От служебных зданий, не в сторону катера, а к боевым кораблям бежали одетые в форму ВРУ люди. Прорваться на взлетную полосу они не могли: мешало излучение оставшихся без управления роботов, поэтому Виккерс выиграл немного времени, требующегося на отключение парализаторов.
Когда же взлетная полоса стала безопасной - догонять было уже некого: катер ушел в космос.
И все же, катер и крейсер стартовали за беглецами. Некоторое время они прочесывали пространство, но вернулись ни с чем, придя к выводу, что катер, развив скорость, ушел в межзвездное пространство, остался без горючего и теперь, неся на борту обреченный экипаж, проваливается в бездонные глубины космоса…
Виккерс не зря считался пилотом экстракласса. Катер совершил гигантский прыжок от храма Фара до реки Забвения. На берегу еще лежали остатки их плота, а протоптанная ими тропинка еще обозначалась смятой травой.
Знакомым путем они дошли до заброшенного города, где Виккерс предложил сделать привал, а заодно и осмотреть руины.
Фарлен связалась со своим кораблем и запросила сведения об остатках древнего города. Сведения о наличии хранилищ, скрытых под почвой в скальном массиве, заинтересовали Разведчиков и, получив координаты местонахождения подземелий, вся группа телепортировала туда.
Неожиданно, подземелья оказались довольно приятным местом - здесь было тепло и сухо. Воздух был насыщен ароматами трав и деревьев - несомненно, имелась и связь с поверхностью. Стены покрывал светящийся пластик, жирный на ощупь, но не поддающийся ножу: Фарлен пробовала сделать зарубку на стене для ориентировки - и все бесполезно. Свет, исходящий от стен, напоминал искусственное освещение на космическом корабле: не утомляющий глаз, слегка желтоватый, он напоминал свет Солнца прародины людей - Земли.
- Знаешь, Вик, я встречала нечто подобное в курсе истории Земли,- сказала Фарлен.- Такие же комнаты, ряды кресел, все это служило для просмотра каких-либо материалов по разным отраслям знаний. Но там был еще экран…
Виккерс взглянул на стену против кресел.
- Ну, если стена в него трансформируется… Хотя, чего гадать? Попробую сесть.- И он решительно плюхнулся в кресло, устроился поудобней, оперся на спинку, руки положил на поручни и… ничего не произошло!
Он встал и начал рассматривать «бестолковое» кресло. Поставив себя на место конструктора, он внимательно осмотрел поручни. Потом, потянув поручень у самой спины вверх, он откинул его вперед. Развернулся небольшой пульт управления. Разведчики склонились над ним, рассматривая надписи.
- Это не линкос,- Фарлен пыталась связать знакомые буквы в слова.
- Интерлинг - язык, предшествующий линкосу.- Виккерс начал читать надписи.- «Психология, Техника, История, Космос, Оружие, Время»… Ну, что же, попробую посидеть снова…- Он сел в кресло и прикоснулся к надписи «История». В месте касания вспыхнул огонек.
Откинувшись в кресле, Виккерс ждал какого-нибудь эффекта…
Он пытался понять, какую же ошибку совершил, перетряхивая весь свой багаж технических знаний, но не мог ничего добавить к сделанному.
Он с сожалением подумал, что ему так и не удастся узнать ничего о предыстории Фара, так нужной для вживания в образ элиты Фара…
VIII
Лавер сидел за широким столом, покрытым скатертью, сотканной из золотистых нитей. Справа и слева от него сидели соратники - непримиримые друзья по элите.
Лавер знал, что ненависть взаимна и сильна, но все они понимали: их мощь в единстве, поэтому, кроме мелких пакостей, вроде подсиживания, обгона на избирательных скачках, они не могли позволить себе ничего другого.
Перед ними был огромный зал, битком набитый представителями низовой элиты. Это тоже свои… И каждый мечтает посидеть за этим позолоченым столом, и каждый с надеждой ждет своего часа.
И, вертясь, как заводные игрушки, припадая к барьеру, взбираясь на опоры колонн, вокруг суетилась целая армия репортеров, кино-теле-операторов. Мигали «блицы»… Среди них, тоже с аппаратурой, с самым деловым видом мелькали сотрудники ВРУ, распознать которых в общей массе мог только представитель верховной элиты, да и то потому, что знал о их присутствии.
Лавер знал и то, что в каждом ряду огромного зала сидят по несколько агентов, расставленных в шахматном порядке. Их задача - безопасность сидящих за столом, ну и… каждый из них был экипирован записывающей и передающей аппаратурой.
Сейчас на трибуне торчал Родди. Вслушиваясь в его монотонный, хриплый голос, Лавер с тоской думал, что это надолго… И самое худшее было то, что Родди первый выступающий.,. Впереди еще куча выступлений, каждое из которых будет перефразированным первым докладом…
«Не могли мы вообразить, что-нибудь пооригинальнее,- подумал Лавер. При мысли об оригинальном он вспомнил, как этот самый Родди при посещении провинциального городишки, славного своими винными заводами, «оригинальничал» на банкете в честь «высоких гостей».
