варварское уничтожение, мне хотелось прихватить их с собой или рассмотреть при помощи додзюцу и понять суть неизвестных фуиндзюцу, но по ряду причин окорачивал свои желания, наметанным взглядом шиноби высматривая признаки ловушек на очередном повороте или развилке.
Собственно, лаборатории расположились строго по левую сторону от главного коридора, раскинувшегося в ширину на дюжину метров. Явный новодел, совершенно прямой, свод арочный, высотой под пять метров. Если встать в его центре и главный выход на поверхность брать за шесть часов, то аномалия находилась где-то на десять часов, а обнаруженная мной массивная дверь в районе семи часов. Всего четыре входа и сколько-то десятков ниш - удобные оборонительные позиции. Самое грустное, что я обнаружил заделы на расширение базы и организацию второго уровня.
Люди находились только в этом главном коридоре. Четыре группы ниндзя: специалист фуиндзюцу, поддерживающий гигантский параллелепипед неизвестного мне барьера; страхующий ниндзя; три охранника. Команда караульных у малого подъема на поверхность в конце коридора, две команды у широкого в начале. И там, и сям по сенсору. Всего тридцать четыре души в прямой видимости. Ниндзя тихо переговаривались о погоде, ценах на рис и хлеб, откалывали плоские шуточки, кидали деловые фразы на тайном языке жестов. Шифр часто меняется, сложно уследить, тем более, я полгода как отошел от дел АНБУ Конохи и несколько недель как не состою в рядах этой организации. В презираемом Корне когда-то числился, но давно уже не двойной агент. Мне не требовался шаринган, чтобы издалека видеть распальцовки, угадывать произносимые слова, различать признаки сильной напряженности с непрестанными косыми взглядами в сторону пяти черных глоток, разевающих свои беззубые пасти по правую сторону коридора.
Во всю вертикальную часть левой стены растянулась пленка барьера. Напротив внушительных дверей в лабораторный отсек висели круги с большими кандзи, означающими «запрет». Круги вписывались в ромбы, от которых шли сложные геометрические построения из цепочек с иероглифами из чакры, составляющей фуиндзюцу. У каждого ромба имелся свой набор из четырех рун, с внешней стороны примыкавших к сторонам и раза в четыре более маленьких, чем кандзи. Все четыре проявленные в зримом диапазоне печати умозрительно вписывались в квадраты три на три метра и имели под центром нижней грани два контура ладоней с растопыренными пальцами, от кончиков которых шли силовые линии, образующие каркас всего узора. Самая сильная пульсация контуров фуиндзюцу наблюдалась у дверей, ближе всех располагавшихся к аномальной зоне.
Едва заметная пульсация наблюдалась и по правую сторону. Пять проходов были опечатаны так, что создавалась тонкая и прозрачная мембрана, чутко реагирующая на любые звуки из темноты и усиливающая каждый шорох, писк или чавканье. Действие сугубо в одну сторону.
Я шастал в разведке никак не меньше трех часов, облазив все доступное пространство базы по правую сторону от коридора. Составленный мысленно план удручал. Примерно шестая часть или даже больше лежала в той стороне научной секции, что за аномалией. Не во все комнаты пытался заглядывать, не в каждую мог проникнуть. По самым грубым прикидкам исследовал примерно треть, благо, что у этой подземной базы всего один ярус.
Собственно, придя к гроту в первый раз, едва не нарвался на взрыв-тег. С одной стороны радость – есть проход! С другой беда – полная темень и ждущие меня впереди объятья столь же полной тишины. Ни зги не видно, а я-то грешным делом надеялся на аварийку. Первой идеей было соорудить факел и обмакнуть его в светящейся жиже, но она в довесок фонила, а еще русло местами бежало меж полом и потолком, разделенными всего парой другой ладоней – слишком узко и слишком сильное течение! Мысль зацепилась за пронырливых и живучих крыс, селящихся рядом с человеком, неустанно изводящим этих ко всему хорошо приспосабливающихся грызунов. Пришлось возвращаться.
Как оказалось, живность кишела. Рыбешки, рачки, слизни, даже волосяные пиявки были в канализационном стоке. Но больше всего меня поразили две змейки-мутантки. Откуда тут и почему змеи? Откуда не знаю, но двигались твари по-змеиному, хотя выглядели одновременно похожими на жирную пиявку из Страны Болот, скользкого слизняка и кольчатого червя. Одна из гадин со светящимися красными буркалами как-то увидела меня и бросилась. Инстинктивно рассек ее правым танто, думая, как о живом существе. Половинки материального тела пролетели мимо меня, шлепнулись в стену, задергались и сползли в жижу. Тут-то я и оценил их недюжий для животных ум и способности. Во-первых, вторая гадина, шипевшая на меня и приготовившаяся выстрелить пружиной, предпочла заглотить слизня, парой секунд назад пришпиленного мной ради глотка рейши, восстанавливающей мои ожоги и раны. Во-вторых, из двух половинок получилось две полноценные змеи, вместо атаки на обидчика чего-то выловившие, подросшие и сразу же признавшие большую змеюку за главную. Две змейки косились на меня и трепетали языками, самая большая теперь не шипела грозно и угрожающе, держала голову гордо и независимо. Времени достаточно уже потерял, еще немного погоду не сделают сейчас. Из этого соображения решился на эксперимент. Стремительно метнулся и одним ударом вышиб из мелкой дух, вторым танто проткнул ядовито фиолетового рачка с шестью клешнями и тремя скорпионьими хвостами. Гадина порадовала сообразительностью, успела проглотить корм и остаться здесь. Не успела она обрадоваться своему счастью, съев питательного рачка, как была вновь ополовинена. Гм, пусть будут Пустышки. Две Пустышки под явно заинтересованными и злыми взглядами своих живых товарок быстро подросли раза в полтора, лихо расправившись с подвернувшимися слизняком и рыбой.
