Хотя Великобритания теперь совсем не та мощная империя, какой была 100 лет назад, ее история продолжает поражать. Например, когда появилась одна из новых блестящих систем шифрования, английские дипломаты поначалу отказались от нее, так как сочли чересчур оригинальной и сложной. Речь идет о шифре, созданном в 1854 г. Чарльзом Уитстоном, другом Чарльза Бэббиджа. Фокус был в том, что шифровать предлагалось пары символов (биграммы), а не единичные знаки. Это означало, что в зашифрованном сообщении не удастся выявить часто повторяющиеся буквы, следовательно дешифровщики лишатся одной из подсказок.
Неисправимый чудак Уитстон был родом из Глостера. Его невероятно подвижный ум отдавал должное самым разнообразным предметам, от музыки до способов выработки электроэнергии. Ученый вел затворнический образ жизни, но это не помешало ему создать «зачарованную лиру» – первый инструмент, позволявший «транслировать» музыку. А в 1834 г. он провел эксперимент, в ходе которого измерил скорость электрического тока при помощи специально сконструированного для этой цели прибора. Энтузиазм и изобретательность также подтолкнули его к попыткам создать электрический телеграф.
И в довершение всего Уитстону удалось придумать систему шифрования, которой будут пользоваться почти столетие спустя после ее изобретения, во время Второй мировой войны. Поразительно, но этот шифр был назван не его именем, а в честь политика с претенциозной фамилией, пытавшегося убедить своих коллег из министерства иностранных дел, что эта гениальная система наверняка будет полезна дипломатам.
Этим политиком с удивительной фамилией был лорд Плейфер[38], генерал-почтмейстер и ученый (по всей видимости, он был одним из тех, кто жаждал применить в Крымской войне химическое оружие). Он дружил с Уитстоном и был поражен, когда тот продемонстрировал ему работу новой системы шифрования. Она состояла из простой таблицы размером 5 × 5, в которую помещались 25 букв английского алфавита – буквы I и J были взаимозаменяемыми. Шифрование биграмм из открытого текста и подстановка вместо них символов из матрицы помогало поставить в тупик дешифровщиков. А простота системы позволяла использовать ее даже в бою или во время преодоления горных перевалов: все, что было нужно для работы, – это карандаш и лист бумаги.
Но убедить высших чиновников в полезности этого шифра было не так-то просто. Плейфер пригласил группу министров и других государственных лиц, чтобы продемонстрировать им, как работает изобретение Уитстона. Но политиков оно не заинтересовало. Тогда он заявил, что сможет обучить механизму работы этого шифра даже детей. По его словам, после 15-минутной практики трое из четырех школьников смогут в совершенстве овладеть этой системой. «Может быть и так, – ответил на это представитель министерства иностранных дел, – но вы никогда не сможете обучить этому наших атташе». Но позже чиновники осознают свою ошибку и в конце XIX в. начнут использовать этот шифр. И запомнится он не как шифр Уитстона, а как шифр Плейфера – только потому, что генерал-почтмейстер усиленно пытался его внедрить.
Эта система действительно продержалась долго. Ею пользовались британские шпионы и военные на обширных пространствах – от снежных вершин Гималаев до знойных пустынь Южной Африки. Шифр применялся до тех пор, пока не появились аппараты, способные крайне быстро и эффективно разложить по полочкам все механизмы его работы. В эру доминирования «Энигмы» затейливый шифр Плейфера все еще использовался диверсантами, работавшими в тылу противника. Более того, даже гениальным сотрудникам Блетчли-парка, вроде капитана Джерри Робертса, пришлось поломать голову над секретами этой старой головоломки. Правда, они имели дело с шифром двойного квадрата[39]: немцы обнаружили, что систему Плейфера можно значительно усложнить, если использовать не одну таблицу, а сразу две. Но в конце концов капитану Робертсу удалось взломать и этот улучшенный шифр. Для этого он прибегнул к методу дешифровки, описанному в детективном романе Дороти Сейерс «Где будет труп»[40]. Как зачастую и случается, грань между выдумкой писателя и реальной жизнью криптографа очень тонка.
Еще в годы викторианского процветания империи (которая, казалось, сумела сохранить многие из своих колоний лишь по чистой случайности) один весьма талантливый автор сочинил собственную, подсказанную ему воображением версию Большой игры, развернувшейся посреди тысячелетних пейзажей Внутренней Азии. В романе «Ким» Редьярд Киплинг рассказывает историю осиротившего юноши из Индии, который путешествует с тибетским монахом в поисках реки Стрелы и попутно выполняет поручения британской разведки[41]. Это был не просто один из первых шпионских романов, повествующий о головокружительных приключениях и особенностях необыкновенной страны и ее народа, но и глубокое проникновение в суть той эпохи. Именно Киплинг первым назвал противостояние двух величайших европейских империй за контроль над Азией Большой игрой. То было время постоянных стычек, международного напряжения и тайных агентов, путешествовавших по высокогорным долинам с зашифрованными посланиями. Сам Киплинг тоже увлекался шифрами. В романе «Ким» у некоторых персонажей даже есть свои зашифрованные имена. Так, имя Махбуба Али было зашифровано как «c.2.1B». Это увлечение автора нашло свое выражение также в загадках, которые он придумывал для детей (а в сказке «Как было написано первое письмо» рассказывается о целом послании из пиктограмм, вырезанных на бивне слона)[42].
