И вправду. Каменное дно чашы подо мной распылилось, чуть дальше песок, щебень, крупные осколки. Реяцу раздавило весь каменный цветок, но кости не сломало – лишь разъединило на стыках. И вся эта масса мусора начала оседать в воду, из которой все всасывал водоворот. В мгновение ока переместившись ввысь, применил черный пламень, призвав его суть при помощи «Камуи» сразу к сжигаемой поверхности. Костер. Вспыхнул настоящий костер из черного, живого пламени, жадно набросившегося на камни, словно хвоя мгновенно сгоревшие. Скелет дольше всего сопротивлялся, но в итоге и он истаял. Вместе с занпакто я насилу погасил собственное пламя, заработав глазную боль. Пустяк, Ад не даст мне сойти с ума, а болевой порог у меня высок… Извращенец прямо, угум.
Сила опьяняла, казалось… Нет, так и есть! Я весь состою из силы, я само воплощение силы! Вспомнился противный и жуткий смех Орочимару, и я подавился едва не начавшимся смехом…
- Спокойно, Хачи, не надо терять голову, - поморщившись, вслух произнес я для собственного успокоения.
Еще сильнее должны были помочь успокоиться дыхательные упражнения… ***! Вдохнул крупицы энергии Ада, полные боли и страданий. Хорошо так протрезвел от простреливших меня колик. Рейрёку грешников причиняет нестерпимые муки! Сродни яду или изощренной отраве. Не заглушить ничем. Вспышка чистой, незамутненной боли запечатала во мне занпакто. С ужасом полетел в воду – в безбрежный океан жидкой боли!
- Данку! – На последних метрах восклицаю первое кидо, пришедшее на ум, и с размаху жестко впечатываюсь в бакудо стены. Занпакто вообще, похоже, потерял сознание – он же своей способностью впитал Адскую энергию.
Тело после выброса из сенкая само выбрало более родную и знакомую ипостась – духовную. Поэтому легко отделался от последствий падения и быстро пришел в норму, но не морально. Со страхом вбухав в бакудо чакры из «Чакрафуин», перевернулся на спину и стал постепенно приходить в себя, вытесняя чужую боль, унимая взбурлившую кровь, забившееся сердце и запрыгавшее ядро. Дать деру бы н*** отсюда! В чем прикол самоистязаний?! Ради чего? Познания себя?..
-- Какаши?
-- Не ори, Хачи.
-- Эм, я и не ору, - шепотом. – Все нормально?
-- Голова гудит и тело ноет, - болезненно поморщился занпакто. – Будет мне урок.
-- Нам.
-- Давай в сенкай.
-- Эм, с головой точно все в порядке?
-- Да. И не считай меня упертым, как Ли. Я подвел тебя и должен исправиться. Смогу.
-- Погодь ты, не гони. После всех этих выкрутасов я измотался и жутко проголодался, но кушать в Аду… как бы это…
-- Не тупой.
Вдвоем покумекав, лежа на Данку, с десятой попытки сумели создать вокруг себя наспех разработанное бакудо отрицания в форме оранжевого куба. Кидо как бы отрицало действительность внутри себя, это реально помогло спокойно вздохнуть и полностью расслабиться, снять напряжение от ожидания новой порции боли: зудящей, ноющей, острой, покалывающей – некоторые виды я впервые испытал на себе. Сложно было уяснить и воплотить сам принцип нужного кидо, а в целом изобретенное бакудо ранжируется в районе пятого уровня.
Было забавно понять, в чем заключался проворачиваемый Шигуре нехитрый фокус с яблоками. Новых вкусов или ощущений я не открыл для себя, но голод славно удовлетворил, когда достал из Кладовой жирный мясной рулет, который принялся жадно заедать песочным пирожным.
Наевшись до отвала, с полчаса тупо отлеживался, наблюдая движение адских облаков, засасываемых в воронку на месте углового столба данной структурной ячейки. Наведенная Адом боль быстро и бесследно истаивала. Когда настроение улучшилось, возрос исследовательский зуд. Барьером защищенный от болезненного воздействия окружающей среды, я с большим энтузиазмом начал исследовать открывшиеся возможности материализации и дематериализации собственного тела. Теперь будучи в духовном теле я ощущал себя на все свои прежние 377 кило и 2.57 метра, а когда уплотнял рейши в атомы, то возвращалась уже ставшая привычной определенная немощность 68 кило на 1.81 метра росту. Поигрался с материализацией конечностей, выяснив, что не важно, единственная ли рейши уплотнена или все – угнетенность души остается неизменной. С почти детским восторгом я воткнул в ладонь кунай, дематериализовав протыкаемую область – теперь подобные ранения мне совершенно не страшны. Натренироваться в скорости только надо – это дело наживное. Кунай, напитанный чакрой, так же оказался безвреден – насквозь проходит. А вот кунай с техникой «Хиен» или «Хадан», когда чакра не только пропускается через оружие, но и выпускается вокруг него, как бы продолжая лезвие, уже другое дело – сильно ранит, как и прежде. Сделал дубля, а сам полностью перешел в духовную форму – кунай с «Хадан» никакого вреда мне не причинил, оставив ощущение щекотки. Ниндзюцу надо перерабатывать для причинения вреда душам, смещая акцент в чакре с ян на инь.
