Шинигами-ниндзя 2 — страница 66 из 129

шикай и, сняв мешающую натуральную одежду, вышел наружу, прилепив к бёдрам оба танто своего парного занпакто.


      Создав водяного и земляного големов, я без шарингана с большим трудом смешал две стихийные чакры в элемент Дерева, с магическими уловками и при полном сосредоточении едва сумев задать высвобожденной силе некогда скопированную форму – со второй попытки на скале над прибоем вырос кедр, хотя предполагался дуб. Крючковатое и аляповатое получилось дерево, но мне хватило толщины ствола на месте аппендикса – одного из множества искривлений. Я создал на воздухе магическую плоскость и улёгся на неё для лучшего соответствия, сложил печать концентрации и высвободил свой геном, сформировав из белой режущей чакры простейшего иллюзорного клона себя любимого – прямо внутри живой породы дуба. Вырезав таким образом своё идеальное подобие, отдал приказ водяному замениться – через пару секунд он вытек из дупла обратно. Вырастив на этом месте крючковатую ветку, распустил оба ниндзюцу големов и вернулся с непогоды под своды убежища - вместе с деревянной ношей подмышкой. Я развил у себя превосходное сродство с землёй, это сказалось высокой плотностью и тяжестью древесины – словно каменная.


      «Дотон: Кейджуган но Дзюцу» - этим подсмотренным у Сандайме Цучикаге Ооноки приёмом я уменьшил вес своей деревянной статуи, сравняв с собственным. Вот и готова замена тела. Для «Каварими но Дзюцу» начинающие шиноби из Конохи используют заранее приготовленные опечатанные поленья, лишь по форме напоминающие человеческие тела и обычно разбрасываемые не дальше полусотни метров – кто на какое расстояние сможет. Более умелые метают в деревья кунаи с прицепленными листками соответствующего фуиндзюцу. Виртуозы могут без подготовки обмениваться местами с телесным объёмом воды, земли или воздуха.


      Мне предстояло переправиться в другую вселенную. Ещё только прибыв в Гэнсэй Чакры, я по недоразумению использовал своё прежнее духовное тело под склад вещей, напрочь завалив путь домой, даже не догадываясь о самолично созданной баррикаде – а ведь мог вернуться ещё в первые дни… Габариты в два метра пятьдесят семь сантиметров роста и триста семьдесят семь килограмм веса позволяли вмещать уйму всего. Наполненность парадоксальной «камеры хранения» препятствовала возвращению – только что убедился. Естественно, меня, а пуще занпакто, пугала перспектива «умереть», при возвращении в Общество Душ лишившись здешнего живого воплощения в теле Таимацу Хатаке Какаши – грубость материального тела по-своему притягательна. Обратный финт ушами мог ведь и не пройти, несмотря на всю мою крутую упорядоченность. Страх… Меня глодали страхи – это естественно. И страхи же гнали меня вперёд – обратно во вселенную с родным Сейрейтеем и Готеем-13.


      Парадокс требует парадоксальных мер. Потому я смекнул озаботиться этой деревянной мулькой без всяких дзюцу и магии, чисто чтобы обмануть собственное сознание – этот психологический приём довольно часто применяется в магической практике и гендзюцу. А чтобы повысить управляемость сна и увеличить шансы на успех, кратковременно перешёл в банкай и наложил на себя гендзюцу с «Тенша Фуин: Каварими», что должна сработать в случае лицезрения сновидения с лицами Цукабиши Тессая или Урахара Киске, за прошедшие года не прекращающих попыток добудиться своего товарища, подло поражённого заразой из плоти Пустого.


      Устроившись на футоне, я с трудом справился с эмоциями. Потом настроил источник на продуцирование в качестве первичной силы рейрёку шинигами в паре с рейрёку пустого, духовное уравновесил материальной двойкой из сенчакры с ирьчакрой, затем сбалансированные дуэты из рейрёку грешника с чакрой и в конце человеческие сейшин с шинтай. Сложив печать концентрации, от усталости физической и моральной почти сразу провалился в сон - с мыслями о двух капитанах.

Глава 2, воскрешение

      - Граа!!!


      Меня охватила беспредельная радость и счастья воссоединения с собственным духовным телом, пускай ещё толком не завершившим метаморфозу пустофикации – тьфу и растереть по сравнению с безграничной мощью пробуждающегося в дайкай Ринне Шарингана.


      Мы с занпакто поглотили личность Пустого, не вернувшегося вместе со мной в общее духовное тело. Однако по возвращении Какаши отверг основную массу костной плоти трупа внутреннего Пустого точно так же, как в своё время грешную силу Ада. Поэтому в моём внутреннем мире за пределами центральной долины среди скал появились горы из окаменелых костей, символизирующих прогрессию ядовитых сил риока. Процесс подстегнул развитие уже освоенных сил, а поскольку соответствующая шикаю маска Пустого была ассимилирована, то эволюция двинулась дальше. Специализированный гигай, созданный спасителями и уравновешивавший во мне силы Пустого, был взрывным образом отторгнут так же, как приготовленная Киске сыворотка из сил квинси, удерживавшая противопоставленную ей душу шинигами на костяных весах. В хаосе сил я - воскрес, попутно и нежданно обретя Ресуррексьон.


