Анч снова обратился к командиру. Тот о чём-то спросил.
— Вы часто бываете в Лузанах, — продолжал переводчик, — и знаете, наверное, где именно поставлено там минное заграждение, где расположены военные склады и подземные баки для горючего? Вот вам ориентировочный план Лузанского порта. Покажите это всё и сделайте, если нужно, поправку в этом плане.
Командир расстелил на столе перед Марком план. Парень склонился над ним. Несколько минут внимательно рассматривал бумагу и убедился, что план составлен недавно, но по старому плану и, возможно, новыми наблюдениями на глаз. Ряд важных объектов в плане отмечены не были. Парень попросил карандаш и начал делать в плане поправки и разные отметки. Он отметил условное минное заграждение, куда, по его словам, не заходили даже военные корабли. Показал возле них ориентировочные проходы. Начертил размещение подземных баз с горючим вокруг Лузан. Отмечая красным карандашом точки, он проставлял возле каждой какую-то букву.
— Я не знаю, что значат эти буквы, но запомнил их. Кроме того, знаю, что в западной половине Лузанской бухты строится большой подземный ангар, но туда никого не пускают, и я там никогда не был. Слышал разговор, что во время войны Лузаны будут базой подводных лодок.
Допрос продолжался долго. Марк отвечал на все вопросы довольно подробно и, по-видимому, удовлетворительно, поскольку больше его не обвиняли во лжи и не прибегали к угрозам. Наконец вопросы прекратились. Командир и переводчик долго разговаривали между собой. Потом Анч снова вышел. На этот раз его не было дольше, и вернулся он не с матросом, как в первый раз, а с Людой.
Увидев Марка, Люда обрадовалась, но потом помрачнела и побледнела. Её поразил измученный вид парня, окровавленные голова и лицо. Кровь до сих пор сочилась. Волосы на голове слиплись, лицо и одежда были в крови.
— Садитесь, — пригласил Анч Люду и, когда она села, кратко повторил то, что говорил вначале и Марку, добавив: — Не вынуждайте нас применять решительные методы, вы видите это на его примере. Имейте в виду, что он в конце концов, ответил на все вопросы. Да, Завирюха?
Марк нахмурился и склонил голову, стараясь избежать взгляда Люды. Оба — командир лодки и шпион — следили за ним. Девушка прищурила глаза. Она, казалось ждала, что ответит юнга. Анч снова настырно спрашивал его:
— Ну, скажите, Завирюха, верно я говорю? Вы всё рассказали?
— Да, я всё рассказал, — хмуро ответил парень.
— А теперь, — Анч обратился к Люде, — скажите пожалуйста, в районе Лебединого острова, кроме «Буревестника», есть ещё корабли?
Девушка склонила голову и сжала её руками. Она молчала, будто не слыша Анча.
— Кстати, — продолжал он, — скажите, кто командует теперь «Буревестником»?
— Теперь новый командир, — глухо сказала девушка.
Марк содрогнулся от этих слов.
— Как его фамилия? — продолжал, не меняя тона, Анч.
— Что-то вроде… Прибивайло или Перевертайло, я его не видела и не знаю.
— Та-ак. Ну, а ещё какие военные корабли вы знаете в районе Лебединого острова? — допытывался шпион.
— В проливе находятся ещё эсминцы и торпедные катера. Говорят, там…
— Люда! — дико вскрикнул Марк, поднимаясь со стула и замахиваясь на девушку кулаком. — Предательница… — Голос его шипел, выражение лица было отчаянно ненавистным. — Молчи!
Девушка сразу же умолкла.
— Это что значит? — угрожающе спросил Анч. Он наклонился к Марку и воткнул ему в бок острое шило, лежащее на полке над софой.
Марк со стоном склонился на стол.
— Не надо, прошу вас, не надо! — умоляюще крикнула девушка.
— Итак, рассказывайте, — сказал Анч.
Но его перебил командир. Он попросил Анча минуту подождать.
— Выведите девушку, — сказал командир, — мы ещё раз допросим его одного. Надо проучить как следует. Мы должны знать, кто из них говорит правду. Кроме того, приведите вторую, увидим, как он будет себя вести в её присутствии.
Люда совершенно ничем не выдала, что поняла этот разговор, но какую же радость она ощутила! Она поняла Марка.
Этот чудесный парень под пытками ответил на все вопросы. Но как? Запутывая напавших! Хорошо же, как ей ни трудно, но она его поняла и будет продолжать эту опасную игру.
— Вам на минутку придётся выйти, — сказал ей Анч.
Она послушно встала и вышла вместе с ним.
В комнате остались командир и Марк. Пират поднялся, наклонился и несколько раз ударил юнгу ручкой револьвера, негромко произнося непонятные парню ругательства.
В дверь, ведущую на командный пост, постучали. Вошёл, по-видимому, офицер, возможно, помощник рыжего, и что-то доложил ему. Тот выслушал, ответил приказом, и офицер вышел, а за полминуты лодка, казалось, остановилась и будто начала медленно проваливаться. В каюте стало темнеть. Командир включил электричество. Вскоре Марк почувствовал, как корабль обо что-то стукнулся, будто подскочил, снова споткнулся и остановился.
Подводная лодка лежала на грунте.
