Чарушников ОлегШило старое, переплетное
Олег Игоревич Чарушников
Шило старое, переплетное
Подполковник милиции Кущак закурил и хотел подойти к окну, но с неудовольствием вспомнил, что так уже тысячи раз поступали его коллеги в детективных романах, вздохнул и не стал подходить. - Так, - сказал он дежурному. - Еще что есть? Дежурный зашелестел бумагами. - Бабку одну сейчас доставили. Семенову... ммм. Семенову А. С. Пенсионерка, работает па полиграфкомбинате. Задержана за хулиганство. - Соседку борщом облила? - хмуро поинтересовался Куща к. - Нет, похуже, товарищ подполковник. В автобусе ткнула острым колющим предметом пассажира Мещерякова Р. П. В область спины. Будучи доставлена в отделение, отказалась дать объяснения и назвать имя и отчество. - Отказалась? А как узнали, что это Семенова? - Потерпевший сообщил, товарищ подполковник. Мещеряков работает на том же комбинате. Между прочим, передовик. - Сам он, что ли, похвастался? - Бабка сообщила. Я тебе, кричит, рано или поздно в зенки наплюю, хоть ты и в передовиках ходишь! Еле успокоили. Такая бой-старуха... - В зенки, значит? - Я запротоколировал, товарищ подполковник. А вот изъятое у нее орудие. Подполковник повертел в руках старое переплетное шило с потемневшей ручкой. - Орудие, говоришь? Тут и колоть-то нечем, жало совсем сточено... А сколько ей лет, Зуйков? - Бабке? - Женщине этой. Семеновой А. С. - Пока не выяснили. Па вид где-то шестьдесят-шестьдесят два. Но крепкая еще старуха. Подполковник хмыкнул. - Давно у нас пенсионерки не хулиганили, а, Зуйков? Дежурный пожал плечами и не ответил. - Ну, давай ее сюда, хулиганку эту. Через несколько минут в кабинет вошла "хулиганка" - пожилая, полная, с ясными внимательными глазами. - Так. Садитесь, пожалуйста, вот сюда, - сказал Кушак. Женщина спокойно прошла через комнату и села. - Что же у вас там в автобусе произошло? Можете подробно рассказать? Поделитесь, Аграфена Степановна. Шило у вас обнаружили... Женщина не спеша осмотрела кабинет, подумала, склонила голову набок и начала - заговорила, запела, запричитала жалостным голоском: - Ос-с-споди, дак чо произошло-то, чо? Да я ни слухом ни духом, милок, вот те крест! (Она всплеснула руками). Знамо дело, ежели кто без билета проехаться норовит. А мой-то вот он, туточки, в платочек я его завязала, от греха-то... А меня, слышь, миленький, ни за что ни про што - цап! А за какие дела? Я ведь, ежели по совести-то рассудить... - Анадысь, - сказал Кущак. - Что-что? Женщина запнулась, улыбнулась удивленно и сразу стало ясно, что в молодости она была, ух, какой - лукавой, смешливой да своенравной, действительно "бой". - Что-что? - А-на-дысь, - повторил Кущак отчетливо. - Кубыть. Давеча, нонича, опосля. Или вот еще словечко: карахтер. Неплохо и: "идол дубовый". А вы, Аграфена Степановна, все "милок" да "энтот". Небогато. Помолчали. - Накурено у вас тут, - сказала женщина. - Хоть бы форточку открыли. - Да-да, - сказал Кущак. - Извините, сейчас. Он загасил папиросу и помахал рукой, разгоняя дым. - Так вы не дорассказали, Аграфена Степановна, что у вас в автобусе получилось... - А что получилось? Ничего и не получилось, - женщина рассеянно смотрела в окно. - Укололи зачем? Пассажира, - терпеливо сказал Кущак. - Уколола и уколола. Было, значит, за что. Вы меня наказать должны? Вот и наказывайте. Чтобы я седины свои не позорила, как ваш дежурный выражается... - Он так сказал? - Он много чего говорил. - Ну... с