— Добрый вечер! — поздоровался профессор.
— Доброго здоровья, — послышалось в ответ, и Ананьев узнал по голосу жену Тимоша.
— Тимош Петрович дома?
— Нет. Ждём, а его нет.
— Где же он?
— Поплыл через бухту зажигать свет на бакене.
Профессор взглянул в сторону бухты и увидел вдали тусклый красноватый огонёк.
— А там уже светится, значит, скоро вернётся.
— Уже давно светится, а его нет… Не случилось бы чего…
— Да что вы? Чего волнуетесь? Погода тихая, Тимош Петрович опытный рыбак.
— Да после сегодняшнего несчастья…
— Какого несчастья?
Узнав, что профессор ничего об этом не слышал, женщина рассказала ему о гибели нового инспектора.
От калитки к ним подошла Найдёнка.
— Тётя, — сказала она, — может быть, сойдём на берег и покричим?
Они подошли к самой воде. Маленький фонарик на столбе на краю берега разгонял около себя темноту, но делал ещё непрогляднее даль. Под этим фонариком тихо плескалась тёмная волна.
Они вслушивались в тишину, надеясь услышать плеск от удара весла по воде или голос, но ничто не нарушало ровного дыхания моря. Вдали всё так же мерцал огонёк на плавучем бакене. Пахло сырым и солёным воздухом морского побережья.
Найдёнка, выпрямившись, набрала в лёгкие воздух и закричала высоким звонким голосом:
— Дядя Тимош! Дя-дя Ти-мо-о-ш!
Её голос прозвенел в темноте и утих. Они ждали ответа, но никто не отзывался. После этого звала жена Тимоша, кричал профессор Ананьев. В конце концов, кричали вместе втроём, потом прислушивались, но ответа не было.
Вскоре из выселка прибежали несколько людей, встревоженных этими криками. Узнав, в чём дело, они присоединили и свои голоса, но и это не дало желаемых результатов. Яся Найдёнка хотела было сесть на каик и поплыть к бакену, но её не пустили. Нашлось ещё двое желающих, но и их от этого отговорили. Сообща решили вместо каика отправить шаланду с пятью-шестью рыбаками. С этим все согласились, и через десять минут шаланда бригады Тимоша Бойчука отплыла. Шестеро гребцов усиленно работали вёслами, и шаланда шла с большой скоростью. С ними поплыла и Найдёнка.
На берегу остались жена Тимоша и его соседи. Они молча ждали. Спустя некоторое время шаланда вернулась, но Тимоша в ней не было. Тогда на двух шаландах и нескольких каиках зажгли фонари, дважды обошли бухту, зовя Тимоша, но безуспешно. Уже перед рассветом, уставшие, все вернулись домой. На берегу остались только женщина и девочка, которые всё-таки надеялись, что близкий им человек вернётся.
Андрей Гордеевич собирался сразу же заснуть, поскольку чувствовал себя очень усталым. Но, несмотря на это, сон не брал его. Тревожные мысли одна за другой сновали в голове, ему казалось, будто с тех пор, как он приехал, начались несчастья на этом острове. Полтора месяца назад здесь произошли волнующие события, многим угрожала смертельная опасность. Правда, убит был только инспектор Ковальчук, который этого вполне заслуживал. Теперь — бессмысленная гибель нового инспектора и странное исчезновение Тимоша Бойчука. Ему хотелось верить, что рыбак найдётся. Хотя, казалось, последние события никакого отношения к профессору Ананьеву не имели, но как-то подсознательно связывались с его пребыванием на острове. Думал он также о загадочном появлении здесь Анча. Он понимал, что Анч был диверсантом, врагом, но никак не мог понять упрямых попыток уничтожить его, Андрея Ананьева. Для него было очевидным только то, что преследование, которому он подвергся, было связано с проблемой гелия. Мысли набегали одна на другую совершенно беспорядочно, и в конце концов, когда начал сереть рассвет, профессор заснул.
3. ПОСЛЕДНЯЯ ДОБЫЧА
Уже взошло солнце, начался новый день, а в бухте всё оставалось по-старому. Никто ничего не знал о судьбе Тимоша Бойчука. Утром усилился низовой ветер[5], в море увеличилась волна, а в бухте прибоем заливало берег. Рыбаки снова вышли на поиски своего бригадира, пересекли бухту в разных направлениях, надеясь найти если не его самого, то хотя бы каик. Шли часы, но никто не приносил утешительного известия. Наконец над причалом возле Соколиного закурился дымок. Это был сигнал лодкам возвращаться. Одна из лодок нашла на западном побережье труп Тимоша Бойчука. Бригадир утонул, но при каких обстоятельствах, и куда делся его каик — неизвестно. Посиневший утопленник лежал на пристани, прикрытый парусиной. На нём была та же самая одежда, в которой вчера его видели товарищи; не было только кепки. Предполагая, что каик по какой-либо причине перевернулся, все удивлялись, почему Тимош, попав в воду, не разделся. Его знали как неплохого пловца, который сумел бы в воде снять одежду и доплыть до берега.
Над Тимошем, ломая руки, голосила жена. Беззвучно рыдала мать. Здесь же на песке сидела и Яся. Девочка сжала зубы, закрыла глаза и, держась руками за голову, в своей неподвижности вся являла собой образ невыразимой скорби. Ей улыбнулась судьба, когда она после тяжёлого детства попала в семью Тимоша Бойчука, где к ней отнеслись так прекрасно и тепло, будто к родной. Семью постигло горе, и Яся чувствовала его. Она хотела подойти к жене Тимоша, обнять её, хотела припасть, как к матери, выразить всю свою ласковость и сочувствие, но стеснялась посторонних, стоявших вокруг. Она чувствовала в эту минуту потребность в крепкой дружеской поддержке, которую могла бы ожидать от Люды, Лёвки и Марка. Но все они были в море на «Колумбе» — и неизвестно, когда вернутся.
