Запах?
Волна благовоний от давно погасшей курильницы в углу; свежие накрахмаленные простыни; тонкий аромат каких-то трав от волос Куренай. Вновь — ничего странного.
Ульгрим распахнул глаза, немедленно переходя на мангеке. Ночная тьма шарахнулась по углам, обнажая болезненную четкость мира. Но ничего подозрительного не нашлось и здесь. Тени оставались просто тенями, лежа там, где диктовал им слабый свет луны, пробивающийся из-за штор.
Полный покой.
Так почему же колотится сердце, разгоняя по жилам адреналин? Почему метроном настойчиво стучится в сознание, призывая свалиться в транс, ринуться в бой?
Быть может, он ищет не там?
Вновь прикрыв глаза, Ульгрим прислушался к тем ощущениям, что не были доступны ни простым смертным, ни шиноби. И пусть он никогда не отличался чувствительностью к происходящему в мире магических потоков, но сейчас и его способностей хватило. Оно было здесь. Едва уловимое ощущение, ветерок, приносящий с собой дыхание отдаленного ледника.
Через минуту Ульгрим уже спал. Спал, улыбаясь покосившимся могильным плитам и рассыпающимся склепам Некрополиса, на чьи заваленные трупами улицы вернул его сон. Вновь скользил он в тенях следом за укутанной в черное фигурой. Вглядывался в мертвые камни и мертвых врагов, цепко высматривая возможные опасности. Скрытый ночью клинок, отравленный кинжал в рукаве архимага.
Тень Провозвестника смерти.
Глава тридцать шестая
Утро выдалось на загляденье. Ульгрим брел по широкой засаженной кленами аллее, наблюдая за суетой только-только проснувшейся Конохи. Из распахнутых дверей лавок тянуло запахами свежей выпечки, висящее над самыми крышами солнце заставляло щуриться, а легкий ветерок приятно овевал лицо. День обещал быть ясным и уже по-летнему жарким, а ночь, прошедшая в объятиях Куренай, настраивала на благодушный лад. Даже ворох вчерашних печальных новостей не ухудшал настроение. Раненные встанут на ноги, а Хирузен будет отомщен. Утро портило только одно.
За Ульгримом следили.
Что выдало наблюдателя? Звук, движение, тень? Мечник и сам не знал. Но инстинкт, взращенный в рейдах по пустошам эфириалов и хтонийским планам, никогда его не подводил. Бессознательное что-то заметило и теперь тихо скреблось в двери разума. А бессознательному Ульгрим привык доверять.
Дойдя до перекрестка, на котором веяло особо заманчивыми запахами, мечник свернул с аллеи. Улыбчивый старик из крошечной пекарни за пару монет одарил его сладкой булкой. На ходу поглощая свежую сдобу, Ульгрим нырнул в хитросплетение узких улочек. Плутать пришлось недолго — пара минут, и он вернулся на покинутую недавно аллею.
Вряд ли кто мог заметить пульсацию мангеке в правом глазу рассеянно обернувшегося Ульгрима.
— Ну, это уже переходит всякие границы, — недовольно буркнул мечник, разглядев преследователя, свернувшего за ним пару минут назад.
Не подавая виду, что обнаружил слежку, и продолжая уплетать булку, мечник принялся свободной рукой собирать печати. Булка и техника закончились одновременно: Ульгрим стал точкой, а потом точка стала Ульгримом.
— Ха! Так-то, — хмыкнул довольный собой мечник.
Хирайшин перенес его в неприметный скверик, недалеко от городского кладбища. Здесь размещался один из постоянных «выходов» их подземелья. Обнаружения маяков друзья не опасались — созданные Варкастером из праха, внешне те мало отличались от камней, будучи вдобавок прикопаны меж корней разросшегося платана.
Довольный проделанным фокусом, Ульгрим продолжил путь и вскоре вышел к фонтану на пересечении двух пустынных сонных улочек. Хотя до оговоренного часа оставалось немало времени, к удивлению мечника, Шикамару уже ждал его. Теневик сидел на скамейке, вольготно развалясь, запрокинув голову и рассматривая синее небо.
— Привет, Шика!
Нара встрепенулся, переведя взгляд на приближающегося мечника.
— Привет. Что-то ты рано, — теневик поднялся навстречу соратнику.
— Были причины сократить путь, — ухмыльнулся Ульгрим. — А ты-то почему уже здесь?
— А, — вяло махнул рукой Шикамару, — не спалось. Вчера весь день провел у Яманака...
— Как Ино? — посерьезнел мечник.
— А сам как думаешь? — вздохнул Нара.
— Понятно... Соболезную насчет Хирузена. Третий был достойным человеком.
— Спасибо, — теневик отвел взгляд и поспешил сменить тему: — Пошли уже, чего тянуть?
В ответ Ульгрим молча положил руку на плечо Шикамару, второй принявшись вновь собирать Хирайшин. Миг, и ясный день сменился вечными сумерками подземелья.
Когда они уже шли к полигону, Нара неожиданно остановился:
— Саске, — повернулся он к мечнику, — ты просил вас не расспрашивать, но... Что там, на другой стороне?
Ульгрим прислонился к стене, в задумчивости глядя на ожидающего теневика.
— Если честно, — наконец ответил мечник, — я толком не помню. Спроси Наруто.
— Думаешь, — печально усмехнулся Шикамару, — он ответит?