Напившись, Родди предложил позвать к столу работниц завода, а сам, раздевшись, тряся жирными прыщеватыми ягодицами, начал приглашать женщин на тур вальса. Лавер удовлетворенно потянулся в кресле, вспомнив, как пунцовые от стыда девушки дико верещали, когда преградившие путь к бегству агенты ВРУ срывали с них одежду, «приглашая» в круг. Ох, и повеселились они тогда!
Впрочем, только ли тогда? Почти каждый день проводятся подобные «спец-мероприятия,»
Лавер тяжело вздохнул.
«Устал! Устал! Может после этой говорильни махнуть на Эгину? Там, в Свободной Республике Фара, работают биологи и врачи… Там будущее верховной элиты - ее бессмертие. Туда идет самый лучший человеческий материал. А все это,- он обвел взглядом сидящих в зале, мысленным взором окинул весь Саргон,- лишь ступеньки вечности…»
На трибуне кряхтел еще кто-то…
Наконец, аплодисменты с воплями: «Слава! Слава!»
«Кажется,- комедия идет к концу»- Лавер с облегчением встал под звуки песни Свободных Граждан, которой обычно заканчивались все сборища Элиты.
Вся сознательная жизнь Лавера прошла в служении Великой Цели. Отец его - Верховный Правитель, отправил своего молодого отпрыска в небольшой провинциальный городишко - Коленд, где всеобщим голосование население выбрало назначенного «сверху» Лавера политическим мэром. Избрание сопровождалось пышной рекламной шумихой, долженствующей дать понять избирателям, насколько свободно они осуществляют права, гарантированные им конституцией Свободного Саргона.
Дальнейшее продвижение ничем не отличалось от первых выборов.
Случались, правда, на Саргоне и небольшие эксцессы, вроде недовольство рабочих, мятежи фермеров… Но несколько «случайных» автомобильных катастроф, в которых гибли наиболее рьяные возмутители спокойствия, несколько убийств, которые «тщательно» расследовались, и основные противники элиты перестали существовать. Случалось, что зачинщикам удавалось покинуть Саргон, но тут подключались средства массовой пропаганды… Имена бежавших на другие планеты предавались анафеме, даже родственники боялись упоминать их, дети отказывались от родителей, и наоборот…
Весь механизм работал исправно уже сотни лет»
В свою очередь, обеспечив подобное продвижение своим детям, Лавер решил уточнить перспективы на свое будущее и отбыл на Эгину.
Виккерс на секунду очнулся, отряхивая свой мозг от дурно пахнущей субстанции, бывшей Лавером, и тут же окунулся в другую…
Сали находился в своем рабочем кабинете. Убранство кабинета было спартански строгим: большой несгораемый шкаф с цифровым замком, несколько телефонов на простом деревянном столе, экран селектора в углу, около стрельчатого окна стоял шкаф под стать столу* Простые стулья примыкали ко второму столу, образуя с первым букву «Т».
Из селектора прозвучал голос секретарши:
- Прибыл полковник!
- Пусть войдет!- отозвался Сали, нажимая кнопку включения селектора и открывая нажатием вторую дверь.
В кабинет вошел мужчина средних лет, в таком пиджаке и брюках, которые были на Сали. Собственно, весь облик вошедшего был как бы стремлением повторить все подробности туалета Сали, только в слегка уменьшенных размерах: полковник был ниже ростом…
Полковник вытянулся у двери, вопросительно глянув на Сали, после чего перевел взгляд на стол,
Сали понимающе кивнул и, достав из ящика стола металлический стержень, опустил его в углубление верхней части экрана селектора. Раздалось несколько едва слышных щелчков, а на экране появилась надпись: «Помещение блокировано».
- Садись, Ежир. Мы одни. Что там у тебя с мудрецами?
С «мудрецами» было плохо… Ученые, правда не все, отказывались от проведения экспериментов на человеческом «материале». Они имели наглость утверждать, что бессмертие кучки элиты не даст им морального права резать и калечить простых людей…
А опыты по воздействию на психику простого народа, превращающие его в убойный скот, еще на прапланете Земля назывались фашизмом… Да, строптивые ученые зашли в своем саботаже далеко и заслужили соответствующую «награду»! Но, поскольку, власть была «народной» и «справедливой», а весть о выступлении мудрецов получила широкую огласку, то должно было подыскать подходящий повод для расправы со «слишком умными» учеными, как любит выражаться Сали.
- Все готово!- согласился полковник, его голубые с белесыми ободками узко посаженные глазки удовлетворенно щурились под белесыми, под стать глазам, бровями и ресницами. Тонкий нос хищно шевелился, как бы вдыхая запах паленого мяса пытаемых «мудрецов». Его предвкушения, казалось, передались Сали, который с удовольствием потянулся, достал из кармана своих широких военных брюк платок и ткнул в него горбатый, лоснящийся от угрей нос. Раздалось лошадиное фырканье, и по усам потекли выделения, которые Сали, ощупав, вытер тыльной стороной ладони.
- Побеседуем с ними на этаже,- глухо, все еще ковыряясь в носу, сказал он.
Полковник понимающе кивнул. «Этажом» на жаргоне правящей элиты называли подвалы в резиденции Сали.