Было уже поздно, и мы решили отложить эту новую проблему до утра. Марк уехал, я поужинал и пошёл к себе. Когда я залез на второй этаж и расположился, то подумал вот о чём. Когда я наложил матрицу на письмо, то многие буквы чётко выглядывали в вырезанные окошки. Особенно это касалось букв, находившихся в верхней части матрицы. Но снизу в некоторых окошках виднелись части букв или даже несколько букв одновременно. Я при выписывании выбирал ту, которая виднелась больше всего.
Может быть, в этом проблема? Может быть, матрица сложена как-то не так? А быть может, её надо просто перевернуть? Есть же четыре способа совместить прямоугольники друг с другом. Впрочем, этот вариант я сразу отверг, поскольку я изначально расположил матрицу на письме так, чтобы числа около окошек были ориентированы так же, как и буквы. Было бы странным, если это было иначе. Впрочем, завтра надо попробовать все варианты. С этой мыслью я и уснул.
На следующее утро я сразу проверил свою гипотезу. Оказалось, что всё тщетно. Я попытался переложить матрицу на письмо тремя другими способами, но из-за этого в большинство окошек буквы вообще не попадали.
После завтрака приехал Марк и сказал, что он придумал, как сделать электрическую машину из тех элементов, которые есть у него в наборах. Для этого ему требовались многочисленные провода, которые будут той самой проводкой, но этих проводов в таком количестве в наборах не было. И ещё нужны были многочисленные контакты. Всё остальное он уже подготовил. Где взять провода и контакты, он пока не придумал, но послал сообщение своему отцу, чтобы тот подумал, как ему переслать все необходимые материалы. Я подумал, что пока ему придёт посылка и он будет собирать машину, я уже всё расшифрую.
Тем не менее я дал ему возможность скопировать схемы проводок для двух шифровальных дисков. Потом мы вернулись к попыткам поиска зашифрованного текста. Я показал Марку, что использование трёх других способов наложения матрицы на письмо результата не даёт и надо думать дальше.
Вот что интересно. Ведь сначала расшифровка идёт нормально, и получается вполне обычный текст. Надо ехать по Конторской улице до конца, а потом дальше по дороге. Но дальше сообщение прерывается. Я решил посмотреть, где находится эта буква, на которой прерывается правильная расшифровка. Оказалось, что она располагается на одной из нижних частей матрицы, в то время как все предыдущие буквы находятся ровно на верхней, самой большой её части.
Это подсказало мне идею о том, что верхняя часть матрицы лежит правильно, а вот остальные как-то напутаны. Я снял четыре части матрицы с письма и оставил только верхнюю. Было очевидно, что к косому обрезу снизу этой части могли быть приставлены только две других части с такими же косыми обрезами.
И вновь мысль внезапно ворвалась ко мне в голову. Я переставил местами две нижние части с косыми обрезами. Та, что была менее широкой, первоначально стояла слева, а теперь я поставил её справа. А другую, соответственно, слева. Ведь по высоте они абсолютно одинаковы. Осталось чем-то закрыть прямоугольный вырез в нижней правой части письма. У меня в руках болтались две Г-образные фигурки. По длине они как раз соответствовали ширине той части, что теперь стояла справа. Я положил одну так, чтобы она легла вплотную. Для второй осталось только одно-единственное место, и я положил её туда. На столе лежала новая матрица:
Я не верил своим глазам! Сквозь отверстие, которое осталось незакрытым, выглядывал ключ. Я убрал все части матрицы и начал читать письмо. Вот оно: «КЛЮЧ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВИДЕН». Я не придал этой фразе значения, а ведь это прямая подсказка. Мы должны были видеть ключ. Я внимательно пробежался по всем окошечкам в матрице – в каждом из них была видна ровно одна буква.
Тут Марк воскликнул:
– Погоди, погоди-ка! Но ведь этого не может быть!
Я посмотрел на него. Он сидел с широко раскрытыми глазами и смотрел на сложенную по новой схеме матрицу. Потом спросил:
– У тебя есть линейка?
Ну конечно же есть. Та самая специальная металлическая линейка, которая так помогла, когда мы мастерили шифровальную машину. Я сходил в штаб за ней. Когда я вернулся, Марк пересложил матрицу по старой схеме (он же сам её первым придумал). Вот ведь человек – постоянно что-то делает, когда я ухожу!
Я протянул ему линейку, и он измерил стороны прямоугольника, в который сложились части матрицы. Оказалось 210 на 297 миллиметров. Теперь он сложил матрицу по-новому так, как придумал я. Опять оказалось 210 на 297 миллиметров. Я записал оба размера в блокнот, а Марк воскликнул:
– Но как такое возможно?
Я всё ещё не мог понять, а потому вопросительно посмотрел на него. Он продолжил:
– Ну ты же сам записал размеры. Они абсолютно одинаковы. А это значит, что одинаковы площади обоих прямоугольников. Но как могут быть одинаковы площади у двух прямоугольников, если в одном есть большое отверстие, а в другом нет?
Тут я понял, что его так возмутило, и сам возмутился не менее сильно. Действительно, что это ещё за шутки? Я был очень удивлён своему отцу. Как он такое вообще смог придумать? И как это возможно – это же нарушение каких-то там физических законов сохранения!
Марк вновь сложил сначала первый вариант, а потом второй. В первом варианте отверстия не было, а во втором оно появлялось, и через него становился видимым ключ. Куда пропадал и откуда брался один квадратик? Похоже, что загадки будут преследовать меня до конца.
Я сказал:
– Давай как-нибудь потом подумаем над этим странным явлением. Предлагаю вернуться к расшифровке послания.
