— Учитывая, что мы имеем двух Учиха-Сенджу, не думаю, что стоит говорить о везении.
— Мда-а... Мне определенно предстоит долгий разговор с Фугаку. — Задумчиво проговорил хокаге.
— А ты с ним еще не общался на эту тему? — Сенджу удивленно подняла бровь.
— Нет, — Минато вздохнул, — не был уверен, как он отнесется к идее эксгумации своего предка.
На какое-то время в кабинете установилась тишина. Оба шиноби думали о своем. Наконец, молчание вновь нарушил хокаге:
— Ну, допустим: Мадара как-то сумел правильно модифицировать собственный геном. Но зачем ему понадобились гены именно Сенджу?
— Сама над тем же голову ломаю. — Цунаде пожала плечами. — На ум приходят только мокутон и легендарная живучесть моего предка.
— Ну, живучесть Мадаре не особенно помогла.
— Как сказать, ты пробовал подсчитать, сколько лет ему должно было стукнуть на момент инцидента с твоей командой?
— Пробовал. — Мрачно отозвался Минато. — Дохрена.
— Может, это и было целью?
— Ой, что-то я сомневаюсь. — Недоверчиво покрутил головой хокаге. — Не сидел бы человек такого масштаба в пещере, имей он целью простое долголетие.
Они еще какое-то время вяло переговаривались, пытаясь угадать мысли мертвого шиноби, но, в конце концов, сдались. Минато требовалось переварить услышанное, Цунаде надеялась, все же, поспать этой ночью. Спустя полчаса хокаге покинул кабинет главного ирьенина Конохи, сжимая подмышкой папку со всеми результатами исследований Сенджу.
Глава семнадцатая
Таверна была набита битком. Спертый воздух полнился запахами пота, давно немытых тел и подгоревшей пищи. В скудном зимнем свете, падавшем сквозь грязные оконца, с трудом можно было рассмотреть лица посетителей. Хмурые и озлобленные, тех, кто о чем-то шептался за отдельными столиками, настороженно зыркая по сторонам; угрюмые и равнодушные, тех, кто пустым взглядом смотрел в свою тарелку. Здесь собрались люди, которые бросили свои дома, спасаясь от нашествия нечисти.
Заведение располагалось очень удачно, для его владельца, в одном из грязных и запущенных переулков близ городского рынка. Обычно это откровенно убогое место не пользовалось популярностью, но для обездоленных крестьян, батрачивших на рынке за гроши, имела значение только цена за плошку лежалого риса, которым можно набить желудок, и кружку мерзкого пойла, в котором, хоть ненадолго, можно утопить свое отчаянье.
Стараясь не выдать лицом своего отвращения, Шикамару сделал вид, что отпивает из стоящего перед ним сосуда. Хмельной напиток, что варился из ячменя и был крайне популярен на западе континента, восторга у него не вызывал никогда. Здешнего же его варианта Нара рискнул попробовать лишь один глоток и теперь не мог избавиться от мысли, что хозяин заведения разбавлял тот отнюдь не водой.
Вернув кружку на стол, он вновь взялся за палочки, вяло ковыряясь в своей миске с рисом, больше занятый подслушиванием разговора соседей по большому общему столу.
— Проклятье какое-то, точно тебе говорю. Сглазил кто-то страну, — говорил, лихорадочно блестя глазами, невысокий мужичок.
— Угу, шиноби эти, — басом соглашался с тем изрядных размеров бородач напротив.
— Чушь порете, — хмуро буркнул мужик, что сосредоточено поглощал содержимое своей тарелки, вызывавшей завистливые взгляды наличием в ней мяса.
— Сам ты чушь, — обиженно отозвался первый, повышая голос, — Засуха летом была? Была. Поветрие было? Было. Нечисть появилась? Появилась. А теперь шиноби на допросы тягают. Точно тебе говорю — нечисто дело!
— Угу, — снова загудел бородач, — а кто у нас знается со всякой дрянью? Шиноби, во-о-от! Точно они.
— Тьфу, чтоб вам, — третий мужик оторвался от тарелки, поднимая раздраженный взгляд на собеседников, — Что, первый раз засуха? Поветрие? А в старых курганах не ковырялись случаем? Сами, небось, откопали. С призраками до кучи.
— Ты кого гробокопателем назвал, паскуда?! — здоровяк, видимо, задетый за живое, вскочил из-за стола, протягивая руки к оппоненту.
На Шикамару они внимания не обращали. Благодаря гриму и купленному на развале рванью, скрывшему одежду шиноби, тот вполне сливался со здешней толпой. Улучив момент, теневик тихо соскользнул со своего места. Участвовать в разгорающейся кабацкой драке ему совсем не хотелось. Спустя пару секунд он уже стоял на улице, с удовольствием вдыхая чистый и морозный воздух, казавшийся невероятно вкусным, после царившей в трактире духоты.
Оставив за спиной кабак, Шикамару двинулся к рынку, вскоре оказавшись на мощеной площади, в толпе отчаянно торгующихся, ругающихся и толкающихся людей. Главный рынок Канегасаки, немалых размеров города на севере страны Тигра, всегда был людным местом. С наплывом же беженцев он вовсе стал настоящей клоакой. Среди старых основательных торговых павильонов и лавок приезжие, сидя прямо на камнях, продавали свой нехитрый скарб, надеясь выручить пару монет, чтобы протянуть еще немного. Быстро просекшие свою выгоду, местные дельцы понаставили в проходах наскоро сколоченных прилавков, с которых толкали беженцам товары и продукты самого отвратного качества, зато очень дешево. В толпе сновали дети и подростки со злыми глазами, ищущие, что стянуть или к кому залезть в карман.
