Варкастер встрепенулся, сосредотачиваясь на беседе. О том, что бой не был спонтанным, он до сего момента лишь догадывался — не могли случайно оказаться в одном месте Какаши и Джирая.
— Но я бы предпочел рассказывать сразу всем, — меж тем, продолжил джонин, — чтобы потом не повторяться. Только Мию занята... А Шикамару вы почему не прихватили?
— Хм, — почесал в затылке Ульгрим, — вы не в курсе последних новостей?
— Что случилось?
— Иноичи Яманака сегодня убили. Учитывая, насколько близки Яманака и Нара... Да еще новости о Сарутоби-сане... Думаю, Шикамару сегодня лучше не беспокоить.
Несколько минут ушло на пересказ новостей этого дня. Благо палата у Хатаке оказалась всего лишь двухместной, и вторая койка пустовала — посторонних ушей поблизости не было.
Когда мечник закончил, не забыв упомянуть и о своем мнении касательно личности убийцы, Какаши заговорил не сразу.
— Иноичи... Не могу сказать, что хорошо знал его, — вздохнул он наконец. — Но в расследовании участие принять бы не отказался... Ладно, — оборвал джонин сам себя, — Вернемся к бою с акацки. Перескажите Мию и Шикамару — пусть заходят, если будут вопросы. Я отсюда еще долго никуда не денусь. Итак, Наруто, у тебя печати звукового барьера с собой? Ставь. Не хочу, чтобы нас могли услышать...
Рассказ о короткой схватке занял куда больше времени, нежели она сама — Какаши замолчал лишь через полчаса. Пока Ульгрим помогал раненному утолить жажду, вызванную затянувшимся разговором, некромант переваривал полученную информацию, пытаясь смоделировать в уме прошедший бой. Ну а стоило мечнику поставить на место поильник, Варкастер обрушился на Какаши с вопросами.
Методично и неумолимо некромант вытаскивал из джонина подробности, формируя полную картину поля боя. К несчастью Какаши у него был шаринган, что давало некроманту основания требовать от учителя детали вплоть до расстояния между противниками едва ли не в каждую секунду схватки. Осознавший во что вляпался, Хатаке было попытался изобразить ухудшение самочувствия, но наткнувшись на ухмылку Ульгрима и полное отсутствие понимания в глазах Варкастера, сдался, послушно отвечая на вопросы.
Когда маг, наконец, оставил бывшего учителя в покое, Ульгрим заметил:
— Что-то вы больно откровенны. Та же информация о Хане явно не для всех.
— Минато сказал, что у вашей команды есть допуск, и можно ничего не скрывать, — голос Какаши звучал хрипловато. — Дай еще попить. Наруто, ты зверь, тебе впору на Ибики работать.
— Это еще посмотреть надо, кому на кого работать впору, — хмыкнул Ульгрим, потянувшись за поильником.
Дальнейший разговор был прерван заглянувшим в палату ирьенином — Какаши предстоял очередной сеанс лечения. Распрощавшись с учителем и покинув госпиталь, друзья устроились на скамейке в больничном парке.
— Что думаешь?
— Мало информации по тому, кто пользовался гравитацией, и тем, кто противостоял джинчурики. Я расспрошу мать и отца. В данный момент меня больше беспокоит ситуация со стрелком. Если предположить, что ты прав о его природе, он может являться угрозой, к примеру, отцу. Если Итачи действительно пренебрежет твоим мнением, расследование может оказаться недостаточно оперативным.
— Пренебрежет вряд ли, — вздохнул Ульгрим, — в чем Итачи не откажешь, так это в ответственности. Однако допускаю, что он будет рассматривать эту версию в последнюю очередь. Эх... вернись мы часа на четыре раньше, и Комокутэн бы все решил. Но что мы можем сейчас?
— Не знаю, — вынужденно признал маг.
Установившееся было молчание продлилось недолго.
— Так, — Ульгрим прищурился, заметив кого-то у ворот на территорию больницы, — ты же сейчас в подземелье?
— Да.
— Не жди меня сегодня. Думаю, я имею право немного передохнуть.
Проследив за взглядом мечника, Варкастер увидел идущую к госпиталю Куренай.
— Тогда, до завтра.
— До завтра, — откликнулся Ульгрим, устремляясь наперерез куноичи.
***
Для эксперимента Варкастер выбрал одну из дальних комнат. Для чего она задумывалась изначально трудно уже было сказать. Когда седьмая команда наводила порядок в новых владениях, помещение с голыми каменными стенами определили под склад хлама. Хотя достижимое лишь Хирайшином подземелье неожиданно посетить могли только Ульгрим и Минато, именно из-за последнего некромант предпочел перестраховаться. Сюда хокаге вряд ли придет в голову заглядывать.
На расчищенный клочок пола лег извлеченный из фуин труп. Ему на грудь маг пристроил печать с душой джашинита. Покойник, судя по протектору, остался еще из запасов, набранных в Кумо. Главным его достоинством было отсутствие повреждений необходимых для речи органов и частей тела. Осколок, засевший в затылке мертвеца, некроманта не волновал.
