«Хороший бой».
«Хороший».
«Жаль, что так получилось».
«Да».
Минато кажется, что, найдись в бою время на диалог, он звучал бы так. Но времени нет — цучикаге наносит удар.
Настоящий мастер, может управлять не только своей массой.
Легкие хокаге наливаются свинцом, неспособные сделать вдох, сердце застывает железным самородком, кровь тяжелой ртутью отливает от мозга. Многотонное тело падает к земле.
Но защищенный сенчакрой организм выдерживает испытание. На мгновение Минато становится точкой, и вот уже с хрипом делает вдох, переместившись к одному из маяков. Все поддерживать в воздухе больше нет смысла — они сполна выполнили свое предназначение. Отправив вверх лишь десяток и позволив себе вновь свободно падать, хокаге находит взглядом Ооноке.
Неподвижно зависнув, цучикаге рассматривает свою руку. Может показаться, что там, где его коснулся хокаге, остался обычный ожог. Но печать маяка хуже. Намного хуже. Минато больше не нужны кунаи, не нужно продолжать воздушный бой, уводя Ооноке от родной стихии. Одно усилие мысли, и он окажется рядом. Да, печать с чужой чакрой не продержится долго на организме шиноби. Но Минато хватит и десятка-другого секунд. Маяк Хирайшина на теле — это приговор.
Был бы им, не будь цучикаге джашинитом.
Потоки воздуха свиваются острейшим клинком, и отсеченная конечность устремляется к земле. Культя не кровоточит, а на лице Ооноке не отражается и тени боли, лишь все та же спокойная сосредоточенность.
Минато вновь облетает кунаи, подкидывая вверх слишком низко упавшие. Он не удивлен, давно зная, с кем придется сражаться, и теперь ждет, что предпримет противник. Хоть Ооноке и вывернулся, но джинтон, главная его сила, требует обеих рук. Преимущество теперь на стороне хокаге, без всяких сомнений. Минато ожидает ошибки цучикаге. И тот ее совершает.
Он поступает разумно.
Больше не пытаясь играть на чужом поле, полагаясь на левитацию, Ооноке камнем летит вниз, меняя воздушную стихию на подземную, погружаясь в твердь с легкостью опытного ныряльщика. Хочет ли он выйти из боя? Или собирается нанести какой-то новый удар из-под каменной защиты? Уже неважно.
Акт третий и последний.
Минато со всей силы мечет вверх очередной кунай. Взмывая на головокружительную высоту и тут же начиная падать.
Камень не воздух. Двигаться в нем с той же скоростью невозможно. Сколько метров за секунду преодолеет мастер уровня Ооноке? Два? Три? Пять? Да хоть десять. На сегодняшнем поле боя лидер Ивы не единственный виртуоз дотона. Пора выйти на сцену новому актеру.
Изломанная трещина взрывает поверхность долины, очерчивая место приземления цучикаге. Доселе скрывавшемуся, Хирузену в сегодняшнем спектакле отведена лишь одна реплика, и он не экономит чакру, создавая технику Каменной тюрьмы. Целый остров неторопливо и величаво устремляется в небо, унося в себе врага.
У Минато есть немыслимая роскошь — несколько секунд на подготовку атаки. Он не спешит, накачивает техники, не обращая внимания на приближающуюся с каждым мгновением землю.
Левая рука — вой сошедшего с ума неба. Миллионы и миллионы потоков воздуха, сжатых настолько, что способны резать закаленную сталь.
Правая рука — ослепительное сиянье. Кусочек солнца, чей жар заставляет вскипать даже плоть сеннина.
Долгие секунды хокаге держит техники. Две техники, две опустошенные печати с сенчакрой. Два чудовищных диска, что устремляются вниз, к вырванной из земли скале.
А это уже скала — Ооноке не собирается умирать так просто. Не тратя время на борьбу с Хирузеном в контроле над Тюрьмой, он преобразует землю вокруг себя. Разнородные камни сжимаются, обращаясь гранитом, гранит оборачивается базальтом...
Рассенсюрикен и Хитакидама сталкиваются над тусклой поверхностью стальной сферы.
***
Заклятье уже привычно цепляется за скрытые в теле джашинита структуры, донося информацию до Варкастера. Ничего нового — не раз виденное сегодня заклинание, обеспечивающее целостность организма. И хоть оно построено по совершенно непривычным магу правилам, отличаясь дивной эффективностью, куда больше его волнует иное.
Питает эту странную магию чужая жизнь, запасенная в телах джашинитов.
Алая молния Стрелы рока перечеркивает противника, обращая его в пыль. Она быстрее Поглощения, а в лечении Варкастер сейчас не нуждается. Очередное поле боя остается за отрядом Конохи. Шестерка чунинов пыталась... нет, не остановить, а всего лишь задержать штурмовиков.
Ульгрим молча дает знак, и они спешат дальше. Коридоры сменяются коридорами, секунды текут за секундами, сливаясь в минуты. Больше никто не пытается встать на пути седьмой команды. Сопротивление гарнизона сломлено. Но чем ближе их цель, тем внимательней Варкастер прислушивается к своим ощущениям. Развязка близка, а причина, по которой хокаге здесь понадобился именно он, все не появляется.
И будто кто-то читает мысли некроманта.
— Призраки.
