Выговорившись, мечник замолчал, глядя в глаза некроманта, давно отвлекшегося от своего занятия.
Он давно знал Варкастера. Знал, что сейчас происходит в его разуме. Маг был подобен леднику, нависшему над городом — неподвижному, тихому и угрожающему. Ульгриму не требовалось ничего говорить. Достаточно промолчать. Варкастер поставит себе цель, и лед придет в движение, обрушится лавиной на ничего не подозревающего Итачи. Маг справится сам. Найдет уязвимые места, все просчитает и нанесет удар. Кто-то из близких его брата умрет. Умрет страшно, так, чтобы мангеке Учихи точно пробудился, спасая Ульгрима от слепоты.
Достаточно просто промолчать.
Кто ему Итачи? Это для Варкастера не было иной семьи, кроме Намикадзе. Ульгрим привык называть Фугаку отцом, Микото матерью, а Итачи братом. Но первыми при этих словах в памяти вставали иные лица. Пусть те люди давно мертвы, пусть они были не идеальны. Но они были теми, кто воспитал мечника, заложил основы его личности. Нельзя дважды войти в одну реку — его настоящим отцом был не Фугаку, матерью не Микото.
Ульгрим глубоко вздохнул, усилием воли глуша голосок подлости. Учихи ему не чужие. Страха слепоты слишком мало, чтобы сделать его предателем.
— Ты не станешь трогать Итачи.
— Хорошо, — некромант кивнул.
Он понимал Ульгрима ничуть не хуже.
— Божественное древо. Это может кое-что объяснить.
С легкостью переключившись на новую тему, Варкастер вновь взял в руки инструменты и склонился над позабытой было свиньей.
— Связь магического дара с чакрой...
Мага прервал стук в дверь.
— Ждешь кого-то? — вопросительно поднял бровь Ульгрим, раскачиваясь на табурете.
— Нет.
Умертвие, стоявшее в углу гротескной вешалкой, зашевелилось, подчиняясь магии некроманта, и отправилось встречать гостей.
***
Звуки сямисэна, разносящиеся над храмом, вселяли тревогу. Струны визжали и стонали, казалось, музыканты сегодня впервые взяли в руки инструменты. Но нет, это было невозможно. Не на свадьбе химе клана Хьюга. Хинате очень хотелось взглянуть на авторов этой какофонии, но она не могла. Цунокакуси, головной убор невесты, перекрывал поле зрения не хуже лошадиных шор, позволяя видеть лишь мощеную дорожку прямо перед собой. Повернуть голову она не смела. Холод, идущий от руки Наруто, державшего ее правую ладонь, казалось, предостерегал от своеволия. Никаких лишних движений. Только церемония.
Про бьякуган она почему-то не вспомнила.
Тело двигалось само, парализованный разум лишь наблюдал со стороны. Десять шагов, двадцать. Остановились. Вот перед ними встает каннуси. Обмахивает молодоженов бумажной метелочкой, бормочет молитву очищения. Голос жреца равнодушен, он повторяет слова как автомат. Хината не видит лица служителя — поля проклятого цунокакуси позволяют увидеть лишь его одежды.
Но вот молитва подходит к концу. В поле зрения Хинаты появляется мико с первой из трех ритуальных чаш саке. Помимо воли куноичи рука тянется принять сосуд...
В плошке плещется кровь.
Хината отступает, вырывая руку из хватки Наруто, срывает с головы покров. Нет никакого храма — они стоят на кладбищенской дорожке. Нет никакого каннуси — из праздничных одежд жреца скалится черный череп умертвия. Мико таращится мутными глазами мертвеца. Рядом с ней стоит Намикадзе, равнодушно взирая на свою невесту.
Теперь Хьюга смогла увидеть и музыкантов — трио освежеванных человеческих тел, терзающих струны сямисэнов. Заметив ее взгляд, они замерли. Безглазые лица уставились на химе. Секунда прошла в тишине. А потом музыканты закричали...
И Хината проснулась.
Сквозь бумажные перегородки особняка пробивался свет хмурого осеннего утра. Куноичи с облегчением вздохнула — всего лишь сон. Однако не успел затихнуть в ушах фантомный вопль, как в памяти всплыли последние события. Реальность была не лучше кошмара.
Киба и Шино мертвы.
Утро прошло как в тумане. Хината занималась привычными бытовыми делами, что-то кому-то отвечала, что-то ела на завтрак, но мысли ее были далеки от происходящего.
Их отряд должен был вернуться в Кибадзё, где Наруто и Хинату ждал двести тринадцатый. Но вместо красавца-замка, они нашли лишь руины и рыщущие по округе патрули врага. Опыт сыграл свою роль — даже в считанных часах пути от своей цитадели, отряд двигался так же, как по территории противника. Ловушки удалось избежать. Сделав изрядный крюк, шиноби двинулись в Коноху.
Но Кибадзё поселил в их душах предчувствие беды. Они бежали в тишине, не сговариваясь, сократив время для отдыха. Каждого терзал вопрос: кто? Кто из их друзей остался под камнями крепости? Только Наруто оставался спокойным, как всегда, глядя по сторонам с отменным равнодушием.
И вот это ее будущий муж?
Пронзительный треск вырвал Хинату из ее размышлений. Словно еще раз проснувшись, она обнаружила себя на клановом полигоне, обычном месте ее тренировок. Трещала макивара — не выдержав последнего удара куноичи, крепчайшее дерево разлетелось щепой, оставив лишь огрызок вкопанного в землю столба.
