У Нины по спине пробежали мурашки. Все чувства, обостренные до предела, подсказывали: она услышала нечто важное.
– Отец жестоко с вами обращался?
Нина вспомнила, что, по мнению Уэйда, Шифра унижал отец или отчим. Бора она не подозревала, но поневоле задумалась, не объединяло ли двоих мужчин нечто большее, чем способ появления на свет.
– Отец меня почти не замечал, – ответил Бор. – Я вам об этом рассказываю, потому что чувствую некое родство с другими выходцами из клиники. Они давно выросли и заслужили нормальную жизнь, без завышенных ожиданий или подозрений в жестокости и безумии.
– Вы правы, мистер Бор. Гены не определяют нашу судьбу, – произнес Уэйд. – Возможно, об этом не мешало бы подумать и вашему отцу при выборе доноров.
Бор нахмурился.
– Думаю, вам следует уйти, – ледяным голосом проговорил он. – Вы слишком долго злоупотребляли моим гостеприимством.
– Спасибо за…
– Грегори вас проводит. И без ордера больше не приходите.
Вслед за безмолвным и будто аршин проглотившим охранником коллеги вышли из здания. Когда все четверо сели в машину и пристегнулись, Нина подметила, что они покидают уже второй дом с пустыми руками. Не лучший выдался денек.
Помпезные ворота особняка остались позади, и автомобиль вырулил на шоссе.
– Да, не заладилась беседа, – пробормотала Нина себе под нос.
– Мы выяснили все, что смогли, – возразил Уэйд. – Я пристально наблюдал за Бором. Он ничего не утаил.
– Я тоже за ним наблюдал, – добавил Кент, – и убежден, что Бор полностью поддерживает отцовские предрассудки. Он может лгать себе сколько угодно, но это попахивает расизмом, когда выбираешь в доноры только представителей своей расы. – Он презрительно фыркнул: – Тоже мне, «генетически совершенное потомство»!
Нина украдкой улыбнулась ему. Кент, несомненно, заинтересовал бы доктора Бора в качестве донора – но уж точно не стал бы связываться с его горе-проектом.
Кент улыбнулся в ответ, давая понять, что разделяет ее мысли. Нина заметила, как Уэйд с интересом за ними наблюдает.
– Я отправила Бакстону эсэмэску, – сообщила Брек, не заметив переглядывания коллег. – Он сейчас позвонит. – Она вытянула руку с телефоном перед собой, чтобы все смогли поучаствовать в разговоре.
– Мы можем побеседовать без свидетелей? – раздался голос шефа.
– Мы одни, – заверил его Уэйд. – Слушаем вас.
– Выкладывайте, что узнали. – Бакстон, как всегда, сразу перешел к делу.
Уэйд, на правах старшего, кратко изложил сказанное мистером Бором. Услышав, что архив клиники сгорел дотла, шеф пришел в ярость. Такая перспективная зацепка – и коту под хвост!
На этот раз Шифр ускользнул от них, даже не напрягаясь.
– А других родственников из списка Фаннинга допросили? – поинтересовалась Брек.
Послышался шорох бумаг, а затем голос Бакстона ответил:
– Местные агенты встретились со всеми лично. Одни знали о проекте Бора, другие – нет. Родители в этих семьях сами решали, открыть ли детям правду.
– Тех, кто не знал, ждут неприятные беседы с родней, – заметила Нина.
– Это точно, – согласился Бакстон. – После вашего предыдущего звонка мы разузнали побольше о докторе Боре и его клинике. Он хотел вырастить поколение гениев, которые продвинут человечество на новый уровень, однако, судя по личным опросам и сведениям из интернета, ничего особенного в этих людях нет. Да, некоторые очень умны и многого добились, однако прочие живут обычной жизнью и ничем не выделяются.
Нину обрадовали эти выводы.
– Похоже, проект не дал результатов. Даже Бор-младший не оправдал отцовских надежд.
– По закону средних чисел, у части населения ай-кью всегда будет выше или ниже среднего значения в сто баллов, – сказал Бакстон. – Среди опрошенных сегодня людей нам встретились художник, дантист, несколько домохозяек, пара профессоров, ракетостроитель и дворник.
Нина откинулась на спинку сиденья и задумалась, пока фургон лавировал среди других машин.
– Значит, мы имеем дело с убийцей, считающим себя лучше других?
– Если родители рассказали ему о клинике, – да, – ответил Уэйд.
– Что делает его еще опаснее, – добавил Бакстон, озвучив мысль, которая посетила и Нину. – Давайте завтра первым делом соберемся в переговорной.
– Как движется работа в штабе, сэр? – поинтересовалась Нина, надеясь, что в их отсутствие целевая группа совершила рывок по другим фронтам.
– Криптоаналитики по-прежнему бьются над четверостишием, – ответил шеф. – Пока безрезультатно. Это ведь не математика, не шифр и не анаграмма. Стихи для них в новинку. Подумайте над загадкой на обратном пути – вдруг что-то придет в голову?
Нина решила во что бы то ни стало разгадать этот глупый стишок.
– Агент Брек, вам удалось сфотографировать Анну Грейбл? – спросил Бакстон.
– Я сделала шесть снимков, прежде чем она меня застукала. Загружу их в программу и с помощью прогнозирующих алгоритмов уточню наш фоторобот. Когда приедем, все уже будет готово.
