основном со спины.
Скрюченный человек в халате имел свое место в специфической экологической нише подобных натур. Есть люди, которые становятся личностями именно благодаря своему физическому уродству. Слишком много мужчин и женщин стремятся только к тому, чтобы иметь привлекательный вид. И остаются навсегда никем. Некоторые люди, отвратительной внешности, мужественно принимают положение вещей таковым, каково оно есть, и становятся людьми, с которыми приятно иметь дело, но часть их начинает бунтовать.
Зная, что этот человек использовал свой мозг, знания и талант, истратил неисчислимые и утомительные часы кропотливого труда на то, чтобы изобрести новое чудовищное оружие уничтожения других людей.
Кэлхаун мог почти в точности описать его жизненный путь. Он был физическим уродом. Посмешищем, с отталкивающей внешностью. И он ненавидел тех, кого отталкивал или смешил своим видом. Он создавал в своем воображении грандиозные фантазии о мировом господстве, чтобы наказать тех, кого он так ненавидел. И всю свою бешенную энергию, которую можно было использовать и в других целях, он вложил в свой план - план мести космосу. Да, он выработал в себе поразительную выдержку и силу воли. Он создавал план за планом, интригу за интригой, шаг за шагом приближался к своей цели…
Кэлхаун знал некоторых людей, со сходной судьбой, которые могли бы пойти таким путем. Одни из самых великолепных работников в штаб-квартире управления Сектора, ценимый за свои заслуги на вес золота, имел очень странную внешность, на первый взгляд. Но, пять минут спустя, вы уже этой странности не замечали. И был еще президент планеты в созвездии Лебедя, учитель с Альфы Кита, музыкант из…
Кэлхаун мог бы припомнить многих. Но сгорбившаяся карликовая и смешная фигурка перед ним принадлежала человеку, который избрал иной путь, не тот, который диктовало мужество и природа. Он выбрал ненависть, и отчаяние поражения было, в его случае, неотвратимо.
Они вошли в лабораторию. Оказавшись в знакомой обстановке, Мургатройд прибодрился. Помещение было ярко овещено. Привычно сверкали хромом приборы и инструменты. Даже запахи хорошо оснащенной микробиологической лаборатории были для Мургатройда приятными и домашними. И он сказал весело:
- Чин-чин-чин!
Фигурка в белом халате стремительно обернулась. Темные глаза широко раскрылись, заблестели. Кэлхаун позволил своей ноше соскользнуть на пол, позаботившись при этом, чтобы человек не слишком расшибся.
Из-под форменной куртки преступников показался его мундир медицинской Службы - соскользнувшее на пол тело потянуло застежку молнии.
- Прошу простить меня,- вежливо сказал Кэлхаун,- но я должен вас арестовать. Вы обвиняетесь в нарушении основных принципов общественного здоровья. Создание и распространение летального характера эпидемий соответствует, по крайней мере, этому.
Человек в белом халате метнулся в сторону. Рука его что-то схватила со стола. Потом он рванулся на Кэлхауна, пытаясь поразить его скальпелем - единственным оружием, оказавшимся под рукой.
Кэлхаун нажал спуск пистолета-распылителя, который вместо краски был заряжен декстретиловой анестезирующей смесью.
7
Кэлхаун связал маленького человечка разорванной на полосы курткой от формы преступника, которого он оставил лежать в одном белье в бессознательном состоянии, ожидать, пока его не обнаружат собственные сотоварищи по преступлению. Операцию эту Кэлхаун выполнил очень тщательно. Сначала он привязал пленника к стулу, потом заключил в надежный кокон тканевых пут. Затем занялся осмотром лаборатории.
Мургатройд копировал движения Кэлхауна, поднявшись на задние лапы и осматривая оборудование. В большинстве оно было ему совершенно знакомо. Имелись приборы с чашками Петри и предметными пластинками, оптические и электронные микроскопы, автоклавы и облучатели, инструменты для микроанализа, термостаты, способные содержать нужную культуру в любом из сотни выбранных температурных режимов. Мургатройд чувствовал себя как дома.
Вскоре Кэлхаун услышал стон. Повернувшись, он кивнул пленнику.
- Здравствуйте,- приветствовал он хозяина лаборатории.- Я очень заинтересован вашей работой. Кстати, я сам служу в Медицинской Службе. Я прибыл на эту планету с обычной проверкой состояния медицинского обслуживания населения, и кто-то попытался меня уничтожить, когда я запросил посадочные координаты. На их месте умнее было бы позволить мне сесть, а потом прикончить выстрелом из бластера, как только я покажусь из корабля. Но это было бы слишком прозаично, само собой.
На него смотрели круглые, маленькие, темные глаза. Выражение их заметно изменялось с каждой секундой. То их наполняла ярость, пылающая огнем, граничащая с безумием. В следующий миг они становились проницательными и хитрыми. Потом вдруг выказывали почти животный страх.
Кэлхаун сказал несколько рассеянным голосом:
- Сомневаюсь, что есть смысл сейчас с вами разговаривать. Я подожду, пока вы не оцените ситуацию и не успокоитесь. Я проник в корабль. Похоже, что сейчас никто не сможет мне помешать. Двое из вашей… команды мясников, которых вы сюда завезли, на несколько дней выведены из связи с внешним миром.- И он объяснил: - Полисульфат. Сверх доза. Это так просто, что я был уверен - вы не догадаетесь. Я их «выключил», чтобы вы могли меня впустить с третьим экземпляром.
