Простым людям повезло. Они умерли сразу, просто исчезнув. С шиноби же чакра сыграла злую шутку. Даруемой ей сопротивляемости достало, чтобы не дать целям некроманта умереть. Но не хватило, чтобы защитить. Ульгриму не нужно было смотреть на ворота, он уже все это видел. Новое оружие Варкастера действовало подобно чудовищной кислоте, полностью содрав с несчастных кожу, ослепив, оскальпировав. Но не смогло проникнуть глубже, оставив изувеченных жертв в объятьях боли.
В отличие от мечника, проигнорировавшего уже виденную им страшную картину, сухопарый джонин не смог остаться равнодушным, на мгновение отвлекшись. Фатальная ошибка, когда на тебя мчится грандмастер меча, вооруженный предвиденьем мангеке шарингана.
Это было до смешного, до нелепого просто. Ульгрим проткнул опытного шиноби походя, как хозяйка нанизывает на деревянную спицу рисовый шарик данго. Не отвлекись ивовец, и, быть может, он бы еще смог что-то противопоставить мечнику.
Но Ульгрим точно знал, что делал.
Сюрикены Итачи, наконец, оборвали агонию несчастных, попавших под удар некроманта.
— Ходу! — рявкнул уже сориентировавшийся Какаши, добивая молнией чунина, чудом не задетого Свежевателями.
Пусть тревожная печать осталась нетронутой, суматоха у ворот неизбежно привлечет к себе внимание. Их фора — минуты.
Над городом разнесся гром, на мгновение заглушив вопли людей, спешащих убраться с площади. Над крышами домов взметнулся столб пыли и дыма. Последний штрих занял свое место в картине настоящего — Варкастер привел в действие ловушку. Завод по производству ружей взлетел на воздух в самый разгар рабочего дня, хороня под своими обломками всех, кто знал тонкости непростого ремесла.
Задание выполнено.
С последней мыслью Ульгрим устремился за соратниками, гася ставший больше не нужным мангеке шаринган.
Глава двадцать шестая
Капли воды скатывались по оконному стеклу, сливаясь в ручейки и потоки, преломляя в себе свинцовое небо и словно поникшие крыши домов. Трудно было поверить, что на дворе полдень. Лето кончилось. В Коноху пришли дожди. Долгие и мерзкие.
И все же Минато вглядывался в тоскливый пейзаж, уступив минутной слабости, откладывая ждущее его дело. Но отвлечься не получалось. Лежащая на столе сумка, казалось, сверлила взглядом затылок хокаге, беспрестанно напоминая о себе. Несколько минут тишины, и Минато сдался, со вздохом отстранившись от окна и вернувшись в кресло за рабочим столом.
Сумка была вполне заурядна. Не новая, слегка потрепанная. Обычная заплечная сумка шиноби. Из-под откинутого клапана виднелись торцы туго скрученных свитков хранения. Шестидесяти семи свитков, перевязанных белыми лентами.
Ива и Кумо вернули Конохе ее мертвецов.
Минато был вынужден отдать должное своим врагам — они не отступились от старых договоров, позаботившись о телах тех, кто проиграл сражение за Кибадзё. Или просто воспользовавшись возможностью вывести хокаге из равновесия? Что ж, тогда план вполне удался.
Поражение было неожиданным и сокрушительным. Когда джинчурики двух какурезато разносили по камешку старый замок, Минато еще возвращался из неудачного похода к обиталищу треххвостого. Удар был рассчитан идеально — в его отсутствие некому было привести подмогу гибнущему гарнизону. Везение? Знание?
Так или иначе, это твой, хокаге, провал. Не досмотрел, не учел, не предвидел. Шестьдесят семь тел — цена ошибки. Еще пятнадцать человек в плену. И переговоры об обмене станут непростым делом. Кому-то удалось вырваться из ловушки и вернуться в Коноху. Кто-то пропал без вести. И с каждым днем все меньше надежды, что они лишь запоздали, а не стали пылью под атаками джинчурики или сгорели во взрыве накопителя замка.
— Кокаге!
Помощник возник в кабинете мгновенно, словно ждал под дверью.
Хотя почему словно?
— Проверить на сюрпризы, тела опознать и разместить в морге. Список мне на стол.
— Есть.
Подхватив сумку, шиноби замялся:
— Родственников оповещать?
— Я сам. Посланец покинул деревню?
— Да. Обошлось без проблем.
— Хорошо, — кивнул Минато, — свободен.
Вновь оставшись в одиночестве, хокаге вернулся мыслями к случившемуся.
Итак, война вышла на новый уровень. Союз двух деревень предпочел эскалацию конфликта. Логичное для них развитие событий, в общем-то, если цучикаге и райкаге верят, что за гибелью Роши стоит Коноха. Да и с Югито не все ясно. Случайность ли, что рядом с местом нападения на джинчурики двухвостой оказался отряд Конохи? Как были заметены следы? Не на Лист ли списывает потерю райкаге? Зная вспыльчивость Эя, подтолкнуть его мысль в нужном направлении не так уж сложно.