Припомнив, что она успела отработать, Хината направилась к дому. Для утренней тренировки достаточно.
Спустя полчаса химе уже шагала по улицам Конохи, вновь погрузившись в свои мысли.
Седьмой команде повезло. Шикамару сумел вывести и себя, и Мию из гибнущей крепости. Удар судьбы целиком пришелся по восьмерке. Хотя Хинате очень хотелось, чтобы считавшиеся пропавшими без вести Киба и Шино остались в живых, пусть даже плененными, рассказ Шикамару оставлял мало места для надежды. Из сухих слов отводящего глаза теневика ясна была мощь взрыва, разрушившего злополучную башню.
Все, что ей оставалось, это молить ками за Куренай. Что с сенсеем восьмой команды, никто не мог ответить.
В храм Хината и направилась, купив по пути сакэ и риса. Однако, вопреки обыкновению, тишина и покой обиталища духов не радовали. Из памяти всплыли обрывки утреннего кошмара. Совершив необходимые ритуалы и оставив подношение, куноичи с тяжелым сердцем поспешила покинуть святилище. Пройдя под тенью тории, она в растерянности остановилась, не зная куда идти.
В иных обстоятельствах, они собрались бы всей командой в любимом ресторанчике, отметить завершение долгой миссии. Но сейчас от команды осталась лишь Ино. Идти домой? Но стены родового особняка напоминали о сговоренном браке с сыном хокаге.
Ссутулившись под начавшим накрапывать дождем, Хината побрела, куда глаза глядят.
На душе было мерзко и пусто. В будущем не просматривалось ничего хорошего. Друзья мертвы, команда наверняка будет расформирована. Да еще этот брак... Первым, что сказал ее отец, услышав о создании двести тринадцатого отряда, было: «Это хорошо. У тебя есть шанс присмотреться к будущему мужу...». Тогда-то Хината и была поставлена перед фактом: все уже обговорено. В свое время ей предстоит выйти за Намикадзе-младшего. Оглушенная новостью, Хината не смогла возразить. Впрочем, и позже у нее не нашлось храбрости пойти против воли отца. Смирившись, она действительно постаралась присмотреться к Наруто. В конце концов, его же считают другом и Шикамару, и Мию. А Саске с ним не разлей вода с первого года в академии.
Но все было тщетно. Как ни старалась Хината найти что-то привлекательное в своем будущем муже, находила лишь отвращение. Она не страдала брезгливостью. Это была бы непозволительная слабость для шиноби. Пусть карманы ее мужа набиты свитками с дохлыми крысами. Силу этого неказистого оружия она осознала еще на былых тренировках с седьмой командой. Но их первый поход... Не стоило подглядывать бьякуганом, как Наруто создает своих умертвий. Это оказалось слишком.
Дальше было убийство инженера. Пока вся команда с восхищением следила, как Намикадзе творит мыше-паука, Хината давила в себе омерзение, глядя на скульптора, чьей глиной была мертвая плоть. Она пыталась пересилить себя. В конце концов, кеккей генкай не выбирают, а творения Наруто всегда были на диво эффективны. Ей почти удалось смириться. Но потом случилась Ивагакуре.
И к отвращению добавился страх.
Тогда, видя равнодушное лицо блондина, слушавшего вой заживо освежеванных ивовцев, она, наконец, осознала насколько Намикадзе ненормален. Он может быть сколь угодно отличным шиноби — хладнокровным, расчетливым и способным за считанные секунды уничтожить целый отряд врага. Но в мирной жизни она хочет быть от него как можно дальше.
Весь путь до Кибадзё Хината продумывала разговор с отцом. Подбирала аргументы, и пыталась просчитать ответы. Разрабатывала стратегию поведения, прикидывала, как и когда подойти к нему. Впервые в жизни она использовала те уроки, что преподавали ей в клане — в ход пошли риторика, логика, психология. Навыки лидера клана. В свое время химе покорно выполняла все задания менторов, прилежно усваивая знания, ни на миг не представляя, как они могут ей пригодиться.
Гибель друзей разрушила карточный домик ее уверенности. Придуманные планы казались смешными и нелепыми. Что такое ее желания, в сравнении с нуждами клана? Кровь Намикадзе усилит Хьюга. Ей остается только смириться. Было затеплившаяся, воля Хинаты к сопротивлению погасла, не успев разгореться.
— Привет, — раздался знакомый голос.
Хината вздрогнула от неожиданности.
Бродя по городу, она дошла почти до горы хокаге, остановившись на мостике, перекинутом через небольшую речушку, бравшую свое начало где-то в скалах. Здесь, опершись на перила и глядя на расходящиеся по воде круги — дождь уже лил вовсю — она простояла... Сколько? Час? Два? Непогода разогнала горожан по домам, и никто не нарушал одиночество Хьюги.
Теперь же рядом обнаружилась Мию.
— П-привет, — голос Хинаты дрогнул.
Что ей надо?
Меж тем Хирано встала рядом, также уставившись на воду.
— Лучше заняться каким-то делом. Боль не пройдет, но станет легче.
— Тебе-то откуда знать? — невольно вырвалось у Хинаты. — Ваша команда цела.
— Умирают не только шиноби.
Хьюге стало мучительно стыдно. Что она вообще знает о семье Мию? Она бесклановая. Но ведь есть у нее родители? Может быть, братья или сестры? Кого и когда она потеряла?