— Кто знает. Может и ответит, — пожал плечами Ульгрим. — Я тебе одно могу сказать точно: все мертвые перерождаются. Теряют память, опыт, но души продолжают жить.
— То есть души бессмертны?
— Ну, — Ульгрим поморщился, — почти. Их можно уничтожить, если знать как. Спокойно, — хлопнул он по плечу Шикамару, — с Хирузеном все в порядке. Уже наверняка пачкает пеленки в следующей жизни.
— Только ведь это уже не Хирузен, — в голосе Нара проскользнула горечь. — Ладно, спасибо, что ответил.
Отвернувшись, теневик пошел дальше, но через пару метров остановился и обернулся:
— Наруто, он умеет уничтожать души?
Поколебавшись, Ульгрим решил ответить правду:
— Умеет.
Дальше шли в молчании.
На полигон они явились последними. Присутствие Варкастера удивления не вызывало — некромант из-под земли выбирался сугубо по необходимости. Но и Мию уже отрабатывала один из последних этапов своей личной тренировки, ожесточенно отмахиваясь кунаями и Скальпелями от трех умертвий.
— У вас часы спешат? — осведомился Ульгрим, оглядев полутемный полигон. Постоянное освещение все еще не работало. Тренироваться предстояло в неверном свете десятка раскиданных по немаленькому залу ламп.
Дав знак сидящему в отдалении Варкастеру, Мию отпрыгнула от замерших мертвецов и повернулась к мечнику:
— Привет. Попросила Наруто встретить меня пораньше — опять в госпиталь надо. И так отработать все до конца не успею, — куноичи виновато пожала плечами.
— Понятно, — Ульгрим поморщился, но о режиме тренировок напоминать не стал. Повод для небрежения у ирьенина имелся более чем уважительный. — Ладно, подумаю, что с этим можно сделать.
На выражение лица картинно закатившей глаза Мию, он внимания подчеркнуто не обратил.
Пока разминались, Ульгрим вспомнил о давешнем преследователе. Не прекращая выполнять комплекс, он окликнул соратников:
— Кстати, никто не замечал поблизости от себя Юну?
— Нет, — спустя пару секунд молчания ответил за всех Шикамару. — А что?
— Да так, похоже, жажда силы заставила ее растерять остатки разума. Она сегодня пыталась за мной проследить. Не иначе, хочет узнать, где мы тренируемся, и подглядеть.
К его удивлению, Шикамару, услышав новость, прекратил разминку.
— Давайте-ка прервемся. Надо поговорить.
— О чем? — Ульгрим тоже остановился, с удивлением повернувшись к теневику.
Следом замерла и было возобновившаяся схватка между ирьенином и мертвецами.
— О Юне, — хмуро ответил Шикамару. — Я не уверен, что все настолько невинно, как ты думаешь.
Когда все расселись на полу в круг, теневик помолчал пару секунд, собираясь с мыслями.
— Помните ту тренировку, когда Юна пыталась сжечь Наруто? Вы тогда сочли ее просто увлекающейся дурой, — Шикамару осуждающе покосился на мечника. — Мне же такое поведение показалось несколько... более подозрительным и я попробовал узнать о ней больше. И выяснил кое-что интересное. Вы знали, что Соши умер?
— Соши? — Ульгрим недоуменно нахмурился, но через миг вспомнил: — А, тот надорвавшийся ирьенин из первой команды Юны. В петлю залез, что ли? — сочувственно закончил он.
— Нет, в том-то и дело. «Погиб на службе».
— Какой еще службе? Его же списали вчистую? Он что, в госпитале с лестницы навернулся?
— А вот это самое интересное. Я примерно тот же вопрос задал Сарутоби-сану... Еще до последней миссии, когда Третий был жив... — Шикамару на секунду замолк, потом продолжил: — Он мне ничего конкретного не сказал, хотя явно знал. Только намекнул. Оказывается, есть такая практика: когда кого-то из шиноби ловят на преступлении, за которое полагается смертная казнь, ему могут дать шанс сохранить доброе имя.
— Это как? — озадачилась Мию.
— Формальный статус свидетеля и специально небрежная охрана. Если хватит мужества уйти самому, то... Дело закрыто; «погиб на службе»; официальные похороны; семья, если таковая есть, получает все положенные выплаты и так далее... Истина остается под грифом «секретно» в недрах архивов. А теперь главное, — Шикамару вскинул руку, подчеркивая важность своих слов: — такие решения принимает только и исключительно сам хокаге.
— Занятно, — пробормотал Ульгрим, — хочешь сказать, Соши умудрился отмочить нечто такое, за что его ждала смертная казнь? Ну, допустим... А Юна-то тут при чем?
— Слушай дальше. На посиделках в честь ваших с Наруто жилетов я разговорил Рюйки... Это Узумаки из...
— Первой команды Юны, — прервал его Ульгрим, — помню, помню.
— Да. Так вот, Соши был влюблен в нее по уши. А она на него вообще не смотрела, считая неудачником. А потом случился тот бой с акацки... В общем, час ирьенина пробил. Очнувшись, и узнав, что Соши ради нее фактически пожертвовал даром, Юна, наконец, ответила ему взаимностью. И даже если делить рассказанное Рюйки надвое, чувство было не просто искренним, страсти там вскипели нешуточные...
— Так, — продолжил мысль теневика нахмурившийся мечник, — ты думаешь, Юна пытается отомстить хокаге?