И нет у Минато доказательств вины Акацки. Лишь слова его сына, невесть как ставшего свидетелем атаки, да подозрения Итачи. Мизукаге? На эмоциях от сорвавшейся охоты и едва не разыгравшейся битвы, Теруми проговорилась, что обращалась к наемникам для убийства Ягуры. Но неизвестно, захочет ли куноичи публично признаться в загребании жара чужими руками. Да и что это доказывает? Из убийства джинчурики треххвостого нукенинами еще не следует ни их заинтересованность в процессе, ни наличие заказов на других носителей биджу.
Рассчитывать на понимание и примирение не приходится. А меж тем близится зима. Стоит снегу укрыть хребты и перевалы страны Молний, Кумо сможет вздохнуть с облегчением — далеко не каждый шиноби способен пережить снежную бурю в зимних горах, равно как и эффективно скрываться в них. Конохе и Кири неизбежно придется ослабить давление на противника. Несложно догадаться, на кого Эй кинет высвободившиеся силы. Хорошо хоть климат расположенной южнее страны Земли не предвещает таких перемен, невзирая на сходный ландшафт.
Значит, до холодов необходимо нанести противнику такой ущерб, чтобы зимнее затишье стало желанной передышкой, а не возможностью перейти в наступление.
Минато поднялся из кресла, вновь подошел к окну, уставившись невидящим взглядом в пелену дождя. Время шло, минутная стрелка на часах, висящих меж шкафов, совершила один оборот, другой... Минато то расхаживал по кабинету, то садился за стол, что-то черкал на бумаге, сразу выкидывая написанное в мусорную корзину. И снова возвращался к окну. Сумев все же отрешиться от боли потерь и горечи поражения, хокаге погрузился в планирование, придумывая и отвергая планы, перебирая вероятности, ища возможности.
Размышления Минато были прерваны просочившимся в кабинет помощником.
— Что? — раздраженно отозвался хокаге, отрываясь от очередной схемы.
— Вы приказывали доложить немедленно: вернулся отряд Хатаке. Задание выполнено, потерь нет, раненых нет.
— Хорошо, спасибо, — Минато потер лицо руками.
Пружина, остававшаяся все это время сжатой где-то глубоко в душе, наконец расслабилась. Наруто вернулся из Ивагакуре целым и невредимым.
***
Потайной ход был тесным. Как ни старался Ульгрим ужаться, плечи все равно скребли по стенам. Успевший вдобавок приложиться головой о низкий камень свода, мечник тихонько шипел проклятья сквозь зубы.
— Увы, предки не рассчитывали, что из их потомков вымахают такие здоровяки, — в голосе шедшего впереди Фугаку звучала насмешка.
— Это не я здоровяк, это остальные — задохлики.
К раздражению мечника, отец двигался в проходе относительно свободно. Увы, все имеет свою цену. Развивая организм в соответствии с нуждами своего искусства, Ульгрим невольно вышел за пределы привычных кондиций клана. И пусть по меркам Каирна ничего выдающегося в его росте или ширине плеч не было, Учиха никогда не отличались ни тем, ни другим. Заметный и раньше, контраст стал явным после длительного отсутствия мечника дома. В результате, Ульгрим был вынужден второй день отшучиваться по поводу своей комплекции. К счастью, основная часть изменений была выполнена, да и возраст активного роста подходил к концу.
Неопределенно хмыкнув, Фугаку не стал дальше развивать тему, вместо этого спросив:
— Как решил назвать технику своих глаз?
— Комокутэн. Не стану отходить от традиций, — попытался в тесноте пожать плечами мечник.
— Ну и правильно. Хорошее название, — в голосе старшего Учихи звучало одобрение. — Пришли.
Следом за отцом Ульгрим выбрался в круглый зал. Разминая плечи, огляделся.
Помещение было создано в скале дотоном. Большой искусностью строители не отличались — потолочному своду было далеко до идеального купола, а стены не прошли бы проверку отвесом. Работали явно те, к кому можно было обратиться по соображениям безопасности, а не профессионалы. Впрочем, для секретных собраний комната годилась — почти десятиметрового диаметра было достаточно, чтобы здесь могли разместиться все, кто принимал решения в клане, а вполне свежий воздух указывал на работоспособную вентиляцию. Полноценное освещение в зале не предусматривалось — света, проникающего сквозь несколько крошечных отверстий в куполе, шарингану было достаточно. Не имеющих додзюцу здесь явно не ждали. Обстановка не отличалась изысканностью — созданный тем же дотоном низкий каменный стол, да лежащие вокруг него татами.
Плита, стоящая на постаменте напротив входа, вписывалась в интерьер как нельзя лучше.
Именно к ней подвел сына Фугаку.
— Реликвия нашего клана. Послание самого Рикудо, — в голосе Учихи проскользнуло благоговение.
Ульгрим с сомнением оглядел каменный монолит. Назвать тот потрепанным временем было затруднительно. Впрочем, что камню сделается, особенно если о нем заботились? В любом случае, монумент не впечатлял. Просто отполированная с одной стороны каменюка, по которой тянулись тщательно вырезанные ниточки кандзи.
Мечник нахмурился, осознав, что часть текста словно выпадает из поля зрения. Не замечая внимательного взгляда Фугаку, Ульгрим пытался разглядеть текст то периферийным зрением, то рассфокусировав взгляд. Тщетно — иероглифы упрямо ускользали.
— Эту плиту можно прочитать только шаринганом. Чем больше томое, тем больше текста становится видно...