– Может, покажем картинку Соррентино? – Нине отчаянно хотелось, чтобы расследование шло быстрее.
– Плохая идея, – возразил Уэйд. – Сомневаюсь, что он не проболтается в клубе. Если узнает мужчину на фото – может прибегнуть к шантажу. Или ради наживы направит нас по ложному следу. Я вообще не советую показывать портрет в бойцовском клубе. Мы же помним, как было в прошлый раз.
Все поняли без лишних слов, что речь о Чандре Браун.
– Фоторобот поможет исключить часть бойцов из списка подозреваемых, – сказала Брек. – Как только доделаю картинку – разошлю ее нашим ребятам.
Нина почувствовала себя виноватой. Она так хотела побыстрее проверить зацепки, а в результате целый день потерян. Ей захотелось как-то наверстать упущенное.
– Сэр, можно я снова вступлю в переписку с подозреваемым?
Внутри у нее все сжималось от этой мысли. В прошлый раз ублюдок провоцировал ее и грубил. А теперь, после видеозаписи, начнет измываться пуще прежнего.
На удивление, Бакстон сразу согласился.
– Я попрошу киберотдел снова вернуть его в соцсети, – сказал шеф. – С тех пор как Шифр выложил видео, наступило затишье. Это настораживает. Он либо что-то замышляет, либо создал новые странички, о которых мы не знаем.
– Сомневаюсь, – заметила Брек. – Если он зарегистрирует новый аккаунт, то потеряет аудиторию. Подписчики его не найдут – разве что он предупредит их о смене странички, но в таком случае об этом узнаем и мы.
– Думаю, ему сейчас не до интернета, – вступил в дискуссию Кент. – И это дурной знак. Как по мне, Геррера должна с ним пообщаться как можно скорее. Лучше сегодня вечером. Возможно, он каким-то образом себя выдаст.
– Надеюсь, будут подвижки… – Бакстон вздохнул. – Сроки мчатся навстречу будто поезд. Надо спутать Шифру планы, пока мы не попали под колеса.
Глава 36
Нина откинулась на спинку мягкого сиденья, мысленно благодаря Бакстона. Шеф предоставил команде водителя и один из лучших служебных фургонов, достаточно вместительный и защищенный, чтобы коллеги могли поработать в пути.
– Давайте уточним психологический портрет, – предложил Уэйду Кент. – Надо помочь ребятам, которые занимаются бойцами MMA.
– Теперь мы можем точнее обозначить возраст, – сказал Уэйд. – Учитывая, в какие годы работала клиника, подозреваемому сейчас от тридцати двух до тридцати четырех.
Значит, одиннадцать лет назад Шифру было около двадцати двух, подумала Нина. Возможно, она и правда стала его первой жертвой? Нина оставила эту мысль при себе, слушая, как обмениваются мнениями два профайлера.
Искоса взглянув на сидевшую рядом Брек, Кент продолжил:
– Судя по фотороботу, основанному на профиле ДНК и показаниях Герреры, подозреваемый – мужчина-европеоид ростом примерно шесть футов[51], светлокожий и голубоглазый. У его сестры схожий типаж.
– Как бы нам побыстрее сократить список Соррентино? – вмешалась Нина; ей хотелось перейти от теории к практике. – Есть у нас годная схема?
– Как только наши коллеги исключат из списка мужчин неподходящего возраста, не соответствующих описанию, и тех, кто участвовал в боях во время нападений на девушек, им следует обратить внимание на бойцов, не состоящих в стабильных отношениях, – ответил Уэйд. – Шифр, скорее всего, одиночка. К тому же, несмотря на высокий ай-кью, он, вероятно, занимает должность гораздо ниже своих возможностей.
– Согласен, – Кент кивнул, – такой характер с карьерным ростом несовместим.
– Он должен проявлять агрессию к товарищам по клубу, – продолжил Уэйд. – Даже в раздевалке. Он заносчив и всем демонстрирует свое превосходство. А еще его будоражит рев толпы. Так что нужно искать среди любимчиков публики.
– Будучи Маньяком с окружной дороги, он намеренно держался в тени, – добавил Кент. – Значит, в тот период его подпитывали овации в бойцовском клубе. Теперь же его поведение изменилось, он решил больше не прятаться. Думаю, жажда всеобщего одобрения была заложена в нем с самого начала.
– Он нуждается в одобрении? – Нину заинтересовал этот нюанс. Шифр всегда казался ей абсолютно уверенным в себе.
– Несмотря на его заносчивость, в глубине души он ранимый человек, – объяснил Уэйд. – Вот почему он хочет господствовать над другими. Проявляя жестокость в боях, он подчиняет себе мужчин. А физически доминировать над женщинами ему не позволяет закон – вот он и зол на весь женский род.
– Но почему настолько? – спросила Нина.
– Возможно, ему с ранней юности отказывали девушки, – Кент пожал плечами. – Возможно, он видел, как отец унижает мать, и решил, что так и нужно обращаться с женщинами. А может, его обижала мать. В любом случае его отношения с приемными родителями – с кем-то одним или с обоими – оставляли желать лучшего.
Нина не хотела – да и не смогла бы – глубоко погружаться в эту тему. Не хватало еще сочувствовать убийце. Она оставила профайлеров копаться в мозгах, а сама пересела к Брек, которая уже отправила уточненный фоторобот целевой группе, а теперь вовсю уплетала ореховую смесь из пакетика.