Похожая на мумию, спеленатая лентами фигура пленника издала какой-то сдавленный нечленораздельный звук. Очевидно, человек скрежетал зубами. Потом из горла его вырвалось бульканье вышедшего из-под контроля гнева.
- Вы сейчас в эмоциональном покое,- сказал Кэлхаун.- Частично, в самом деле, частью - притворяетесь. Я вас пока оставлю в одиночестве, чтобы вы могли прийти в себя. Мне нужна некоторая информация. Думаю, вы с удовольствием пойдете на переговоры - в вашем-то положении… Оставлю вас одного - подумайте.
Он вышел из лаборатории. Он испытывал острое отвращение к человеку, который пытался сидеть, привязанный к стулу. Он понимал, что человечек получил сильнейший шок, обнаружив, что пойман и бессилен освободиться. Но часть этого шока - бешеная ярость, настолько бешеная, что имелась угроза перехода этой ярости в безумие. Кэлхаун хладнокровно оценил ситуацию и пришел к выводу, что человек, принявший такое решение и проживший такую жизнь - а его предположение, как он понимал, было вполне соответствующим действительности, и все события пока только что подтверждали это - в буквальном смысле может быть сведен с ума. Поэтому он благоразумно покинул лабораторию, чтобы не дразнить пленника.
Он обошел весь корабль. Он определил его тип и конструкцию, верфь, в которой тот был построен, составил в уме примерный список операций, которые нужно будет произвести, чтобы превратить корабль в инертную скорлупу, неспособную подняться с поверхности в пространство. После этого он вернулся в лабораторию.
Пленник в изнеможении пыхтел. Кое-где тканевые полоски чуть ослабились - человек пытался их только что разрезать. Кэлхаун деловито подтянул путы. Пленник в истерике принялся выплёвывать проклятия.
- Отлично,- сказал хладнокровно Кэлхаун.- Освободитесь от этого бешенства, и тогда мы поговорим.
Он снова направился к выходу из лаборатории. Из динамика раздался голос и Кэлхаун мгновенно начал искать микрофон, с помощью которого можно было ответить. Как раз в тот момент, когда пленник пытался дать команду в этот микрофон, брызжа слюной, Кэлхаун микрофон выключил.
- Вы еще не определили причину?- мрачно спросил голос из громкоговорителя.- Что случилось с этими парнями? Тут начинается что-то вроде паники. Парни опасаются, что это местные врачи напустили на нас собственную чуму!
Кэлхаун пожал плечами. Голос доносился снаружи. Это был голос того самого человека, который совсем недавно разговаривал командным тоном. Теперь это был голос человека, очень сильно встревоженного. Кал-хаун не ответил на его вопросы. Голос повторил. Потом повторил еще раз. Подождал и снова задал свой вопрос. Он почти молил ответить ему. Потом голос замолчал - что в нем было? Страх или ненависть к молчащему динамику. Кэлхаун не мог сказать точно. Возможно, и первое, и второе.
- Ваша популярность начинает заметно падать,- сообщали Кэлхаун связанному хозяину лаборатории. Он положил микрофон на достаточно большом расстоянии от пленника. Рядом с усилителем он обнаружил приемник космофона.
- Гм,- сказал Кэлхаун.- А вы подозрительны, а? Не доверяете даже капитану, да? Типичный случай.
Побелевшие губы на морщинистом лице человечка вдруг шевельнулись, и он спросил, абсолютно спокойно:
- Что вы хотите?
- Информацию,- сказал Кэлхаун.
- Для себя? Что именно? Я дам вам эти сведения!- произнесли губы человечка с полубезумными округленными глазами.- Я вам магу дать все, что только способно представить ваше жалкое воображение. Я могу дать вам богатство, о котором вы никогда не мечтали.
Кэлхаун небрежно опустился на подлокотник кресла.
- Я вас слушаю,- согласился он.- Но вы, очевидно, всего лишь технический управляющий локальной операции. Не очень масштабной операции. Вы убили всего лишь тысячу человек.
Вы действуете по чьим-то приказам. Что же вы можете мне дать тогда?
- Здесь…- Пленник выругался.- Здесь проводится только проверка, испытания. Дайте мне завершить его, и я сделаю вас правителем планеты. Королем! У вас будет миллион рабов. Сотни и тысячи женщин на любую вашу прихоть!
- Едва ли вы ожидаете, что я поверю вам на слово. Где более подробные детали?- равнодушно сказал Кэлхаун.
Темные глаза вспыхнули. Потом усилием воли, таким же яростным, как и предшествовавшее ему бешенство, человечек, привязанный к стулу, заставил себя успокоиться. Взял себя в руки. Но это было лишь внешнее спокойствие. Бешенство то и дело вырывалось наружу - когда он пытался подтвердить слова убеждающим жестом - и не мог. Отчаяние заставило его в бешенстве пыхтеть. Но в промежутках он говорил с ужасающей убедительностью и ледяной логикой, с такой точностью подробностей, что не могло быть больше сомнений - план был составлен с бесконечной тщательностью, и это б