Анч вернулся из каюты вместе с Ясей. Её посадили на стул, на котором только что сидела Люда. Марк не смотрел на неё. Его голова лежала на столе. Но если бы он взглянул на девочку, то удивился бы разительной перемене. Казалось, последние полтора месяца совсем не отразились на ней. За столом сидела не Яся — это снова была Найдёнка, воспитанница и работница инспектора Ковальчука: хмурая, нелюдимая, неразговорчивая. Анча она не удивила: он видел её такой, какой оставил когда-то на произвол судьбы в тёмном сыром погребе.
— Ну, Найдёнка, мы давно не виделись, — начал шпион. — Мы ещё с тобой поболтаем, но сейчас скажи нам, есть ли в проливе между островом и суходолом какие-нибудь пароходы?
Девочка молчала. Анч сердился.
— Тебе что, язык кто-то отрезал?! Отвечай! Ты знаешь, я к тебе неплохо относился. Между прочим, тут у меня есть твоя фотография.
Анч открыл одну из папок, лежащих на столе. В ней была пачка конвертов. Взял один конверт и вытащил оттуда карточку. Это была фотография Найдёнки. Девочка стояла посреди двора в одежде, подаренной ей Лёвкой, Людой и Марком. Анч рассчитывал, что именно эта фотография больше всего заинтересует Найдёнку, но она не обратила на неё никакого внимания и сидела будто окаменевшая.
В конце концов Анч возмутился, и командир подводной лодки тоже, как видно, разделял его настроение.
— Балда! Идиотка! Ты будешь мне отвечать? — закричал на неё шпион.
Марк поднял над столом голову. Переводчик стоял над девочкой и угрожающе смотрел на неё. Найдёнка даже не хлопнула ресницами. Её глаза равнодушно, чуть расширенно смотрели куда-то перед собой.
Шпион размеренно поднял над её головой руку, вооружённую кастетом. В тот же миг Марк, следивший за ним, вскочил со стула и сунул свою руку между кастетом и головой девочки. Кастет с силой ударил по руке, сбив её до крови. Удар по голове девочки был смягчён, но Марк от боли снова упал на стул. Анч разозлился, а на лице командира лодки появилась мерзкая улыбка. Будь там Люда, могла бы перевести слова командира. «Этот галантный кавалер получил по заслугам», — и от удовольствия пират захихикал.
От Марка требовали, чтобы он подтвердил свои слова и объяснил поведение во время допроса Люды. Наконец его, покрытого синяками, ранами, всего залитого собственной кровью, вывели и посадили в маленьком помещении, где пленники лежали первое время после прибытия на лодку. Теперь там светила электрическая лампочка. Туда же привели и Ясю, так и не сказавшую ни единого слова. В кладовке она тоже молчала и не отвечала на вопросы Марка.
В кабинете допрашивали Люду. Марк не знал об этом наверняка, но догадывался и думал, как она будет осуществлять свой смелый план.
Вскоре он погрузился в забытье, а когда пришёл в себя, увидел склонившуюся над ним Ясю. Девочка прикладывала к его голове мокрый платок. Возле неё стоял графин с водой. Он не знал, что Яся подняла бешеный стук и требовала воды. Ей дали воду, она оторвала кусок блузки, обмыла ему лицо и смачивала голову. Но перевязывать раны Яся не умела. К счастью, они были неглубокими, и кровь быстро засохла. Вскоре после этого в их закуток толкнули и Люду.
12. «БУРЕВЕСТНИК» ИДЁТ В РАЗВЕДКУ
В маленькой кают-компании «Буревестника» пили чай. Семён Иванович держал в руке массивный серебряный подстаканник и, медленно отпивая из него маленькими глотками, слушал рассказ старшего механика о том, как можно было бы увеличить ход эсминца на три мили против максимального. Это была любимая тема старшего механика. Месяца за два или три перед манёврами он начинал при любом случае говорить об этом с командирами, машинистами и кочегарами и докучать Семёну Ивановичу рапортами о необходимости сделать всевозможные усовершенствования в машинном отделении. В конце концов, своего он всегда добивался. И хотя на манёврах «Буревестник» выходил среди однотипных кораблей на первое место по скорости, обещанных механиком трёх миль эсминец не набирал. Перевес среди других кораблей составлял двести — триста метров. После этого старший механик прекращал разговоры и отмалчивался, когда его с улыбкой спрашивали насчёт проектов. Проходило месяца два, и проект увеличения скорости появлялся в каком-то новом виде. И снова повторялась та же история. Старший механик служил на «Буревестнике» четвёртый год и уже славился на весь флот как «прожектёр». Сейчас он излагал своим слушателям, в том числе и командиру, самую свежую идею.
— Тут даже не требуется разрешения инженера дивизиона. Достаточно разрешения командира корабля, и, идя максимальным ходом, мы делаем, полное перекрытие на главном паропроводе при увеличении давления. За полторы минуты у нас поднимется давление, допустимое в исключительных случаях. Мы выключаем вентиляционную установку, и количество оборотов винта доходит до шестисот двадцати. Вот вам и увеличение на три с половиной мили.
— Ого! В этот раз уже на три с половиной! — засмеялся комиссар.
— Не меньше!
— А в машине и кочегарке температура повышается до семидесяти, — сказал Семён Иванович. — Люди падают с ног, в результате лопается дейдвудный вал или, ещё хуже, разлетаются котлы. Спасибо за такой проект.