- Мм, Какаши, мне все еще не нравится идея с плотью пустого.
- Не буди лихо, пока тихо?
- Мгм.
- Хм, - задумался занпакто, жуя травинку и глядя на благоухающий сладостями лес, пышущий здоровьем и силой. Обилие светлых тонов оттенялось фиолетом удаленного горизонта, где за землисто серыми горами истово колотились молнии. – А если попробовать напоить его энергией?
- Эм-маа… Если только с параметрами шиноби… - я загорелся идеей.
- Мма, сперва фуиндзюцу, Хачи.
- Да-да…
К воплощению моей идеи приступили после двух плодотворных дней, за которые Саске удалось вновь покорить все три ступени своего шарингана, но уже в обратном порядке. Наруто и Сакура тихо млели и не отсвечивали, впервые видя счастливого и открытого Саске. Он пребывал на седьмом небе от восторженной радости, когда перед ужином взахлеб приватно рассказывал мне о каждой ступени додзюцу, запуская и убирая с орбиты глаз второе и третье томоэ. Четкое разделение помогло Учиха глубже понять родное додзюцу, с помощью которого он таки сумел меня загипнотизировать гендзюцу «Джигьяку». Причина столь сильных его эмоций крылась в открывшихся завораживающих перспективах. Прошлым днем я принял его доводы активировать полный шаринган и пройтись по всем известным ему дзюцу, чтобы и для каждой ступени шарингана (один-два-три томоэ в каждом глазу) создать набор ориентировок на затраты чакры. Сегодня ларчик шарингана открылся! Да так, что скакавший по ступеням Саске открыл для себя много неизведанного, чего в прошлую активацию полного шарингана не разглядел в себе и своих теневиках, что мне далось путем изнуряющих тренировок. С третьей попытки упертый Учиха коряво, но исполнил ниндзюцу “B”-ранга «Катон: Хосенка Цумабени», следующий уровень «Катон: Хосенка но Дзюцу», когда в огненных сгустках прячутся сюрикэны. Очень красивое и грозное огненное ниндзюцу. Саске сам допер, что и как делать! Вот и выглядел генин за ужином и после котом, обожравшимся валерьянки в сметане, разве что не урчал.
Так вот, фуиндзюцу. Мне удалось на каменном срезе, оставшемся после Сирокама, воспроизвести простейшее фуиндзюцу запечатывания чакры. На камне, а не на специально обработанной пергаментной бумаге. И оно работало! И имело требующуюся большую вместимость. Экспериментировал на маленьком скалистом островке на удалении часа скоростного бега по воде с частым применением ниндзюцу «Шуншин», теневые клоны, благодаря которым в свое время и нашелся островок, страховали от внезапного появления судна.
Мое отсутствие по ночам, кстати, заметили, и даже бессовестно заглядывали в комнату к Цунами, но… но мы все еще украдкой наслаждались друг другом днем, потому скабрезный интерес двух мальчишек к личной жизни сэнсэя угас – тренируется вусмерть он. Так что дней через, эм, несколько, я могу с чистой совестью проводить и ночи в комнате Цунами. Эх…
Взглянув на луну, еще раз проверил пятиметровую печать, выжженную в камне чакрой. Убедившись в геометрической точности, встаю в центр и принимаю сильное обезболивающее с легким наркотическим постэффектом. Мазнул взглядом по камню в десятке метров от себя – меч отразил звездное небо. Вздохнув, активировал фуиндзюцу на прием и вошел в шикай.
Лекарство не смогло заглушить пронзившую нас с занпакто дикую боль, мгновенно выбившую из шикая.
-- М-м-м… Н-надо продолжить, - с трудом вымолвил в голове Какаши.
-- Сам-м зн-наю.
Боль отличалась от прежних попыток. Мы с занпакто разделили меж собой танто, в точности по прогнозам увеличился мой правый танто, а во внутреннем мире левый танто Какаши. Распертый канал во внутренний мир едва не лопнул, но я уже умел отменять шикай, причем с сохранением хотя бы той части энергии, что была заточена в танто.