Короткая реплика словно спускает взведенный механизм. Отряд сжимается в тесный круг, останавливаясь посреди коридора. Все действия обговорены и отрепетированы еще в Конохе.
— Пойдут сферой, — кровавый блеск шарингана. — Больше никого.
— Пять метров, больше не выйдет, — Какаши уже собирает печати.
— Этого достаточно, — ставит точку некромант.
Хатаке выпускает технику, и кажущиеся нерушимыми, стены отступают. Трещат и осыпаются плиты, слышится приглушенный грохот обвалов — камень, расталкиваемый силой шиноби, ищет себе место. Два метра, три, пять. Несколько секунд, и седьмая команда уже в центре созданной техникой сферы. Какаши убрал камень даже внизу — оставшаяся под ногами площадка опирается на тонкую колонну. Теперь, чтобы добраться до команды, призракам придется преодолеть изрядную дистанцию по воздуху.
Комокутэн не ошибся — циановые пятна призрачных фигур действительно возникают по всему периметру практически одновременно. Сложно даже сказать, сколько их. Два десятка? Три? В полной тишине они атакуют с неотвратимой неторопливостью прилива.
Некромант хладнокровно подпускает бесплотных созданий на расстояние вытянутой руки и уничтожает всех разом.
Это было заклинание из старого арсенала Варкастера. Той его части, которая, как он думал, уже никогда не пригодится. Но сегодня пришлось вспомнить многое из прошлого. Джашинитам достались те заклинания, которыми он когда-то исследовал защиты одержимых магов. Призраки получили Могильный зов, что создавался специально для борьбы с духами. Некроманту не потребовалось удерживать заклинание и единой секунды — предназначенные совсем не для боя, потусторонние сущности моментально распались.
— Что, все? — в голосе Шикамару удивление. Могильный зов не имел внешних проявлений, заметных не магам. Для шиноби призраки исчезли в одно мгновение.
— Да.
— Как-то... слишком просто.
— Только для меня.
Хокаге отнюдь не рвался привлекать сына к штурмовой операции такого уровня, полагая изначально обойтись лишь консультацией. Но доводы некроманта были просты и убийственны. На то, чтобы переубедить отца, ему потребовалось всего три слова: «попробуй его уничтожить». Через час, исчерпав свой арсенал, Минато сдался, так и не сумев нанести хоть какого-то ущерба Тени ушедшего, безразлично проигнорировавшей все атаки каге. Встреться с подобным противником обычный шиноби, и ему придется отступить. А где, как не в логове джашинитов, быть знакомым по стране Тигра призракам?
Разобравшись с угрозой, отряд продолжил движение и совсем скоро оказался практически у цели — одно из ответвлений на очередном перекрестке уходило к полигону, который согласно информации Хана и был переоборудован не то в лабораторию, не то в ритуальный зал.
Аккуратно заглянув за поворот, Ульгрим присвистнул:
— Наруто, пускай ворона. Я туда без разведки не сунусь.
Некроманту хватило одного взгляда, чтобы понять, что тот имел в виду. Кто-то заранее позаботился о тщательной подготовке последнего рубежа обороны. Обозначенный на плане прямым как стрела, коридор оказался изогнут, так что вход на полигон скрывался из виду. Стены и потолок покрывала вязь фуин, которую даже не пытались замаскировать. Полет призванного демона оборвался через считаные метры — ворон сгорел без остатка в огненной вспышке, источник которой маг затруднился бы даже указать.
— Пробьемся сквозь стены?
— Это полигон, — покачал головой Какаши, — я в одиночку не проломлю барьеры. Нужно ждать Минато и Хирузена.
Вот только Варкастера интересовало мнение совсем не бывшего наставника. Они вернулись за угол, и Ульгрим прищурился, заглядывая в будущее, а потом с усмешкой ответил:
— За три цикла.
Под недоумевающим взглядом Какаши мечник оборачивает бумажку фуин вокруг рукояти куная, вручая тот Мию. Та молча кивает, прекрасно зная, что ей делать. Схватив одной рукой мага за плечо, второй Ульгрим начинает собирать печати.
Выждав немного, подстраивая свою атаку под технику друга, Варкастер вскидывает ладонь, выпуская Луч расщепления. Алая спица упирается в камень стены, мгновенно превращая тот в ничто. Пыль, исторгаемая быстро растущей каверной, никак не соотносится по объему с разрушаемым материалом.
Пара секунд, и контур накачки завершает цикл. Поток проходящей сквозь тело мага силы Бездны рывком удваивается. Спица обращается плотным лучом, пробивающим в земле уже не тонкий шурф, а хоть и весьма узкий, но тоннель.
Гордость Варкастера, Луч расщепления был единственным в своем роде заклинанием, чья сила зависела от вкладываемой магии не в линейной, а в геометрической прогрессии, что позволяло учинить колоссальные разрушения, имея в распоряжении время на подготовку.
Две секунды, цикл...
Оставшиеся до стены полигона метры скалы испаряются мгновенно. В глубине тоннеля, по которому уже протиснется человек, можно разглядеть искрящую стену барьера, что пытается сдержать заклятье...
Все стационарные барьеры строятся на поглощении части энергии атаки. Именно это позволяет укреплениям сдерживать чудовищные техники хвостатых. Но, несмотря на общность основ, магия не чакра — пытающийся остановить натиск Варкастера, барьер работает на одном лишь накопителе полигона.