Убрать ее не составило труда.
***
Лабораторное крыло встретило своего хозяина, как всегда, приятной прохладой, тишиной и едва уловимым неопределенно-химическим запахом. Обычно такая атмосфера действовала на Орочимару умиротворяюще. Но не сегодня.
Хлопнула дверь. Рассеянно протирая очки, в коридор неторопливо выплыл седоватый толстяк в лабораторном халате. Змея он заметил, только едва не уткнувшись в него носом. Зато разглядев босса, тут же просиял и затараторил, даже не здороваясь:
— Орочимару-сама! Наконец-то вы вернулись! Подопытный тридцать семь показывает очень интересные...
— Позже, Нобуру-сан, — отмахнулся Орочимару, обходя тучного руководителя исследовательского отдела. — Мне нужно кое-что срочно проверить.
— Конечно, как скажете! Я подготовлю доклад! — донеслось сеннину в спину.
Заглядывать в жилые комнаты Змей не стал, сразу направившись в свою личную лабораторию. Только здесь сеннину удалось, наконец, обуздать лихорадочную тревогу, преследовавшую его последние дни — выработанный самим для себя протокол безопасности он выполнил со всей возможной педантичностью. Только убедившись, что в лабораторию в его отсутствие никто не входил, а каждая пылинка лежит на своем месте, Орочимару приступил к подготовке препарата для исследования.
Спустя минуту возни с реактивами и скальпелем, предметное стекло заняло свое место под объективом микроскопа. Ранку на месте срезанной кожи Змей просто зализал — плоть восстанавливалась буквально на глазах. Как и должно было быть.
Уже склонившись над окулярами, Орочимару замер, прислушиваясь к ощущениям, и тихо выругался, разворачиваясь к двери.
— Да чтоб тебя... не мог подождать.
Вошедший через минуту Пейн двигался с явственным трудом. Бой с джинчурики шестихвостого обошелся лидеру Акацки дорого. Вынужденный в одиночку компенсировать отсутствие сразу двух бойцов, он отдал Риннегану куда больше, чем обычно. Тем не менее в этот раз он предпочел явиться к Орочимару лично. Весьма настораживающее обстоятельство. Равно как и оставшийся стоять на пороге Тендо.
Войдя в лабораторию, Нагато огляделся и ткнул рукоятью трости в сторону Орочимару.
— Не будешь ли любезен...
Что тот имеет ввиду, Змей сообразил не сразу. А поняв, молча поднялся, уступая гостю единственный в помещении стул.
— Спасибо...
Вид Пейна с отчетливым облегчением падающего на сиденье вызвал у Орочимару привычные двойственные чувства. Насколько его восхищала сила этого шиноби, настолько же коробила физическая немощь. И впервые на памяти сеннина Нагато столь откровенно проявлял слабость. Может быть, это шанс...
Но додумать мысль до конца Змей не успел.
— Собираешься уйти? — фиолетовые глаза без белков и радужек смотрели на прислонившегося к стеллажу сеннина прямо и пристально.
Ситуацию Змей оценил мгновенно. На такой дистанции Шинра Тенсей сотрет его в пыль, каким бы немощным ни казался Нагато. Даже Тендо, так и стоящий в дверях, не понадобится.
— С чего ты взял? — решил потянуть время Змей.
— Из всех моих людей ты меньше всего заинтересован в нашем деле как таковом. Последние операции прошли не лучшим образом, так что такое решение напрашивается. Поэтому я внимательно наблюдал за тобой после Косоку, — Нагато многозначительно постучал себя пальцем по виску, рядом с глазницей.
Поколебавшись, Орочимару решил не отнекиваться. Не будь Пейн уверен в своих выводах — не пришел бы, а собирайся убить — не стал разговаривать.
— Допустим, такие мысли меня посещали. Это, — обвел рукой лабораторию сеннин, — хорошая и честная плата за мои навыки, но она потеряет всю ценность, если сюда ворвутся люди Минато. Мы два раза сталкивались с коноховцами и оба раза счет вышел не в нашу пользу. Четвертая война фактически закончена, у Минато скоро будут развязаны руки, и он возьмется за нас всерьез. Не хотелось бы оказаться на стороне проигравших.
— В нашу победу ты не веришь? — спокойно осведомился Нагато. Откровенность сеннина впечатления на него не произвела.
— В открытом противостоянии с Конохой? — Змей покачал головой, — Нет, не верю. Шиноби Листа многочисленней и лучше обучены, чем люди Аме. Что до самого нашего отряда, только под крышей дома Намикадзе обитает три эски, — Орочимару криво усмехнулся. — А сколько их еще сможет собрать Йондайме, когда не надо будет оглядываться на другие деревни?
Вопреки ожиданиям Змея, Нагато кивнул:
— Ты прав.
Орочимару в удивлении поднял бровь, но промолчал, ожидая продолжения.
— Прав в своем анализе стратегической обстановки, но... — Нагато на мгновение замолчал, а потом резко сменил тему: — Знаешь, почему я выбрал именно вас в свой отряд?
Змей хмыкнул на такой маневр, но ответил:
— Не то чтобы у тебя был большой выбор. В мире не так много нукенинов S-ранга.
— Да, но все-таки он у меня был. Тем не менее именно вы получили предложение вступить в Акацки.
— Ну, и почему же? — без особого интереса задал Орочимару вопрос, который от него явно ожидался.