Тимоша перенесли в его дом и начали готовиться к похоронам. Решили хоронить обоих утопленников вместе, ближе к вечеру, потому что в море уже заметили шаланды и знали, что вскоре все товарищи вернутся в выселок. Тимоша обмыли и переодели. Женщины, которые занимались этим, обратили внимание на правую руку мёртвого. Он крепко сжал кулак, будто держа в нём что-то. Хотели разжать его, но пальцы будто окаменели. Наконец это удалось сделать одному из рыбаков. Из кулака утопленника выпала пуговица. Рыбак поднял её и, горько улыбаясь, сказал:
— Последняя добыча на морском дне.
Потом стал внимательно рассматривать пуговицу. Присутствующие женщины тоже заинтересовались ею. Возможно, Тимош, когда тонул, хотел раздеться, рванул пуговицу, оторвал её и больше не успел ничего сделать. От чего именно он оторвал пуговицу, никто не проверял — одежду уже унесли. Наверное, от куртки. На пуговице был какой-то незнакомый рисунок. Должно быть, Тимош раздобыл такую пуговицу где-то в городе. Рыбак спрятал её в карман, решив, что она останется у него, как память о Тимоше.
Вскоре в бухту вошли шаланды. Рыбаки вернулись с богатым уловом, но радость их была омрачена печальным известием о гибели двоих людей.
К вечеру собралось охваченное грустью всё население выселка. В полном составе пришла геологоразведочная партия. Рабочие принесли красные флаги с чёрными траурными лентами. Друзья подняли на руки два гроба и под пение похоронного марша отправились к маленькому кладбищу.
На гробах лежали венки из живых цветов.
Заканчивался день, когда последние комья земли укрыли свежие могилы. Долго в молчании стояли над ними рыбаки, вспоминая тех, кто там лёг навеки.
Солнце спускалось к закату. Вдали в море показались две чёрных точки. Какие-то суда приближались к острову. Одно из них приближалось очень быстро, другое шло медленно.
4. РАЗГОВОР НА ШХУНЕ
После трёхдневного пребывания в море «Колумб» обнаружил скумбрию, и рыбаки с помощью трала наполнили шхуну рыбой. На четвёртый день шхуна отправилась к берегу, взяв курс на Лебединый остров. Экономя горючее, шкипер приказал выключить мотор и, пользуясь свежим попутным ветром, идти под парусами. Рыбаки и команда, за исключением рулевого, отдыхали. Марк с помощью Люды с утра наготовил для всех еды на целый день и теперь, в свободное время, изучал азбуку Морзе. За последние недели его учёба быстро пошла вперёд, так как Люда тоже интересовалась радио. Они приобрели два телеграфных ключа и батарейку и каждую свободную минуту отстукивали друг другу радиограммы. Сначала выходила путаница, как при игре в «испорченный телефон». Но с каждым днём их успехи росли. Когда сегодня на горизонте показался остров, Марк отстучал Люде:
-.- ….-…..-…-.-Девушка обернулась и вдали, в противоположной стороне от острова, почти прямо за кормой шхуны увидела чуть заметный дымок. Вскоре на горизонте появилась чёрная точка — по-видимому, их догонял какой-то пароход. Глядя на эту точку, Люда вспомнила, что в учебниках географии рассказывается о том, как на море можно убедиться, что форма Земли шарообразная. Для этого учебники рекомендовали наблюдать на морском горизонте появление корабля. Сначала наблюдатель увидит на горизонте верхушку мачты, потом верхние реи, потом среднюю часть корабля и, наконец, всё судно. Люда внимательно всматривалась в горизонт, чтобы проследить все эти изменения, но, заметив дымок, а потом чёрную точку, она не увидела ни верхушек мачт, ни средних рей. Пароход появился сразу, быстро растущей точкой.
Неизвестный пароход догонял их всё быстрее и быстрее. Вскоре они узнали военный корабль, а позже убедились, что это их давний друг — эсминец «Буревестник». Он тоже держал курс на остров, опередил «Колумб» и вошёл в бухту перед самым заходом солнца. Рыбаки с завистью смотрели, как быстро шёл эсминец. Стах Очерет, понимая, что его пассажиры хотят быстрее прибыть домой, приказал Лёвке включить мотор.
Это было своевременно ещё и потому, что ветер утихал, и скорость шхуны стала уменьшаться. Когда затарахтел мотор, у рыбаков сразу поднялось настроение. Они даже завели песни, чувствуя близость своих домов и семей, куда принесут радостную весть об улове скумбрии, этой самой ценной в их районе рыбы.
Марк теперь возился возле бачков с горючим, помогая Лёвке. Люда подошла к рулевому и тоже предложила свои услуги, но тот поблагодарил и попросил приготовить чай, потому что Очерет не собирался отпускать команду на берег. Он решил задержать шхуну в бухте только до рассвета, а поскольку они подойдут к берегу достаточно поздно, им останется подождать каких-то четыре-пять часов. Как только начнёт светать, шхуна пойдёт в Лузаны. А значит, команда «Колумба» в выселке ужинать и завтракать не будет. Люда тоже собиралась остаться на «Колумбе», поскольку ей нужно было в город. Она знала, что отца сейчас в выселке нет, и считала разумным на берег не сходить, ведь уже следующим вечером они вернутся из Лузан, и тогда её плавание на «Колумбе» завершится.