этим мы разберемся. А вы рассказывайте, пожалуйста. Кущак сильно потер ладонями виски и поморщился. - Болит голова-то? - спросила женщина. - Болит. - На пенсию тебе пора. - На пенсию? В домино прикажешь резаться? Огородик развести? Куры-уточки-клубничка? Нет, спасибо. Подожду пока. - И на пенсии люди живут... - Ага, вот ты, например, живешь. Ходишь, концерты устраиваешь. "Осподи, вот те крест!" Чего ты мне концерты устраиваешь? - Чтоб тебя развлечь, - серьезно сказала Аграфена Степановна. - Зеленый весь уже. Пепельница с верхом. Доходяга ты, а не подполковник. Кущак вытряхнул пепельницу в мусорную корзину. Опять помолчали. - Сказать, чтобы чаю принесли? - спросил Кущак. - Не надо уж. Не компрометируй себя. Ты всегда этого боялся. - Ладно, Аграфена, перестань, - попросил Кущак. - Ладно так ладно... Зинаида твоя здорова? - Желудок у нее. Недавно опять в Трускавец ездила. А ты как живешь? - А я все так же. - Понятно. - Вот и хорошо, что понятно. Кущак поднял глаза и посмотрел на шило. - Так. Все. Ты можешь объяснить, зачем в автобусе с шилом полезла? Это ведь действительно хулиганство. Только давай без фокусов. - Я тебе уже все объяснила. Уколола, значит было за что. - Ну и за что? - За то. Аграфена Степановна выпрямилась и поджала губы. - Послушай, Аграфена, - терпеливо заговорил Кущак. - Если он будет настаивать, тебе грозят большие неприятности. Ты понимаешь? И я не смогу тебе помочь. Мне обязательно нужно знать, как и что. - Не будет он настаивать, успокойся. - Тьфу ты, - сказал Кущак. - Какой была, такой осталась. - А ты спой. Хочешь, вместе, а? "Каким ты бы-ы-ыл, таким остался-а-а..." - Тише ты, Аграфена, - испугался Кущак. - В своем уме? Здесь милиция, между прочим! Женщина засмеялась, тихо, про себя. - Аграфена, я тебя по-человечески прошу, - негромко сказал Кущак. - Ой, ну сидел он, понимаешь? Развалился, как не знаю кто. Рядом беременная переминается, а он в окно выставился и хоть бы хны! Я его легонечко и кольнула... - А попросить нельзя было? По-хорошему? - Такой послушает, жди! Тебе вот часто уступают? Хотя да, ты больше на персональной... - Стало быть, кольнула, чтобы он уступил место беременной? - Конечно! Он как подскочит, давай орать, а я беременную-то и пристроила... Так-то вот, Миша. - Аграфена, ты врешь, - сказала Кущак. - Что ты мне всегда врешь? Зачем? - Знаешь, Михаил, - сказала женщина, и Кущак отвел глаза. - Держи себя в руках. И насчет "врешь" молчал бы. - Извини. Вырвалось. Но, правда, трудно поверить, чтобы... - Он книги выносит, - сказала женщина. - Кто, передовик этот? - Да какой там передовик! - Аграфена Степановна махнула рукой. - Рвач он самый обыкновенный. Привыкли: сто процентов дает - все, передовик. А ему работу подешевле дай, он тебе глотку перегрызет. Передовик... - Ладно, ты не отвлекайся. - А я тебе о главном и толкую. Выносит с комбината книги и продает. Под пиджаком приспособился, сзади. Я его на вахте хотела перехватить, чтобы на людях. Думаю: осторожненько шильцем попробую. Если книжка там - сразу с поличным, поганца. Он раньше с работы ушел, ну, я за ним в автобус... - Глупости все это, - с досадой сказал Кущак. - Могла бы рукой проверить, зачем шилом-то сразу? - Да? Ты так уверен? Прикажешь по нему ладошкой хлопать? Говорю тебе, он сзади носит. - А написано: укол в область спины. - Это твой сержантик написал. По-моему, там другая область. Южнее. - Ты могла ему поясницу проткнуть. - Чем, вот