— Потому что вы больше чем шиноби. Нет, — Нагато поднял руку, останавливая собравшегося съязвить Орочимару, — я не про ваши выдающиеся силы, знания и навыки. Скорее про то, что вами движет. Возьмем для примера Какузу. Знаешь, за что я его уважаю? За жадность.
Змей усмехнулся, но слушал уже с интересом, не пытаясь перебивать.
— Найдись кто-то, способный и провернуть такую сделку, и дать стоящую цену, Какузу расстался бы даже с навыками шиноби. Продал бы и Джионгу, и свои сердца, даже сам очаг. Для него все эти дзюцу не цель, а лишь средство для добычи денег. Ты когда-нибудь пробовал заговорить с ним об экономике? Попробуй, удивишься глубине его познаний. Или вот ты, — ткнул пальцем Нагато в Орочимару. — Ты ученый. Признайся, тебе ведь не техники важны как таковые и даже не геномы. Страсть к процессу исследования, познанию тайн, вот что тобой движет. Ты прав, кандидатов было не так уж много, но я выбрал тех, в ком есть эта страсть, нечто, что ведет их, цель, что делает ремесло убийц лишь средством. — Нагато умолк, выдерживая театральную паузу, и веско закончил: — Я выбрал тех, кому не повезло родиться шиноби.
Орочимару от неожиданности потерял дар речи и только потому не расхохотался. Меж тем не дав собеседнику прийти в себя, Нагато продолжил распаляясь:
— Неожиданно, не правда ли? Но задумайся на секунду. Родись Какузу неодаренным, и мог бы получить обычное образование, выучиться на казначея, построить карьеру в деле, к которому лежит душа. Ты мог бы стать ученым, раздвигать границы изведанного, не тратя время на умения выживать и убивать. Но вам не повезло. Вы родились с проклятьем чакры, обреченными на путь шиноби. Мы все с ним родились. Отмечен чакрой? Живи убивая, пока не убьют тебя! Мы как животные, Орочимару. Все наши мысли, наше искусство, каждый шаг — все крутится вокруг смерти. Умеешь убивать лучше, больше, быстрее? Славься мастер! Не получается? Трави неудачника! Много ты видел шиноби, которые на досуге занимаются чем-то кроме тренировок? Рисуют, пишут, делают хоть что-нибудь? До того, как собрать вас, я встречал лишь одного такого. — Нагато на мгновение замолк, переводя дух, но тут же продолжил: — Не потому ли вы и оказались среди нукенинов, что это был не ваш путь? Выбор — вот чего я хочу. Чтобы ребенок, родившийся с очагом, не был обречен стать убийцей. Только представь. Мир, в котором мастера суйтона грезят о тайнах океанов, а не новой форме водяного лезвия. Мир, в котором дотон и футон используют, чтобы узнать, что же там, в небе, где кончается воздух. Мир, в котором одаренные ведут за собой человечество, а не режут друг друга за пачку ассигнаций...
Нагато закашлялся. Прочистив горло, он уже спокойней закончил:
— И именно поэтому хокаге проиграет. Он всего лишь вождь застрявшей в прошлом деревни наемных убийц, с кругозором, ограниченным его положением. Он не способен представить масштаб наших действий, а значит, правильно среагировать на угрозы.
Повисла тишина. Пару секунд Орочимару разглядывал Нагато, словно неведомую диковинку, а потом все же расхохотался. В голос, утирая слезы и задыхаясь.
— Уф... это было нечто. Ты всерьез в это веришь? — спросил он, немного успокоившись.
Не то чтобы Пейн никогда не делился с ним своими мыслями — в конце концов, все члены отряда знали, над чем работают. Однако настолько эмоциональный монолог тот выдал впервые. И ведь явно говорил о наболевшем.
Однако ответ мгновенно стер остатки веселья с лица сеннина.
— Я всю жизнь посвятил воплощению этой мечты, Орочимару. И, заметь, пять из девяти биджу уже в моих руках.
Змей не мог не признать, что доля истины в этих словах есть. Сколь бы нелепыми ему не казались мечты главы Акацки, к цели тот шел неотступно.
Найтись с ответом Орочимару не успел.
— Я, разумеется, тебя не убедил.
— Глупо было на это рассчитывать, — хмыкнул Змей, покосившись на Тендо, все так же стоявшего у входа в лабораторию.
— А я и не рассчитывал, — легко согласился Нагато.
— Тогда зачем все эти сказочки про мир... шиноби-нешиноби?
— Чтобы ты услышал. Если я прав насчет тебя, ты не сможешь просто отмахнуться от моих слов. Начнешь обдумывать и однажды, уверен, согласишься со мной. А пока... — опершись на трость, Нагато встал. — У меня есть для тебя более приземленные доводы в пользу продолжения нашего контракта.
— Хм?.. — подался вперед Орочимару, демонстрируя интерес, но изготавливаясь к бою.
Если Пейн решил преподать ему урок, то все начнется сейчас. Однако тот не спешил нападать.
— Во-первых, четвертая война не закончена. Силы Ивы и Кумо подорваны, но не истощены. Они искали возможности для реванша, и они нашли их. Для начала хокаге придется как-то пережить гокаге кайдан. А дальше... Помнишь мой маленький заказ? Тот самый, не имевший отношения к техникам, но который ты с таким удовольствием выполнил? — в последней фразе отчетливо прозвучала ирония.
Орочимару настороженно кивнул. На фоне обычных его исследований работа для Пейна оказалась приятным разнообразием. От сеннина даже потребовалось освоить кое-какие новые знания. Что оказалось весьма интересно, стоило признать.