Только на следующую ночь удалось не просто терпеть боль, но и приводить инь-составляющую чакры к единому формату. И только на третью ночь в серии из трех, предназначенных для таких вот экспериментов, удалось воплотить идею, терзающую ум и гордость.
Приготовил очередную площадку с огромным фуиндзюцу пятиметрового диаметра для запечатывания выплеска чакры при активации шикая. На сей раз сразу слева от меня постамент с Обезглавливателем. Вновь накачиваюсь вредными обезболивающими, но другого выхода нет. Неподалеку стоит группа страхующих теневиков, в случае чего они доставят меня обратно.
Боль из локальной растекается в глобальную, когда начинаю через себя перекачивать и форматировать чакру из своего правого танто, зажатого подмышкой, в левую руку. Пальцы сведены вместе, вожу ладонью в двух пальцах от меча, пожирающего передаваемый ему нестабильный поток белой чакры. Вожу четко по линии над частью рукояти и центру широкого лезвия, как бы выделяя новый клинок, более узкий и общей длиной в метр. Гладь под ладонью улучшает зеркальные свойства, но и только. Кожей чувствую жажду крови – Кубикирибочо алкал крови.
Продержавшись до того момента как мой правый танто сам достигнет метровой длины, касанием в центр гарды отправляю меч в Кладовую. Дальше мне достается уже эхо боли Какаши, держащего правую ладонь над импровизированной головой кровяного человечка, дергающегося в цепях бакудо в безуспешных попытках добраться до источника силы.
Как только Какаши останавливается, вытряхиваю из себя меч обратно и выхожу из шикая, валясь с ног.
-- Ну как? – Спрашиваю, продышавшись.
-- Ммм, вроде чуть посветлел.
-- Продолжаем?
-- Мгм.
Собравшись, делаю комплекс упражнений и короткую медитацию, укладываясь в двадцать минут. Еще десять аккуратно тяну запечатанную чакру в себя для следующего вливания. Это нужно в первую очередь для развития каналов системы циркуляции чакры и тела для вмещения высвобождаемых одним махом энергетических ресурсов. Одно дело тратить в течение боя, другое дело одномоментная генерация того же количества чакры. Боль это показатель прогресса.
На следующий день, предварительно извинившись перед Цунами, спровоцировал отроков, начинающих задумываться о девушках, внезапно нагрянуть в дом, чтобы… чтобы не застать меня там – тренируюсь я. Вечером попенял обиженных на мои одиночные тренировки тем, что они пока еще не могут ходить на цыпочках по воде или хотя бы деревьям, а уже замахиваются на что-то большее. Всему свое время. В общем, сделал их самих виноватыми за бесполезную трату времени на подглядывания и подкарауливания честно тренирующегося сэнсэя. Этим днем я действительно опорожнял все наделанные фуиндзюцу, вливая чакру в бездонное чрево Кубикирибочо и терпя боль без приема вредных наркотических средств. Вечером я натуральным образом выглядел выжатым лимоном, не в пример свеженьким генинам, окончательно расслабившимся – заказчик и основные исполнители мертвы, угроза свелась к ничтожному минимуму. Вот и спрашивается, зачем жилы рвать на каждодневных тренировках?
После трех длительных подходов обрабатываемая область меча стала заметно отличаться от остального клинка. Идеально отполированная, с разводами как у слоеной стали. Прежний владелец хорошо заботился о мече, но чакрой не обрабатывал – отражающий коэффициент поверхности меча значительно подрос. За счет имеющейся массы затянулись зарубки от моих танто, но самая главная рана на теле клинка осталась без изменений, ибо нанесена усиленным чакрой мега-танто. Челобречек Ку порозовел, тем самым ввергнув Какаши в полное уныние.
- Он все равно, мн, жаждет крови.
