— Да, но ждать чего-то особенного не стоит. Вы проделаете такой путь, потратите время. А потом окажется, что там ничего…
— Я должен присутствовать при этом, — бросил грек. — Решено. Имейте в виду, туда никто не должен попасть. Обеспечьте охрану. Поставьте стальные ворота.
— Да, но…
— Сделайте это. Счет пришлете Катерине. И я хочу поговорить с Еленой. Она там?
— Да, но…
— Передайте ей трубку.
Ибрагим беспомощно пожал плечами:
— Он хочет поговорить с вами.
Она кивнула, взяла телефон и, отойдя в сторонку, повернулась к нему спиной — чтобы не подслушал.
5
Закончив разговор с Еленой, Николай положил трубку, откинулся на спинку кресла и постарался восстановить дыхание. Вот так новость. Дэниел Нокс в Александрии! Мало того, на раскопе. В самое неподходящее время. Он поднялся, подошел к подоконнику, потер поясницу.
Дверь открылась. В кабинет со стопкой бумаг вошла Катерина. Увидев, что шеф разминает спину, она улыбнулась.
— Что случилось? Уж не Дэниел ли Нокс, случайно, позвонил?
Он посмотрел на нее так, словно собирался покрошить на кусочки.
— О! — Она положила бумаги на стол и торопливо ретировалась.
Николай снова сел. Мало кому удавалось доставить ему столько неприятностей, как это получилось у Нокса. Десять лет назад англичанин на протяжении шести недель вел возмутительную кампанию клеветы против его отца и компании, а они слушали, смотрели и… ничего не делали. Отец распорядился не трогать Нокса, и слово отца было законом, но пережитое унижение не забылось. Николай подался вперед и нажал кнопку громкой связи.
— Простите, господин, — выпалила Катерина, прежде чем шеф успел что-то сказать. — Я не хотела…
— Забудьте, — коротко оборвал ее Николай. — Завтра после полудня мне нужно быть в Александрии. Наш самолет свободен?
— Полагаю, что да. Сейчас проверю.
— Спасибо. И еще… Тот египтянин, у которого мы в свое время покупали папирусы, он ведь, если не ошибаюсь, и другими делами занимается? — Растолковывать, о каких именно делах идет речь, Катерине не было нужды.
— Господин Муним? Да.
— Хорошо. Найдите, пожалуйста, его номер. У меня для него работа.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
1
Собрав команду в ротонде, Ибрагим объявил о предстоящем визите спонсора. Он бодрился. Пытался представить дело так, будто это его собственная идея. Попросил всех быть на месте, пообещал чай и кофе с булочками, а потом и ленч в музее и наконец мягко напомнил, что именно этот человек дает им деньги. А раз так, то все должны проявить понимание. Короче, Ибрагим старался как мог. Закончив, он спросил, есть ли вопросы. Никто не проронил ни слова. Они были археологами и презирали спонсоров. Собрание объявили закрытым, и все разошлись по местам.
2
День клонился к вечеру. Хосни дремал на водительском сиденье своего видавшего виды «ситроена», когда у подъезда остановился черный хромированный мотоцикл с двумя мужчинами. Тот, что за рулем, был в джинсах, белой футболке и кожаной куртке; пассажир на заднем сиденье — в светлых брюках, голубом джемпере и красном защитном шлеме, который он снял, чтобы поговорить с приятелем. Хосни выхватил из кармана фотографию объекта, но рассмотреть незнакомца было невозможно, да и снимок не отличался высоким качеством. Мужчины обменялись рукопожатием. Пассажир вошел в подъезд, водитель развернулся, описав широкий круг, и с ревом умчался. Хосни посчитал этажи. Француз жил на шестом. Минут через двадцать балконная дверь открылась, и недавний пассажир вышел из комнаты и потянулся. С минуту Хосни наблюдал за ним в бинокль, потом достал мобильный и набрал номер Нессима.
— Да? — спросил Нессим.
— Это Хосни, босс. Думаю, я его нашел.
— Уверен?
— Не на сто процентов. — Хосни слишком хорошо знал бывшего десантника, чтобы выдавать желаемое за действительное. — У меня же только фотография. Но вообще-то я уверен.
— Ты где?
— В Александрии. Возле дома Огюстена Паскаля. Знаешь его? Подводный археолог.
— Хорошая работа, — сдержанно похвалил его Нессим. — Теперь не упусти. И не попадайся ему на глаза. Я скоро буду.
3
Устав мотаться туда-сюда между Дельтой и Александрией, Елена сняла номер в знаменитом отеле «Сесил». Вроде бы рукой подать до того клоповника, в котором обосновалась Гейл, но на самом деле как будто другой мир. Она не собиралась расходовать выделенные деньги на комфорт для какой-то выскочки-француженки, специалиста по языкам, но себя обделять по части удобств не намеревалась. Старший представитель македонского археологического фонда должен поддерживать престиж учреждения и не экономить на мелочах.
Первую половину вечера Елена поработала с бумагами. Приходится только удивляться, насколько забюрократизировано в Египте все связанное с археологическими раскопками. У нее уже начала уставать рука, когда в дверь номера постучали.