Наигравшись, с большей осторожностью перешел в шикай, затем в банкай и в:
- Сен-кай.
Барьерный куб отрицания лопнул от скачка внутреннего давления реяцу, но занпакто и в самом деле сдюжил. Я ему посильно помогал, задержав дыхание. Теперь, после активации риннегана, мои движения в сенкае не были скованны, а собственная мощь поражала… Если бы не «Чакрафуин», вообще бы выплеснул впустую море энергии. Радости были полные штаны - я разглядел энергетические каналы подобно бьякугану! Крохи рейрёку грешников продолжали циркулировать в мертвом Аду – внутри лепестков, костяков и шпилях тончайшие каналы. Разглядел их четко. Но надолго нас не хватило запираться от Адской энергетики – все же режим природного высвобождения предназначен для открытого и полноценного взаимодействия с окружающими энергиями. Пришлось удовлетвориться банкаем, проводя такие необходимые полевые испытания собственных сил без всяких ограничителей и свидетелей.
Не получилось вдосталь популяться Сирокама, Бала и Серо. Самое обычное Серо, выпущенное в банкае, до основания расщепило шпиль и разломало череп, на него насаженный. Выпущенное на соседнем цветке Рэй Серо в дополнение к этому едва ли не насквозь пробило океаническую толщу, взрывом подняв гигантскую волну и взметнув столб брызг под сотню метров. Гран Серо побоялся выпускать – из-за белой режущей чакры прошьет уровень насквозь и вырвется на нижележащий. Границы слабые тут, легко проходимые. Пришлось ограничиваться шикаем, чтобы выкладываться по полной и не бояться навредить игрой мускулов. Аду и навредить? Пусть здесь пусто и все такое, но я преодолел свою тягу к разрушению, доставшуюся от Пустого. Честно говоря, я начал пугаться самого себя, но главную задачу выполнил - примерился к своим силам и дзюцу, созданным на основе способностей. Три огромных цветка разгромил в хлам и сжег в черном пламени. На четвертом глаза заболели, вынуждая прекратить шмалять поджоги и пользоваться кидо для уничтожения обломков, странным образом затягиваемых в далекий водоворот. Можно было еще столько же спалить, но я поостерегся переводить боль в разряд едва терпимых. Я еще помнил, как Мангеке Шаринган, с которым я много лет как пытался совладать, кровоточил ядовитыми чернилами – кровь, наполненная злой чакрой. Однако истощиться или ослепнуть я больше не боялся – сделанная Маюри пересадка глаз от простого человека не лишила меня додзюцу ввиду привязки к высвобождению занпакто. Только переутомление меня может доконать, но я делал четверть часовые перерывы для успокоения внутри специально изобретенного бакудо.
Когда понял, что для испытания второй способности Мангекё Шарингана, о которой говорил занпакто, требуется кто-то посторонний, я завязал со вторым уровнем Ада. Отлетев на две ячейки, приготовился и смело нырнул в воду, готовый дать отпор.
Низкое небо, едва-едва подсвеченное хладом водяной толщи, иногда проглядывающей между тучами, играющими роль пены. Под небесами простирались горные бассейны с ядовито-желтой кислотной отравой – квинтэссенция страданий. Озерные группы обрамлялись клубящейся ватой грязных облаков, похожих на болезнетворную пену изо рта. Собственно, я некоторое время наблюдал, как образующееся наверху пенное облако падает вниз, колыхая противное образование снизу – еле сдержал рвотный спазм.
Третий уровень покинутого Ада.
Мой расчет оказался верен – четко ощущал направление на движение масс. Но не хотелось задерживаться здесь или проверять, как тут выглядит вихрь, затягивающий в себя энергию и материю - саму ткань Адова пространства. Под шевелящимися облаками без труда обнаружил расщелину с длинной лестницей, защищенной ториями. Вокруг было понатыкано множество погасших фонарей, типа символизирующих огонь душ. С первого раза я лажанулся, пришлось сверху искать спуск и устремляться вниз именно по ступеням - только тогда открылся проход между скал. Никаких сигналов о грозящих опасностях ж*** инстинкт мне не посылал, потому продолжил исследование, желая убраться подальше от зловонно-тошнотворных кислотно-щелочных то ли испарений, то ли испражнений. Ни я, ни занпакто были совершенно не рады собственной сенситивной уязвимости.
– скрипучий могильный прах. Всюду под ногами, куда ни глянь. Едва светящийся кислотный водопад за спиной бесшумно обрушивался куда-то. Не дающая света желтая пелена низких туч над головой. Перед глазами расстилались холмы из окаменевшего праха, казалось, на близком горизонте смешивающегося с небом. Шаринганом угадывались следы от рядов некогда стоявших тут надгробий. Абсолютное, оглушающее безмолвие. Серые пустоши скорби и безысходности, хуже бескрайних песков верхнего уровня Уэко Мундо. Я не стал создавать теневиков – лопнут и вернутся истошной болью, усиленной местной адской энергетикой. Созданные дубли быстро истаивали, ступая по праху - они еле держались на болезнетворном воздухе. Для меня тут было чуть светлее из-за додзюцу, видящего остатки энергии в облаках, а так неизменный круг света выхватывал мизер пространства вокруг.