— Провокатор! — вскричал парень и плюнул ему в глаза.
16. ВЫСТРЕЛ ТОРПЕДОЙ
Правобортный наблюдатель на гидрофоне сообщил в пост центрального управления, что снова слышит шум винтов парохода. Направление то же самое, что и раньше. Командир лодки немедленно вышел из своей каюты в пост центрального управления. Там дежурил его помощник. Командир занял своё место, осветил перед собой карту моря и, надев на уши телефонные наушники, с помощью переводного телефонного аппарата поддерживал связь со всеми частями лодки, а в первую очередь с гидрофонами. Какое-то судно со скоростью, которая явно была слишком большой для коммерческих пароходов, но медленной для боевых кораблей, приближалось к ним. Следя за показаниями шумопеленгатора, можно было установить, что этот пароход идёт не по прямой линии, его движение зигзагообразное, то есть он время от времени менял курс, как делают пароходы, когда боятся быть торпедированными, — или тральщики, выбирающие мины, или миноносцы, если они, вдобавок ко всем этим заданиям, ещё проводят в море тщательную разведку.
За спиной командира стоял Анч. Он хотя и не относился к экипажу этого корабля, но пользовался привилегированным положением, как представитель специальной разведывательной службы.
— Что там? — спрашивал он. — Какие-то новости?
Командир отмечал на карте движение парохода, приближающегося к ним.
— Девять из десяти, что это военный корабль, — сказал он. — Я бы охотно всплыл и послал ему порцию тротила, но его предыдущий быстрый ход и эти манёвры наводят на некоторые сомнения, удастся ли сделать это хорошо.
— А в чём дело?
— Наиболее вероятно, что это миноносец, то есть самый страшный наш враг. Кроме того, если он имеет подозрения, что поблизости есть подводная лодка, или даже если проводит на эту тему ночное учебное плавание, то может наделать нам беды.
— Мы долго будем стоять?
— Пока не отойдёт на значительное расстояние этот корабль. Иначе он может подслушать нас своими гидрофонами.
Шумопеленгаторы и обычные гидрофоны показывали увеличение движения неизвестного пиратам судна. Но их командир оставался спокойным. Сто сорок пять метров — достаточный слой воды, чтобы спрятать подводную лодку, если она совершенно неподвижна. В таком случае единственное, чем её можно было бы отыскать — это разведка инфракрасными лучами, но, учитывая сложность и новизну этих установок, он был уверен, что миноносец такую разведку проводить не мог.
Вот неизвестный корабль уже совсем близко. Показатели шумопеленгаторной установки на таком близком расстоянии уже не могут определить его местонахождение. Стрелки начинают танцевать, будто стрелки компаса во время магнитной бури. Командир хмурится. Минуту тому назад он был совершенно спокоен, но теперь закралась тревога: а что, если этот корабль всё-таки имеет специальное оборудование для разведки инфракрасными лучами?! Вот сейчас он пройдёт над лодкой и, определив её местонахождение, сбросит глубинные бомбы.
Тогда его не спасут и сто сорок пять метров. Наоборот, на такой глубине бомба, если даже не попадёт в лодку, а взорвётся поблизости от неё, может нанести повреждения, и на поверхность лодка подняться не сможет… Уже без всяких приборов слышно, как корабль проходит над лодкой, лопасти его винтов вспенивают воду. Но вскоре после этого шум начал отдаляться. Пароход прошёл и направился куда-то дальше, всё таким же переменным курсом. Пиратская подводная лодка спокойно лежала на дне, ожидая, когда шумы совсем стихнут.
Некоторое время спустя наступил ожидаемый момент. Гидрофоны не улавливали ни единого звука.
— Малый ход! — скомандовал командир своему помощнику. — Руль глубины вниз!
Заработали электромоторы, и лодка поползла по грунту. Рулевой повернул правило руля, и лодка пошла вверх. Вот она всплыла на перископную глубину. Чтобы подняться выше, на лодке нужно было открыть баллоны со сжатым воздухом, или выжать из балластных цистерн воду. На поверхность подняли перископ, но в нём только отражались звёзды на небе. Командир приказал радисту прослушать эфир.
Далеко посреди моря болтался пароход-база для обслуживания подводной лодки. Он часто менял покраску и название. По одним документам он шёл в порты Советского Союза, а по другим, наоборот, оттуда. И те, и другие документы были фальшивыми и подготовленными заранее. Фактически заданием этого парохода было служить передаточным пунктом между пиратской подводной лодкой и её метрополией. Пароход должен был также встречаться в море ночью с лодкой и передавать ей необходимые запасы горючего, воды, пищи, либо забирать добычу, награбленную в ходе пиратских диверсионношпионских действий против других государств.
Из осторожности радист не поднял над водой антенну, а выпустил её в воду. Этого ему было достаточно, чтобы слышать радиостанцию парохода-базы. Он достаточно быстро настроился на нужную волну, поймал разыскиваемую радиостанцию и начал записывать карандашом шифрованную радиограмму, которая шла в эфир под названием метеорологических сводок. Радиограмма была достаточно длинной. Закончив записывать, радист прослушал её повторную передачу. Это делалось специально для проверки. Радиограмму он отдал на расшифровку помощнику командира.