Артефакт активировался без каких-либо проблем, послушно исторгнув пленника, мигом угодившего в сети Урожая душ. Варкастер мог собой обоснованно гордиться — созданная в страшной спешке, печать сработала с первой попытки. Душа, трепещущая в хватке заклинания, не думала распадаться, что оказалось бы неизбежно в случае провала.
Дальнейшее уже не представляло сложности. Минута сосредоточенности, еще пара хоть и изощренных, но давно проверенных заклятий, и слепо глядевшие в потолок мертвые глаза заворочались, подчиняясь подселенному в труп джашиниту.
Варкастер молча наблюдал, ожидая, пока пленный осознает свое положение. Заклятье не наделяло душу полной властью над временным пристанищем. Удерживаемой силой некроманта, ей давалось ровно столько контроля, чтобы отвечать на вопросы. Да и перепутать ощущение собственного живого тела с чужим мертвым едва ли было возможно. Но перейти к допросу маг не успел.
Мертвец закричал.
Несколько минут некромант вслушивался в монотонный вой, пытаясь разобрать в нем хоть что-то осмысленное, но не преуспел. Джашинит выл на одной ноте. Выл, словно духовая труба, к которой неизвестный шутник приделал кожаные мехи.
Крик оборвался так же неожиданно, как и начался — маг забрал у пленника власть над мертвыми легкими. Что-то явно пошло не так, и предстояло разобраться, что именно. В иных обстоятельствах он бы не стал возиться, но эта душа скрывала слишком ценные знания.
Устроившись поудобнее, Варкастер прикрыл глаза, концентрируясь.
Некромант покинул ставшую допросной кладовку далеко за полночь, вновь спрятав в печати душу и труп. И хотя дело удалось сдвинуть с мертвой точки, результаты не вызывали ничего, кроме раздражения.
Джашинит сошел с ума. Из бессвязного лепета и сбивчивой мольбы, когда удалось все же достучаться до ошметков рассудка пленного, стало понятно, что Печать душ обладала примерно теми же побочными эффектами, что и Печать шиноби. Двух недель, прошедших с момента захвата, ивовцу хватило, чтобы бесповоротно повредиться разумом. Единственным плюсом можно было счесть полную готовность пленного к сотрудничеству — страх перед Печатью стал центром мироздания для остатков личности шиноби.
Увы, слабое утешение. Находящийся в абсолютной власти некроманта, мертвец и так не смог бы не ответить на вопросы. Теперь же требовалась долгая и кропотливая работа по приведению пленного в относительно вменяемое состояние, в котором он сможет быть полезен.
Но возникала проблема.
Вне печати единственным якорем, привязывающим джашинита к этой стороне смерти, оставался Урожай душ. И хотя Варкастер вполне был способен поддерживать тот десятки часов, отдыхать архимагу все же требовалось. Что означало новое заключение для ивовца, разом перечеркивающее все усилия по его реабилитации. Да и перспектива постоянно концентрироваться на заклятье четвертого круга совсем не радовала некроманта, способного найти для своего разума куда более эффективное применение.
Идя к полигону, Варкастер перебирал в голове возможные решения проблемы, но пока не видел выхода. Вложить Урожай в артефакт? Но расчет праховых конструктов для четвертого круга оказался невероятно сложным. Над Стрелой рока маг работал уже больше месяца и всерьез подумывал отказаться от этой затеи. С надеждой в будущем сделать артефактную версию Провозвестника, и без того слабой, пришлось давно распрощаться. Но пусть удастся воплотить заклинание в прахе. Что делать с накопителями? Печать должна будет работать автономно часами. С текущими наработками и прожорливостью Урожая душ, это означает габариты, исчисляемые метрами. Меж тем, жизнь шиноби не позволяла привязываться к стационарному артефакту, а сколько займет работа с джашинитом неясно.
Разобраться с побочными эффектами?
Уже усевшись на пол погруженного в темноту полигона, Варкастер задумался над последним вариантом. Этот путь казался наиболее перспективным в плане результатов, но совершенно неясным в плане исполнения. Природа проблемы оставалась для некроманта тайной. Имелось у него предположение, что Печать шиноби не заключала душу, остающуюся жить в реальном потоке времени, пока тело запечатано. Но судьба джашинита однозначно эту теорию опровергла.
Или нет? Может теория правдива, просто в его наспех придуманном артефакте изъян?
«Неодаренные» — вдруг осенило Варкастера. Печать шиноби базировалась на своем более примитивном аналоге, который использовался для простых смертных. Но Минато ничего не упоминал о побочных эффектах ни до, ни после испытаний. Печать настолько редко использовалась, что о них забыли? Или побочных эффектов не было?
Что же, проверить несложно, достаточно кого-нибудь запечатать в фуин для не-шиноби, благо у Минато есть готовый экземпляр. Еще надо какого-нибудь неодаренного убить, запечатать его душу и посмотреть, что получится.
Наметив следующий шаг, некромант выкинул эту проблему из головы. По плану на день его ждала очередная медитация.
***
Ульгрим лежал, не открывая глаз, размеренно дыша, ничем не выдавая своего пробуждения. Что выдернуло его из сна?
Звук?
Шорохи и скрипы чужого дома, еще не успевшие стать привычными; тихое дыхание спящей рядом женщины; ночной ветер, скребущий ветками куста по стене под окном. Не тишина, но ничего подозрительного.