Но, как мы уже знаем, в Викторианскую эпоху шифры использовались для сохранения не только военных, но и любовных тайн. Для этого существовал «язык марок». Угол, под которым почтовые марки приклеивались к конверту с письмом, передавал скрытое послание отправителя. Например, небольшой перекос на правую сторону означал «Не забывай меня», на левую – «Приходи скорее». Марка, приклеенная вверх ногами, служила вопросом: «Ты помнишь меня?» Приклеенная вверх ногами и с небольшим поворотом влево, она означала «От всего сердца». Так флиртовали якобы чопорные викторианцы: с юмором и намеком на дерзость. Если же марки были приклеены совсем уж вкось, то это могло значить «Ты меня любишь?» или «Срочно ответь»: это придавало игре в тайные послания дополнительную остроту. Но, надо сказать, на почте тоже хорошо знали про «язык марок», так что девушка или юноша, получающие письмо с неровно приклеенной маркой, зачастую встречали весьма понимающие взгляды почтальонов.
28. НЕ ТАК УЖ ЭЛЕМЕНТАРНО, МОЙ ДОРОГОЙ ВАТСОН!
– Это действительно в высшей степени любопытный рисунок, – сказал Холмс. – С первого взгляда его можно принять за детскую шалость. Кто, казалось бы, кроме детей, мог нарисовать этих крошечных танцующих человечков? Почему вы придали столь важное значение такому причудливому пустяку?
– Да я не придал бы ему никакого значения, если бы не жена. Она смертельно перепугалась. Она ничего не говорит мне, но я вижу в глазах у нее ужас. Вот почему я принял это так близко к сердцу[43].
С этого начинается сюжет захватывающего рассказа Артура Конан Дойля «Пляшущие человечки» из сборника «Возвращение Шерлока Холмса», опубликованного в 1905 г. В описании попыток гениального сыщика взломать зловещий шифр нет ничего нового и необычного, зато структура повествования и затейливый шифр, придуманный автором, оказали своего рода влияние даже на некоторых криптографов.
По сюжету рассказа небогатый дворянин из Норфолка и его жена-американка получают письма с рисунками крошечных танцующих человечков. Жене понятен смысл этих посланий, следовательно, шифр, по всей видимости, можно взломать. Но чем дальше, тем мрачнее (внимание, спойлер!): мужа находят застреленным в запертой комнате, доступ в которую был только у жены. Казалось бы, очевидно, что именно она его и убила, но Шерлок понимает, что в этом деле все не так «элементарно». Сыщик начинает поиск настоящего убийцы. Для этого он взломает код и с его помощью напишет сообщение, которое станет ловушкой для злоумышленника.
Секретные коды из художественных произведений не только развлекали читателей – они также стали источником вдохновения для дешифровщиков. Сотрудник Блетчли-парка по имени Дилли Нокс с юности увлекался историями о Шерлоке Холмсе и быстрее самого сыщика догадался, что значат апельсиновые косточки, которые убийцы посылали своим жертвам в рассказе «Пять зернышек апельсина». Девушки из Женской вспомогательной службы ВМС Великобритании, работавшие дешифровщиками во время Второй мировой, тоже увлекались чтением шпионских романов. Одной из них была Рут Борн. Прибыв на суперсекретную базу в Блетчли-парке, девушка даже не особенно удивилась, когда увидела, как работают настоящие разведчики: ведь она уже читала об этом во многих книгах.
Криптография и творчество Артура Конан Дойля вдохновили одного офицера Королевского военно-морского флота на сочинение собственных шпионских историй о спецагенте, один только номер которого считается самым популярным кодом. Ян Флеминг вырос на детективных триллерах вроде «Приключений Шерлока Холмса» и рассказов о Бульдоге Драммонде[44]. Бессмертный герой Флеминга, агент 007 Джеймс Бонд, больше занимается убийствами по заказу правительства, чем криптографией, но некоторые его миссии так или иначе связаны с шифрами. Так, в романе 1957 г. «Из России с любовью» советские агенты заманивают Бонда в ловушку, используя шифровальную машину «Спектор» (вероятно, писатель вдохновлялся «Энигмой», которая в эту раннюю послевоенную эпоху была все еще неизвестна широкой общественности). В 1964 г. свет увидел роман «Живешь только дважды», в котором Джеймса Бонда отправляют с заданием в Японию. В этом произведении упоминается шифровальная система Magic 44 (на этот раз Флеминг не постеснялся воспользоваться реальным термином: MAGIC – секретное слово, которым американские разведчики во время войны обозначали японскую кодовую систему).