этим? Перестань. Ничего, не смертельно. И вообще, у меня для, таких случаев с собой всегда йод... - Аграфена! - Куща к встал. - Ты что, постоянно этими делами занимаешься? - А хоть бы и так. И голос на меня не повышай. - Буду повышать! Ты... совсем уже, что ли? С шилом... Давно? - Недавно, успокойся, - Аграфена тоже встала и подошла вплотную к Кушаку. - А что делать, Михаил? Что? - Да хотя бы мне звонить! Телефона не знаешь? Так я запишу, вот такими цифрами! - Тебе? Когда здоровенный детина расселся в автобусе и "не замечает" беременную, инвалида, старика? Тебе звонить, да? Когда в очереди нахально лезет вперед, отпихивая других, какой-нибудь мордоворот? Опять тебе? Когда в кино рассядутся впереди молодые мужики - гогочущие, сытые, довольные - и плевать им на всех вокруг, сыплют сальностями и ржут?.. Ты их всех накажешь, да? Ты обрежешь всех этих "хозяев жизни", которых чем дальше, тем больше плодится? Оштрафуешь, засадишь на пятнадцать суток? Они знают все законы получше тебя, эти хозяева... - Не-е-ет уж, мил-дружок, - уже спокойно закончила Аграфена Степановна. - Я сама справлюсь. У меня шильце, маленькое, незаметненькое, а действует - ой-ой-ой!..- Аграфена Степановна засмеялась. - Видел бы ты, как действует. Бывало, стоишь в проходе, а какой-нибудь жлоб навалился, как на стенку... Я его легонечко - р-раз!.. - Стоп, - сказал Кущак. - Погоди. Ну, ты даешь, Аграфена. С шилом правду ищешь? Тогда уж проще автомат взять - рраз! - всех очередями, хамов, наглецов... Всех подряд! - Вообще-то не мешало бы, - сказала Аграфена Степановна. - Открой форточку, Михаил, я же просила. Кущак отворил створку и некоторое время вдыхал морозный воздух. - Ты бы отошел от окна, - сказала Аграфена Степановна. - Простудишься. - Не страшно, - отозвался Кущак. - У меня хроническую определили, хуже не будет. Он походил по комнате, подошел к столу, сел. - Только не подряд, - сказала Аграфена Степановна. - Хороших людей я не трогаю. - Ты теперь вообще никого трогать не будешь, - сказал Кущак. - Шило я оставляю себе. - Оставь. Память будет. Вот еще йод возьми. Кущак покрутил головой. - Ты меня все-таки поражаешь, Аграфена. У этого, передовика... - Он не передовик! - Ладно-ладно! У Мещерякова этого самого книжек ведь не оказалось? - Потому он меня в милицию и затащил. Ничего, я его все равно накрою. - Шерлок Холмс, - сказал Кущак. - Плюс Робин Гуд. - Перестань, Миша, - попросила Аграфена Степановна, и Кущак перестал. - Ты в школе бываешь? - спросил он. - Как вышла на пенсию, больше ни ногой. - Чего так? - Так. Характерами с директором не сошлись. - Охотно верю. А на комбинате кем? - Корректором. - Шило, наверное, в переплетном цехе взяла? - Это ты у нас Шерлок Холмс, - улыбнулась Аграфена Степановна. - Только не взяла, а попросила. Все равно выбросить хотели. Старое оно, никуда не годится... Что ты все на папиросы поглядываешь? Кури уж, твой кабинет. Кущак закурил. - Так, - сказал он. - Ладно. Иди домой, Аграфена, и... - Он прижал руку к сердцу. - Очень тебя прошу, не попадайся ты больше с этими делами. Умоляю. Правды с шилом добиваться - последнее дело. - Главное, добиваться, - сказала Аграфена Степановна. - Ну... здесь мы с тобой не договоримся. - Прощай, Михаил. Думаю, не скоро увидимся. - Чувствую, скоро. - Тебе виднее, полковник. - Маршал. И пришли дежурного ко мне. - До свиданья. - До свиданья. Дежурного не забудь. - Не забуду. Дверь за Аграфеной Степа