- И не меняет, м, форму, - добавил Какаши. Мы очередной раз мусолили не дающую покоя тему. Уже было не важно, зачем все это затевалось. Оказалась задета наша гордость.
- Хорошо, мна, первым выскажу мысль о кабане.
- И собаке.
- М?!
- Нет, эм, не надо сюда! Ты что?!
- Ну, извини… А как тогда слить души?
- Эм, попробуешь влить каплю рейрёку пустого, мм, может, поглотит с кровью…
- Омерзительно.
- Тогда будем пробовать, мна, вливать вместо белого оранж или фиолет?
- Нет, ты прав… М, мечу нужна более, эм, высокоорганизованная душа. Ммм, долго взращивать из Ку приемлемого помощника. До окончания строительства моста не уложимся.
- Предлагаю, эм, после кабана мышей…
- Мгм, тот пес-барбос не ровно дышит к Саске, только одна попытка…
- Жестокий ты…
- Все-все, собаки это святое, понял, прости.
- Хачи-бака! – Грустно усмехнулся Какаши.
Команда успешно налаживала отношения меж собой и без меня, стоило только подтолкнуть их в правильном направлении. Совместными играми в «МС» баловал раз в два-три дня. Пока теневики Наруто, Саске и меня прятались и подкрадывались, я старательно возвращал себе образ прежнего молчаливого Какаши, почитывая книжки. Из экономии средств Сакура, пока ребята игрались-тренировались, готовила на костре походные обеды, распуская соблазнительные ароматы. Прайм-Наруто в это время медитировал, принимая память уничтоженных теневиков. Прайм-Саске тоже сидел в позе лотоса, но занимался упражнениями для развития глаз.
К слову, организовывал сеансы гипноза с Наруто и с Сакурой я, Учиха при моем контроле занимался ими по полчаса по утрам. Ни Сакура, ни Наруто реально не знали суть начавшихся с ними занятий на выработку стойкости к гендзюцу, однако уже после первых сеансов стали замечать улучшения, противостоя легкому воздействию шарингана Саске первой ступени, с которым он теперь постоянно щеголял, прикрыв темными очками – «Хенге» никак не ложилось поверх додзюцу. Гипноз обоих напарников давался Учиха с трудом. У Сакуры обнаружилось подозреваемое раздвоение личности, а у Наруто активно сопротивлялся Кьюби, без полного шарингана Саске нечего было и думать о «Джигьяку», а у меня и других оперативников дзюцу получалось за счет наработанного опыта.
В прошлом я никогда бы на такой жестокий и кровавый эксперимент не решился, но Какаши обучался в застенках ведомства Морино Ибики и по приказу не единожды пытал вражеских шиноби, когда следовало беречь собственную чакру.
Второй уровень ниндзюцу “C”-ранга «Дотон: Погребение» это ниндзюцу “A”-ранга «Дотон: Йоми Нумa», адская трясина. В обоих случаях земля разжижается, затягивая все в себя. С прицелом на второй уровень я разрабатывал первый, научившись подчищать за собой созданные на камнях фуиндзюцу запечатывания чакры. Достаточно быстро наловчился в их вычерчивании и использовании – потеря двух часов на дорогу и потеря чакры при выделении ресурсов на теневиков ради страховки были неприемлемыми тратами. Предварительно убитого двухметрового секача Кубикирибочо выпил подчистую одновременно с чакрой из моего правого танто. Мне пришлось повысить плотность и ширину потока своей белой чакры, чтобы она укутала кисть и не давала поднявшейся от клинка кровавой хмари коснуться моей руки. Пришлось добывать еще и сохатого, чтобы окончательно восстановилась целостность меча. И за два подхода освоить передачу энергии из моего правого танто в тот, что в это время находился в руке Какаши во внутреннем мире, и обратно. Розовый Ку упорно не хотел белеть, чтобы полностью избавиться от тяги к крови - после крупных вливаний пришлось вновь осветлять.