В общем, с горем пополам привлек в ряды диверсантов более трех десятков особей местной бурно развивающейся фауны. Манил их за собой лакомыми крупицами. Какаши отплевывался, но без ворчаний расщеплял животные душонки на духовные частицы. В третий раз по руслу подземной речки я прошел еще быстрее.
Памятуя о взрывоопасности печатей, за десяток метров перед первой встречной схватил змею-Пустышку за голову. Терпя жгучую боль, отсек хвост с прицелом на лист с фуиндзюцу, башку метнул в следующую печать, хорошо видимую в свете, испускаемом моими диверсантами, чьи ряды чуток уменьшились. Затея удалась, змейка-Пустышка варварски выела всю чакру из фуиндзюцу, которое не успело детонировать. Не все оказались столь умными, издали пронаблюдал пару взрывов и грацильные прыжки в исполнении змей-мутанток, пожравших ошметки раков-неудачников.
Собственно, я шел то позади, то впереди своих расползшихся диверсантов. Довольно быстро выжившими остались одни гадины под управлением своей королевы, отрастившей огромный капюшон с причудливым рисунком на нем. Эта почти четырехметровая змея оказывала мне милость, подчиняясь – пока что ей это было выгодно. Вскоре полчище змей заполонило эту часть базы, давая достаточно живого и призрачного освещения. Потом минут десять я играл с королевой в гляделки, пока та не покорилась моему волевому взгляду и не созвала всех своих подчиненных родственничков.
Ниндзя ребята тертые, но и они порой вздрагивали, едва не подскакивая с мест на особо кошмарных жутиках. О да, я заставил их понервничать, а теперь пришло время отвлечь боем и выбираться наверх. Пинками разделив свое гадское воинство на мутантов и Пустышек, кое-как отправил последних атаковать первыми.
Естественно хлюпы и прочие звуки были давно услышаны и усилены мембраной прохода, четвертого от начала: через него в первый раз выглядывал, сильно опередив тварей, а потом заманив их в ранее пройденные ответвления. Думаю, не глупцы дежурили, успели разглядеть, кто к ним пожаловал, и приготовиться. Десятки уродливых, но по-своему грациозных змей были атакованы «Суитон: Джусуи Гинко». Сильные водяные валы “B”-ранга из двух глоток интерферировали, но эффекта почти не оказали. Во-первых, Пустышки существа нематериальные, против которых была направлена атака. Во-вторых, их породила гораздо более агрессивная среда, жидкая. Вот что значит действовать стереотипно против необычного врага. Следом за водой бойцы атаковали более слабым огнем, «Катон: Карью Ибуки». Сдвоенная атака огненным дыханием “D”-ранга принесла зримо больше успеха, но все же припозднилась. Минуя барьер, прорванный самими ниндзя, Пустышки уже ринулись к вкусной, но опасной добыче. Им наперерез выдохнули кислотный пар, хидзюцу “B”-ранга «Футтон: Комо но Дзюцу». С шипением потек и вспенился камень, но если бы шиноби направил струю на стену, то сумел бы предотвратить атаку мутантов, проевших каменную породу, словно черви землю.
Гадская королева не захотела деградировать или помирать конечной смертью. Она выждала удобный момент и вместо самоубийственной атаки поперла на поверхность, прихватив по пути свою товарку-Пустышку, ту, что еще из первого деления в канализационном стоке. Я тоже решил не искушать судьбу и не отставал от них, держась поодаль на пределе сенсорных возможностей, невеликих в плачевном нынешнем состоянии. Футляр с моими танто доставили с направления по основному ходу, но я посчитал чересчур рискованным соваться туда, а в толще камня я дезориентирован без обращения к силе, потому и следовал за тварью, лучше меня разбирающей дорогу наверх.
Будучи ниндзя с развитым Дотоном, я часто погружался в верхние слои земли, знаю о грунте не понаслышке. Распознав последние метры перед поверхностью, резко прянул вбок. Столь нетипично умное поведение змеи, осмысленное по пути за ней, просто кричало о ее демоническом происхождении. Неоткуда было взяться в мутировавшем мозгу такому уму. Я знаю только двух ниндзя, имеющих контракт с ползучими гадами. Это Митараши Анко и ее учитель, змеиный саннин Орочимару. Последний, как я теперь думаю, наследник и единственный представитель давно вырезанного клана, в своем геноме прописавшего контракт с древним демоническим кланом змей, как Умино с дельфинами.