Помня известную историю с шифровальной книгой крейсера «Магдебург», командир подводной лодки предложил, чтобы его помощник заучил шифр наизусть. Во время империалистической войны в Балтийском море был утоплен немецкий крейсер «Магдебург». Русские водолазы спустились на дно, проникли в помещение командира крейсера и среди прочих документов нашли книгу секретных кодов и шифров немецкого военного флота. Книгу позже передали английскому морскому командованию. Благодаря этой книге англичане долгое время быстро расшифровывали разговоры между немецкими кораблями и, передавая различные фальшивые радиограммы, путали планы немецкого командования…
Вскоре помощник подал командиру расшифрованное сообщение, переданное надводной базой. Там было следующее:
«Пароход “Антопулос” — на пути из Америки в Советский Союз. На “Антопулосе” идёт оборудование для Лебединого острова. Пароход проходит в ста милях на запад от базы. Держит радиосвязь с Салониками. Позывные — ВС. Необходимо срочно принять самые решительные меры».
Командир пиратской лодки показал радиограмму Анчу. Тот просмотрел её и, встревоженно взглянув на командира, сказал только одно слово:
— Торпеда!
В ту же минуту радист получил приказ слушать позывные и, уловив, запеленговать их. Предполагалось, что утром пароход будет связываться по радио с каким-то портом, и тогда его можно будет обнаружить. Пока что подводная лодка вынуждена была ходить на линии, параллельной курсу Лебединый остров — Лузаны, поскольку где-то здесь могла произойти встреча с «Антопулосом».
Командир и Анч говорили о том, как надводная база могла раздобыть сведения об «Антопулосе».
— Это наши американские агенты, — с уверенностью заявил Анч, — не иначе, поскольку с агентами в Советском Союзе связь почти разорвана. Кто остался жив, зарылся глубоко в болото, пережидая плохую конъюнктуру.
Пиратам очень везло. Старший помощник доложил, что радист уловил разговор «Антопулоса» с Афинами.
Двойное пеленгование показывало, что «Антопулос» находится приблизительно на расстоянии двадцати миль от подводной лодки, идя медленным экономическим ходом, лодка не могла его догнать. Всплыв же на поверхность и идя на полной скорости, она могла сделать это за полтора часа. Была дана команда продуть цистерны. Могучая струя сжатого воздуха выжала несколько сотен тонн воды из цистерн за борт. Через семь минут подводная лодка «неизвестной» национальности шла полным ходом, догоняя греческий пароход. Радист-грек продолжал свою работу и оставлял в воздухе невидимый, но улавливаемый радистом-пиратом след.
На подводной лодке был отдан приказ торпедистам заряжать торпедные аппараты и готовиться к боевому выстрелу.
Торпеда. Обитатели суши незнакомы с этим страшным оружием. Это снаряд длиной пять-семь метров со специальными исключительно сложными механизмами. Они заставляют снаряд двигаться под водой со скоростью девяносто километров в час, не отклоняться от заданной цели в сторону, держаться определённой глубины, нести запас взрывчатого вещества, достаточного, чтобы при успешном попадании утопить самый большой военный корабль. Особенно страшен этот снаряд для грузового или пассажирского парохода. Когда моряки такого парохода замечают, как по водной поверхности к ним приближается пенистая дорожка, у них холодеет под сердцем, и они готовы в тот же миг спускать шлюпки. Только очень неудачное попадание оставляет пароход на воде. За время первой империалистической войны торпедами было утоплено более шести тысяч торговых пароходов и немало военных кораблей. Одних только линкоров и крейсеров погибло от торпед более тридцати…
Подводная лодка догоняла греческий пароход. Командир с несколькими членами команды находились на палубе и всматривались в горизонт, надеясь вот-вот заметить топовый огонь «Антопулоса». Рулевой правил по пеленгатору, за настройкой которого следил радист. Радист на «Антопулосе» прекратил радиопередачи только тогда, когда его огни заметили с подводной лодки. Возможно, он перешёл на слушание и слушал, как где-то на огромном расстоянии кто-то выстукивал предназначенные для него точки и тире. Но ни он, ни вахтенные на пароходе не слышали, как приближалась к ним смертельная опасность. Наверное, скучал на капитанском мостике дежурный штурман, и рулевой автоматически сверял курсовую черту ходового компаса под стеклянным колпаком с заданным ему курсом. Одиноко светились в море огни — топовый, почти под клотиком, и два бортовых, по обе стороны капитанского мостика. Больше снаружи огней не было. Ещё светило электричество где-то в глубине пароходных помещений, в машинном отделении и в кочегарке, где машинисты и кочегары время от времени переговаривались о своих будничных делах, либо о необычном грузе «Антопулоса»…