Но маг лишь пожал плечами:
— Отпечаток воздействия воли на мир — давно известный феномен. Эта твоя способность и подтолкнула меня к версии с моделированием. В Каирне расшифровывать его не научились, но шаринган, очевидно, справляется.
— Ну и денек... — пробормотал Ульгрим, пытаясь найти контраргументы мнению мага.
Но ничего не выходило. Как он использовал Комокутэн? В бою — реальном и тренировочных, в Иве, сегодня при допросах. Пару раз экспериментировал, предсказывая поведение случайных прохожих... Если вдуматься, предметом его интереса всегда были решения, принимаемые людьми. Вопросы, ответы на которые шаринган мог прочитать в их душах.
— Надо будет еще поэкспериментировать, чтобы установить дальность действия Комокутэна. Материк он определенно не накрывает, но это слишком грубый результат.
— Надо, — эхом откликнулся мечник.
— Пойдем, хочу кое-что тебе показать, — сменил тему некромант, поднимаясь из-за стола.
В отличие от Ульгрима, он терзаться новостями по поводу мангеке шарингана не собирался.
Следом за Варкастером мечник побрел в испытательный зал. Окинув равнодушным взглядом лежащую на полу свинью и замершее в стороне умертвие, он вопросительно посмотрел на мага. А у того в руках уже откуда-то появился кунай. Мечник мельком отметил странную текстуру материала и матово-серый цвет.
— Смотри, — сказал Варкастер и метнул оружие в свинью.
Мгновение мечник с недоумением разглядывал торчащий из глаза животного клинок, а потом... со знакомым хлопком печати уже мертвая туша исчезла.
— Ну-ка, ну-ка, — мигом встрепенувшийся мечник подхватил с пола клинок, рассматривая его куда пристальней, чем раньше.
То, что в руках он держит не сталь, стало понятно сразу. Но материал не напоминал ни кость, ни тот ее аналог, который некромант использовал при создании умертвий. Нечто совершенно новое. Повертев клинок, Ульгрим обнаружил крохотный фрагмент фуин — глубокая гравировка складывалась в площадку чакроприемника. Такую имели все более-менее распространенные печати, от примитивных взрыв-тэгов, до сложнейших барьеров. Именно подавая чакру на эту фигуру, пользователь превращал рисунок на бумаге в рабочую технику. Вот только больше ни одной линии не пятнало идеально ровные грани клинка.
— Артефакт?!
— В каком-то смысле. Я научился воплощать объекты из праха. Это позволило заложить печать прямо в структуру клинка, непосредственно при его создании. А использование трех измерений сделало ее значительно компактней.
Ульгрим присвистнул:
— Лихо. Кунай запечатывает труп после убийства?
— Да. В нем две печати — первая построена на магии и реагирует на смерть, запуская вторую — обычную печать хранения.
— Хм... — задумчиво помял подбородок мечник, — это, конечно, здорово, но почему именно это, а не, к примеру, жезл со Стрелой рока?
— Стрелы — позже. Это решение первое, что пришло в голову и нужно для того, чтобы продемонстрировать отцу принцип. Ключевое преимущество моего метода — скорость создания артефакта. На расчет свертки печати для этого куная у меня ушла неделя, но теперь я могу их создавать по паре за час. Существует целый пласт фуин, который массово не используется из-за их чрезмерной сложности. Каждому шиноби не дашь печать, на которую мастер фуиндзюцу тратит месяц. Но я, единожды выполнив расчеты, смогу их создавать в куда большем количестве.
— Второй пункт твоего плана охоты на Акацки, — усмехнулся Ульгрим, — завершить войну.
— Да. Я рассчитываю, что подобное преимущество сможет принести Конохе победу. А вот какие именно печати полезней реализовать лучше всех представляет отец.
— Кстати, о хокаге. Ты знал, что за вашей семьей следят?..
В квартал Учиха Ульгрим вернулся уже к полуночи, вымотанный донельзя не столько физически, сколько морально. Едва ли ему когда-либо доводилось за день так много разговаривать. Да еще и не о пустых глупостях. А ведь, вообще-то, сегодня у него был выходной и совсем иные планы...
Неторопливо бредя по тропинке среди садов, мечнику с трудом удалось отрешиться от навалившихся проблем. Вдыхая холодный вечерний воздух, неуловимо чистый после дождя, он меланхолично вглядывался в темноту, не желая даже активировать шаринган.
Потому и не заметил опасности.
— Стой! — знакомый звонкий окрик разбил покой грандмастера, вырвав у того непроизвольный стон.
— Юна, ну чего тебе... — обреченно повернулся он к куноичи.
— Как насчет спарринга? Итачи, похоже, опять застрял на службе. Не хочешь ли подменить братца?
В голове Ульгрима промелькнула скабрезная шуточка на тему того, в каких обстоятельствах он бы предпочел подменить Итачи. Промелькнула и пропала. Пусть он не разделял щепетильности брата в вопросах отношений, издеваться над ними не собирался. Если у них с Юной что-то сложилось, то и замечательно. Итачи определенно это не помешает. По крайней мере, его любовница не окажется шпионкой.
Мечник в задумчивости уставился на куноичи. Сегодня он узнал, что его женщина не та, за кого себя выдает; вынужден был бросить давно и кропотливо готовившийся яд; пытал знакомую и подписался подобное повторить; полдня провел на допросе в контрразведке; напоследок выяснил, что Комокутэн полон изъянов...