Марк согласился, и мы снова начали выписывать символы зашифрованного сообщения. Кстати, выглядело новое расположение матрицы на письме весьма правильно, во всех отверстиях были видны буквы.
На этот раз я решил оптимизировать процесс. Из прошлого опыта уже было известно, что в сообщении 173 символа. Их можно расположить в группах по 5 букв, по 10 групп на строке. Тогда в каждой строке получится по 50 букв. Если на листе клетчатой бумаги нарисовать таблицу, в которой 10 столбцов и 4 строки, при этом каждый столбец шириной в 5 клеток, то можно будет очень быстро находить позицию конкретной буквы.
На матрице, соответственно, каждое окошечко обозначено числом (а в некоторых случаях и двумя числами). Так что можно теперь было идти по строкам и выписывать буквы из окошечек, записывая их сразу на своё место в разграфлённой таблице.
Этот метод позволил мне переписать всю шифрограмму не более чем за пятнадцать минут. На новом листе в моём рабочем блокноте появилась такая последовательность букв:
ХПНЛК ЩЖТСЗ ЯКХЛН ОРНЛЧ ЧЭЪБТ МЮЗБП
ПЛЧГЖ ЦОЛЩЧ АЩЮФА ШТЖЙЖЯЛМЬК
ЪТГМВ ЬЙЯБЯ ЛБЫХЩ ВОЕКЛ ШЛУОЫ РСЭКР
ОНЪМЕ ЯГЙПЕ РЬЪТКЙГМЙЖ ЛГЗИЭ ЙНЮМУ
ЧДЙНН ЙЩЩЙТ АЙСУЖ ЯКЬУЗ ЪОХЯХ СЙЙРШ
РКФЬДУВПЦР КЕЖГЪ ЖЪЮПР БЖЗУО УЕЛ
Я вновь посмотрел на письмо, потом внимательно его перечитал. Интересная мысль пришла мне в голову: ведь в письме не оказалось ни одного твёрдого знака, а в выписанной через матрицу последовательности эта буква использовалась, причём в сравнительно большом количестве. Я приложил матрицу к письму и понял, что папа придумал. Некоторые буквы «Ы» были написаны как «ЪI», и это было очень умно. Я в очередной раз убедился, что мой отец своей хитростью и изворотливостью может потягаться с самим Одиссеем, хитроумным царём Итаки.
Затем я взял шифровальную машину и начал расшифровку уже известным способом. Ещё примерно через час кропотливой работы у меня в блокноте было записано:
ДОКОНЦАПОКОНТОРСКОЙИДАЛЬШЕПОДО
РОГЕДОЛЕСАДВАКВАРТАЛАПРЯМОНАЛЕВОД
ВАКВАРТАЛАПРЯМОНАПРАВОИЕЩЕКВАРТАЛ
БЕРЕЗАСОГРОМНЫМКАПОМВНЕЙДУПЛОВДУ
ПЛЕЛАРЕЦВЛАРЦЕТОЧТОТЫИЩЕШЬПОМНИГ
ЛАВНОЕВГОЛОВЕ
Осталось лишь добавить в это сообщение пробелы и знаки препинания. Сделать это было несложно: «До конца по Конторской и дальше по дороге до леса. Два квартала прямо, налево, два квартала прямо, направо и ещё квартал. Берёза с огромным капом. В ней дупло, в дупле ларец, в ларце то, что ты ищешь. Помни, главное в голове».
Мы с Марком разом выдохнули. Это была прямая инструкция того, как найти клад. По всей видимости, это было именно так, поскольку в предыдущем письме указывалось, что это последняя задача, после которой меня ждёт награда.
Марк уточнил:
– Ты знаешь, что такое «кап»?
Я отрицательно покачал головой, а потом добавил:
– Также надо разобраться, что такое «квартал». Понятно, когда квартал в городе, но что это слово обозначает применительно к лесу?
Марк пожал плечами и снова спросил:
– А что такое «Конторская»?
– Это одна из улиц в селе. Мы сейчас находимся на улице Красавка, а если доехать до магазина и от него повернуть налево, не въезжая на мост, то начнётся как раз Конторская улица.
Марк снова кивнул, а я продолжил:
– Давай так. Я завтра узнаю у деда Трофима про «кварталы», а ты попытайся выяснить, что такое «кап», который должен быть на берёзе. Думаю, что в Интернете это должно быть описано.
Расходясь, мы договорились встретиться завтра прямо с утра, чтобы начать новые поиски. Марк уехал, а я пошёл на пасеку. Пчёлы уже затихли, и только стражники дежурили около летков. Я долго стоял около одного из ульев, смотрел на тихо жужжащих пчёл и думал.
Я думал о том, как сложен окружающий мир и как непросто его изучать и постигать его тайны. Намного проще было бы бросить всё и предаться пустому времяпрепровождению и вере в сверхъестественное, объясняя все тайны и загадки происками каких-нибудь духов или божеств. И нужна несгибаемая воля для того, чтобы идти по пути учёного и не сворачивать с этого пути.
Потом я подумал, что древнему человеку мир должен был казаться страшным тёмным пространством, полным всяких демонов, которых следует бояться. Человек придумывал всякие небылицы, чтобы защищаться, но реальной защитой могла быть только наука. В моей голове возник образ – в огромном тёмном пространстве, наполненном смутными тенями, прямо в центре горит маленький огонёк свечи. Но вот он разгорается всё ярче и ярче и, в конце концов, освещает всё пространство. И, оказывается, оно наполнено всевозможными удивительными вещами необыкновенной красоты, а все смутные тени куда-то делись. Да и не было их никогда.