      Неудобная полнота и рост уплотнились до желанного атлетичного строения воина, оказавшегося о четырёх лицах и восьми руках. Спереди моё человеческое лицо Ушода Хачигена с поседевшими усами – сзади лицо Пустого в виде пучеглазого и скалящегося демона-шамана с массивными бивнями. Вторая пара: человеческое лицо Какаши и с оборотной стороны белая маска Пустого, соответствующая маске безликого АНБУ с позывным Пёс. Я потерялся в зрении четырёх лиц своей головы, способной произвольно вращаться то тем образом вперёд, то другим. И это занпакто следует поблагодарить за волосы из серого у корней становящиеся седыми к кончикам – он вытравил ненавистный розовый цвет. В одной паре рук – танто, в другой – кунаи, четыре свободны. Лишь неимоверным усилием воли нам с занпакто удалось сохранить почти что человеческий облик, а не превратиться в монструозного адьюкаса без половых признаков – в согласии с чужой волей!..


      Трансформа в клочья порвала все сдерживавшие и внедрённые в меня кидо. Моя высвобожденная чудовищная духовная сила заставила присутствующих в лаборатории Урахару и Тессая экстренно перейти в шикай и покинуть гигаи, чтобы не быть вместе с ними раздавленными в лепёшку и разъеденными в кашу. Я действительно был частично дезориентирован и потому чрезвычайно опасен в таком состоянии. Их слаженная попытка сдержать рождающегося монстра с треском провалилась – с треском их стационарных барьеров, печатей, оборудования, стен и защит укромной подземной лаборатории.


      Четыре пары рук - это же четыре одновременных действия! Которые они свершили в ответ чисто рефлекторно. Одна пара ударила ладонями о воздух, создавая облако скрывающего красного дыма заклинания «Бакудо-21: Секинтон». Другими двумя метнул в оппонентов пару чёрных кунаев с белой кромкой лезвий – сложенная за спиной ручная печать сформировала из них облако клонов «Таджу Кунай Каге Буншин но Дзюцу». Последняя четвёртая пара рук с такими же словно бы шарнирными суставами и зажатыми обратным хватом танто сделала спереди и сзади два зигзагообразных взмаха, выпуская со светящихся кинжальных лезвий «Хачи-Сирокама», чтобы порвать комбинацию двух брошенных в меня заклинаний «Бакудо-61: Рикуджокоро» и «Бакудо-79: Кьё Шибари»: четыре белые серпа ополовинили четыре черных шара, один улетел наискось куда-то в сторону другого помещения, оставшиеся рассекли три плоских блокирующих луча на уровне пояса – спереди всё то же самое плюс уничтожение девятого чёрного шара в области груди. Несмотря на ослабление и задержку из-за прорыва через связывающую магию, шестнадцать белых серпов опередили полёт кунаев и вспороли перед ними стенки пирамидального кристалла «Бакудо-73: Тозаншо», созданного Тессаем, знавшим мои прежние способности и желавшим подобного рода удалённой и непосредственно не касающейся меня иммобилизацией выгадать время для ультимативного и запрещённого «Бакудо-88: Джикэнтейши», что погрузило бы изуродованную лабораторию в темпоральный стазис. Быстро сместившийся и удивлённый прытью моих рук Киске уверенно подобрал меру противодействия, крутанув перед собой и другом ранее извлечённым из трости занпакто, для прикрытия обоих применяя оптимальное в данной ситуации заклинание «Бакудо-39: Энкосен»: широкий вращающийся защитный диск кидо разметал всё запущенное в них оружие, кроме двух первичных кунаев, отброшенных непосредственно занпакто – две крупные зазубрины пренеприятно изумили владельца меча. Не помог выставленный за кидо красный щит, являвшийся способностью занпакто Урахары - белые кромки кунаев вспороли эту защиту подобно бумаге.


      Угроза смерти от двух шинигами помогла мне сориентироваться и собраться, подтянув занпакто на борьбу за наше существование – одно на двоих. Но главное, я обнаружил то, чего никак не ожидал увидеть в этом мире: Урахара использовал шарик неизвестного глазного яблока с невообразимым додзюцу, влияющим на меня непонятным образом. Мне хватило знаний о возможностях Бьякугана, Шарингана и Риннегана, чтобы попытаться миром уладить возможный конфликт, истово пожелав просто отгородиться от воздействия неведомого додзюцу, отменить его силу, обратить вспять все изменения – защититься бакудо. Это яркое чувство помогло мне омыть сознание до кристальной чистоты и придало новых сил, чтобы вполне осмысленно воспользоваться инстинктивно выгаданным шансом, на миг опередив своего бывшего капитана и пользователя додззюцу. Миг, который исчез во вспышке - Орба Распределения…


      «Здравствуй, Отец! Я – Хогьёку», - применило оно высшее гендзюцу по аналогии с «Цукуёми» и само первым представилось прямо в моей голове, чем испугало буквально до колик, ведь я по себе знал о невероятной пластичности самой сущности индивида во время трансформ.


      «Здравствуй, Хогьёку. М, я не узнаю тебя», - за нас обоих начал диалог Какаши, пока я пытался контролировать