— Конечно, — радостно оскалился мечник, — спарринг — отличная идея.
***
Стальное перо скользнуло по бумаге, выводя последний иероглиф. Отложив документ, Морино кинул взгляд на часы — те показывали время далеко за полночь. Вздохнув, глава контрразведки поставил подпись, заканчивая отчет. Похоже, Анко не успеет.
Однако стоило ему вернуть ручку в чернильницу, как в коридоре раздался стремительно приближающийся топот. Секунду спустя дверь распахнулась.
— Нашли! — радостно ворвалась в помещение Митараши, размахивая в воздухе какой-то бумагой.
— Что нашли?
— Яд! — торжествующе ответила куноичи, звонко припечатав к бумагу к столу. — Тайник был в том переулке, где Учиха свернул с нормального маршрута...
Вполуха слушая куноичи, Морино быстро проглядел листок, оказавшийся отчетом лаборатории. Анко не только успела найти тайник, взять образец, но и накрутила хвосты химикам, заставив выдать результат анализа в рекордные сроки. Нет, все же помощница у него толковая.
Если бы ее еще не заносило, заставляя упускать очевидные вещи.
— ...установить внешнее наблюдение, — меж тем куноичи уже перешла к плану поимки коварного Учихи.
— Анко.
— А? — Митараши осеклась, прерванная на полуслове.
— Это оружейный яд.
— Что?! — куноичи схватила листок, очевидно, только теперь решив изучить отчет до конца.
— Укус саранчи... — убитым голосом произнесла Анко, падая в кресло для посетителей.
Весь ее энтузиазм мигом испарился, стала заметна усталость куноичи.
Оружейные яды предназначались для использования в бою, нанесения непосредственно на клинки. Проникая в рану, такие вещества действовали практически мгновенно. Вот только смертельных для шиноби среди них было очень немного. Найденный Анко Укус саранчи вызывал мощнейший мышечный спазм в зоне поражения, способный привести к фатальной ошибке в скоротечной схватке. Однако пропитанный чакрой организм пересиливал такую заразу за считанные секунды. Неприятный сюрприз, способный перевернуть ход боя, но не оружие убийцы.
— Но это яд Кири, откуда Саске его знать? — Анко все еще не желала расставаться с надеждой прижать Учиху.
— Он сын Фугаку, мало ли к каким секретам клана у него есть доступ. К тому же у нас нет доказательств, что это, вообще, тайник Саске. Для начала его плотной разработки, пустых подозрений мало. Из-за того же Фугаку. Оказался бы яд чем-то более специфичным...
— Ну, хоть наблюдение за ним установить-то надо?!
— Уже установили. Что с тайником?
— Я поставила наблюдателей, — хмуро кивнула Анко, — но он туда не вернется, если не дурак.
— Определенно не дурак.
— Как поговорили?
— Плодотворно, — Морино помедлил, решая, что нужно знать куноичи, — он поможет с Аири.
— Проделает то же, что и со мной? — поморщилась Анко.
— Да.
— И как это будет выглядеть? Саске придет к любовнице, позыркает на нее красным глазом и скажет: «ничего, милая, не волнуйся, просто соринка попала»?
— Шибари, повязка на глазах...
Секунду Анко изумленно разглядывала руководителя, а потом расхохоталась:
— Ибики, да ты затейник! Долго уламывал мальчика на такое?!
— Нет.
Морино поднялся из-за стола, собрал бумаги, прихватив и отчет по яду.
— Мне пора на доклад к хокаге, — кивнул он на дверь Анко.
Проводив взглядом все еще веселящуюся куноичи, Ибики двинулся по коридору в противоположную сторону.
Хотя время стояло уже позднее, три башни и не думали засыпать. Пробегали по коридорам курьеры со стопками каких-то бумаг; из-за закрытых дверей кабинетов доносились отголоски чьих-то споров; повсюду горел свет. Война заставляла жизнь кипеть безостановочно.
Неторопливо бредя по знакомому маршруту к кабинету Минато, Ибики в который раз перебирал в памяти свой разговор с Учихой. В отличие от Анко, его ситуация не веселила ни в малейшей степени.
Саске был странным. Неправильным.
Слишком уверенно вел себя в допросной, прекрасно понимая, что благополучно выйдет оттуда. Не натужное спокойствие с трудом держащего себя в руках человека, за которым, на самом деле, прячется бездна тревоги, а равнодушная уверенность в собственных силах и четкое понимание сложившихся обстоятельств.
А какой по счету женщиной была у него Аири? Первой? Второй? Ну, пусть третьей. Где хотя бы привязанность, не говоря уж о влюбленности, где реакция на предательство? Нет ее. Наемная работница оказалась не той, за кого себя выдавала. Печально, ну и что? Не так, совсем не так должен себя вести пусть успевший кое-что повидать, но все еще очень молодой парень.
Весь разговор Морино внимательно отслеживал реакции Учихи, тщательно подбирая слова. Но ничего не дождался. Саске стало наплевать на любовницу, как только выяснилось, что она враг. А стоило возникнуть угрозе в адрес его друга, как он без колебаний согласился на то, от чего получасом раньше открещивался. Да еще и сам выдвинул план реализации, ничуть не смущаясь весьма пикантными нюансами. А если вспомнить, что перед тем он уже выбивал правду из Анко...