Шикамару привычно влился в эту круговерть, чутко контролируя окружение на предмет карманников и выискивая глазами Мию. Ирьенин нашлась через минуту, о чем-то судачащей в небольшой толпе потрепанного вида женщин, собравшихся у очередного лотка. Как всегда, Хирано отлично отыгрывала свою роль. Теневику с трудом верилось, что вот эта изможденная крестьянка средних лет его напарница. Джираи, уже привычно, видно не было. Способность сенина сливаться с толпой, невзирая на свою более чем приметную внешность, в очередной раз вызвала у Нара легкую зависть — ему до такой степени мастерства во владении гримом, хенге и лицедейством было далеко.
Вновь нырнув в людской поток, он не спеша двинулся по площади, делая вид, что присматривается к товарам, на деле пытаясь выловить из разговоров окружающих что-то интересное.
С момента, как они покинули деревеньку старого звонаря, приоткрывшего им завесу тайн древнего мира, прошло уже больше двух недель. Они побывали на местах нескольких нападений, тщетно пытаясь отыскать там какие-то намеки на разгадку происхождения призраков. Хотя теперь они и могли предположить, что истоки напасти кроются в далеком прошлом, в решении текущей задачи им это не особенно помогало. Единственным прибытком стала информация о колоколах — Нанами даже покинула их, чтобы как можно быстрее донести эту информацию до дайме, передав свой медальон Джирае. Хотя на литье новых инструментов, в соответствии со старыми правилами, и потребуется немало времени, это могло стать весьма серьезным подспорьем, если разрешить кризис быстро не получится.
Вдоволь намотавшись по лесам и ничего не найдя, их команда сменила тактику. Интуиция Нара подсказывала ему, что в хаотичных, на первый взгляд, нападениях была своя система, пусть и упорно ускользающая от разума аналитика. Если бы удалось ее разгадать, они смогли бы предсказать место будущего нападения, вмешательство в которое, наверняка, дало бы им полезную информацию. Пока что, даже на вопрос о возможном происхождении призраков, Наруто лишь разводил руками.
Эта идея и привела их в Канегасаки. В их распоряжении было изрядное количество документов, собранных чиновниками дайме, но в прошедших через множество рук казенных отчетах могли пропасть не только мелкие детали, но и вещи посерьезнее. В результате, вот уже неделю Шикамару, Мию и Джирая бродили среди беженцев, сливаясь с толпой, подслушивая и расспрашивая людей, пытаясь выяснить — не происходило ли в селениях чего-либо необычного. Какаши, Наруто и Саске засели в магистрате, занимаясь тем же самым, но уже вполне официально, допрашивая глав селений и выживших после нападений.
Их работа принесла свои плоды — выяснилось несколько любопытных моментов. Во-первых, по весне в этих местах пронеслась неведомая болезнь. И хотя, чаще всего, заразившиеся выздоравливали, число умерших измерялось сотнями. Загадочная хворь сгинула с первыми заморозками. Как опасались многие, лишь для того, чтобы вернуться весной.
Вторым примечательным моментом оказались пропажи людей. На карте Нара все больше точек, отмечающих места нападений, совпадали с отметками об исчезновениях. Системы в происшествиях не просматривалось — исчезали старые и молодые, мужчины и женщины. Особого внимания крестьян это не привлекало — в каждой деревне пропадали один, два человека. Заблудился сосед в лесу, став жертвой медведя или волков — бывает. Однако обладающему более полной картиной аналитику это казалось слишком странным совпадением. От чиновничьего аппарата эта информация ускользнула — деревенские набольшие организовывали поиски самостоятельно. Когда же пропавших не удавалось найти, в податных книгах их просто отмечали как погибших. Обычное дело — это только в больших городах была полиция, бравшаяся за расследование подобных дел.
Из размышлений Шикамару вырвал полный ужаса истошный крик, мгновенно подхваченный человеческим многоголосьем. За спинами людей шиноби не смог сразу разглядеть, что вызвало переполох. Впрочем, спустя секунду ответ вынырнул из земли в нескольких шагах перед ним, заставив Нара на миг зачарованно замереть.
Больше всего призрак напоминал развевающийся по ветру полупрозрачный плащ цианового оттенка. Размытая фигура была достаточно ярка, чтобы видеть ее, даже на дневном свету. Мгновение помедлив, существо скользнуло прямо к Шикамару, пройдя сквозь застывшего перед ним от шока мужичка.
Звук падения на землю высушенного, так знакомо, тела и вывел теневика из прострации. Ругнувшись, он с силой отпрыгнул назад, взлетая на столб, служивший опорой для крыши какой-то лавчонки. Внизу взвыла на разные голоса замершая было толпа. Охваченные паникой люди бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног, затаптывая упавших. А вот поведение призрака Шикамару совсем не понравилось. Не обращая внимания на разбегающиеся жертвы, тот двинулся прямиком к шиноби. Мало того, еще несколько фигур вынырнуло поодаль, беря Шикамару в кольцо.