нужно срочно действовать! Как помочь при аноксии, когда нет кислорода?
Он внимательно посмотрел на девушку. Она была в глубоком обмороке. Были явственно заметны признаки истощения, такие же, как и у мужчины, умершего посреди кукурузного поля, в окружении пригодной для еды пищи. Только девушка находилась в несколько более ранней ступени, какой-то служащий из города забрел и умер там истощенный.