— Войдите. — Дверь открылась и закрылась. Елена закончила подсчет, вывела итоговую сумму и лишь затем повернулась вполоборота в кресле и обнаружила стоящего у порога француза-археолога, которого видела утром на раскопе. Сейчас на нем были джинсы и кожаная куртка. — Какого черта? Что вы здесь делаете?
Огюстен, не ожидая приглашения, как будто номер принадлежал и ему тоже, прошел к окну, раздернул шторы и окинул взглядом бухту.
— Мило, — кивнул он. — А вот у меня из окна только чужое белье и видать.
— Я задала вопрос.
Он повернулся спиной к окну и облокотился о ее кондиционер.
— Я думал о вас.
— Что?
— Да. Так же как и вы думали обо мне.
— Поверьте, я ни на секунду…
— Неужели? — усмехнулся француз. — Так уж и не думали?
— Нет. Не думала.
Голос ее предательски дрогнул, и Огюстен, уловив эту дрожь, бесстыдно ухмыльнулся. Елена нахмурилась. Привлекательная, успешная, состоятельная, она привыкла иметь дело с любителями закрутить легкий роман и обычно отшивала их без раздумий презрительным взглядом, после которого у них начисто пропадал всякий интерес. Они были для нее чем-то вроде назойливых мух.
Но против Огюстена обычный прием не сработал. Презрительный взгляд попал в цель, но растворился в нагловатой ухмылке гостя, который как ни в чем не бывало продолжал смотреть на нее.
— Уйдите, пожалуйста, у меня много работы.
Он остался стоять.
— Я заказал столик. Не хотелось бы вас торопить, но…
— Если не уйдете, я вызову охрану, — холодно сказала Елена.
Огюстен кивнул:
— Дело, конечно, ваше.
В животе как будто замахали крылышками сотни бабочек. Она подтянула старый дисковый телефон. Набрала первую цифру номера, полагая, что этого с него хватит. Но нет, он даже не шелохнулся. И самодовольная ухмылка осталась на месте словно приклеенная. Елена набрала вторую цифру. Диск крутился медленно, с сухим пощелкиванием. Трубка холодила щеку. Она уже приготовилась набрать третью цифру, когда ее рука вдруг онемела, словно все мышцы атрофировались.
Он неспешно пересек комнату, взял у нее трубку и положил на рычажки.
— Вы, наверное, захотите освежиться. Я подожду внизу.
4
— Мы его нашли, — сказал Нессим.
На другом конце небольшая пауза. После стольких неудач и разочарований Хасан, похоже, не сразу сообразил, что сказать.
— Уверен?
— Его выследил Хосни. Он сейчас на квартире у приятеля. Я поеду туда, как только получу звонок. Вышел пятнадцать минут назад. Не проверялся. Должно быть, думает, что его уже перестали искать. Но это точно он.
— Где он сейчас?
— В такси. Едет в сторону Рамлы.
— Ты следишь за ним?
— Конечно. Хотите, чтобы мы его взяли?
Снова пауза. Затем:
— Слушай меня. Вот чего я хочу…
5
Гейл встретила его на удивление тепло и даже по-дружески.
— Вы как раз вовремя, — расцвела она. — Ибрагим попросил меня устроить завтра что-то вроде презентации росписей, и мне нужна жертва для тренировок.
Не обращая внимания на хмурый взгляд консьержа, девушка пригласила гостя в комнату. Дверь на балкон была открыта, и снизу доносились веселые голоса парней и треньканье проходящего в отдалении трамвая. На столе стоял открытый лэптоп с заставкой в виде какого-то причудливого узора. Гейл щелкнула мышкой, и на экране вспыхнула яркими красками стена с изображенными на ней двумя мужчинами.
Нокс прищурился и наклонился, чтобы рассмотреть получше.
— Что за чертовщина? Это же с раскопа!
— Верно. С боковых стен малого зала.
— Но… но там же почти ничего не было видно, только штукатурка. Как вам удалось это сделать?
Она улыбнулась, польщенная похвалой.
— Ваш друг Огюстен подсказал. Посоветовал взять побольше воды. Вот я и вылила на стену пару ведер. Вы, конечно, откачали больше, но…
Он рассмеялся и шутливо шлепнул ее по локтю. Легкое, ничего не значащее прикосновение, но обоих словно тряхнуло электротоком.
— Отличная работа. — Нокс на всякий случай убрал руку подальше. — Выглядит просто фантастически.
— Спасибо.
— А вы знаете, кто они?
— Тот, что слева, Акил. Это его там похоронили.
Акил? Странно, но имя казалось знакомым. Где же он мог его слышать? В связи с чем? Обычное, довольно распространенное среди греков имя.
— А второй?
— Апеллес из Коса.
— Апеллес из Коса? — недоверчиво повторил Нокс. — Уж не художник ли?
— А что, был такой художник?
— Да, любимый портретист Александра Македонского. Никому другому царь писать себя не позволял. Любил захаживать к мастеру в мастерскую и надоедать всем своими разглагольствованиями об искусстве. В конце концов Апеллес однажды не выдержал и предложил помолчать, потому что над ним смеются даже мальчишки, смешивающие краски.
Гейл засмеялась.
— Смелости ему, похоже, было не занимать.
— Александру нравились такие, грубоватые, которые за словом в карман не полезут. И Апеллес умел не только высмеивать, но и льстить. Изобразил царя с молнией в руке, как Зевса. И где это? Там сказано?