— Ну вот, а я такую клевую маску для тебя уже придумал, — не удержался от разочарованного комментария Саске.
Правда, мечник тут же осекся, под бешеным взглядом джинчурики.
— Э-э-э, шутка, Кушина-сан... — примирительно поднял руки брюнет.
Накануне ему сняли гипс, вследствие чего мечник пребывал в приподнятом настроении.
Мию Учиху проигнорировала, внимательно разглядывая появившееся из-под повязки лицо. Саске, безусловно, был прав в том, что маска Наруто не понадобится. Кожа выглядела хоть и не совсем здоровой, испещренная тонкой сеткой багровых шрамов, там, где сходились наращенные ее лоскутки, но, в целом, ничего особенно отталкивающего во внешности ее напарника не появилось. Со временем шрамы побледнеют, превратившись в едва заметные белесые росчерки. Превосходная работа — Цунаде Сенджу расстаралась. Мию тихонько вздохнула, до такого мастерства ей было бесконечно далеко.
— Ш-ш-шутник, биджу, — Кушина все же ограничилась лишь кратким комментарием в адрес Учихи, быстро переключившись на своего сына.
— Шрамы со временем поблекнут, — меж тем поясняла Карин, протягивая Наруто небольшое зеркальце, — однако правая сторона лица может остаться несколько менее подвижной. Улыбаться будешь кривовато теперь...
Юи, сидевшая на свободной койке рядом с Мию, тихо хрюкнула, давя смех. Саске же, в очередной раз, не смог удержаться, чтобы не сострить:
— О, ками! Как же мы теперь обойдемся без лучезарной улыбки нашего друга! — с почти искренним отчаянием выдал он в адрес опешившей Карин.
— Саске шутит — я не улыбаюсь, — счел нужным пояснить Наруто, изучающий свою внешность в зеркале.
Стоило сбитой с толку Карин перевести взгляд на пациента, как Саске решил добить целительницу:
— Он не шутит. Он не улыбается, — абсолютно серьезно заверил ее Учиха.
Юи, наконец не выдержала, с хохотом повалившись на койку.
— Да ну вас к биджу, — раздраженно фыркнула Карин, отбирая у Наруто зеркало.
— Спасибо за работу, — поблагодарила ирьенина Кушина, на этот раз сама отреагировавшая на юмор Учихи легкой улыбкой.
— Да, право, не за что, — смутилась Карин, — это все заслуга Сенджу-сама.
— А где она сама, кстати? — сочла нужным спросить Мию.
И в самом деле, отсутствие целителя у постели своего пациента в момент снятия повязок было странным. Любой врач захочет осмотреть результаты своего труда, в последний раз убедиться, что все сделано как надо. Однако Цунаде Сенджу не сочла нужным прийти сегодня, прислав одну из своих учениц.
Мию с Карин была знакома. Обе входили в небольшую группу подающих надежды ирьенинов, что Сенджу сочла нужным обучать лично, по индивидуальным программам. Хирано мало знала о своей коллеге — лишь то, что Карин происходила из деревни-скрытой-в-траве, одного из вассалов Конохи, и что Цунаде заприметила ее во время экзамена на чунина. Каким образом куноичи умудрилась сменить протектор, оставалось тайной. О своем прошлом Карин не любила распространяться, отделываясь общими фразами. Мию, уловившая это, с вопросами лезть быстро перестала. Лишь отметив для себя, что ее коллега определенно имела отношение к Узумаки — копна густых ярко-алых волос и столь же алые глаза говорили об этом со всей однозначностью.
Хотя Мию не отказалась бы ассистировать Сенджу в лечении своего напарника, но на тот момент она сама числилась пациентом, получив очередное чакроистощение. В результате, эта обязанность досталась Карин.
— Не знаю, — растерянно пожала плечами куноичи в ответ на вопрос Хирано.
— Ее вызвал Минато — возникли неотложные дела, — неожиданно ответила на вопрос Кушина.
— А, понятно, спасибо... — смущенно отозвалась Мию.
Как сенсор она не могла не ощущать бурлящую в джинчурики силу — злую и могущественную. Это всегда заставляло ее теряться в присутствии матери Наруто. Хотя теперь... Мию бросила украдкой взгляд на своего флегматичного напарника, казалось, отключившегося от реальности, стоило ему выпасть из фокуса внимания. Ничего, все как обычно — привычная легкая странность шитона в фоне чакры. Никаких следов той чудовищной, необозримой силы, что заставила Мию замереть парализованной ужасом там, на поле боя, среди обломков растерзанных техниками деревьев. Силы, что не оставила ни следа от джонина А-ранга.
Куноичи не знала, что это было. Да и не хотела знать. Но джинчурики девятихвостого слетела с первого места в ее личном рейтинге шиноби с самой жуткой силой. Теперь там прочно обосновался ее напарник.
***
Над Конохой распростерлась ночь. Из сонного покоя спящего города выбивались лишь башня хокаге, где жизнь, благодаря войне, кипела теперь круглосуточно, да патрули на стенах и улицах, усиленные вследствие той же войны. Госпиталь Конохи тоже был темен и тих, лишь редкие сестринские посты бодрствовали, подобно часовым на стенах. Палата, где лежали Намикадзе и Учиха, была также укрыта тьмой и тишиной.
Однако Варкастер не спал.
Некромант не совсем понимал, что заставило отца именно сейчас передать ему свои наработки, однако в свитках, что вручил ему Минато со словами «Это твое наследство» было всё. Всё, что четвертый хокаге создал за свою жизнь, всё, что превратило его в одного из сильнейших шиноби мира. Программа тренировок для освоения Хирайшина и принципы создания стихийных рассенганов, описание подготовки сеннина и бесчисленные фуин печати. За содержимое этих свитков, безусловно, могли убить.
Варкастер собирался их уничтожить, как только они с Ульгримом заучат написанное наизусть. Благо некромант располагал абсолютной памятью, а у мечника вообще был шаринган. Какое-то время маг размышлял над вопросом, почему Минато не запретил ему делиться техниками с другом, но потом выбросил эту мысль из головы — так или иначе, отец избавил его от необходимости врать ему же. Утаивать, по меньшей мере, Хирайшин от друга он не стал бы в любом случае.
Однако самого некроманта гораздо больше интересовала не эта техника. Хирайшин, безусловно, был хорош, и маг планировал обязательно его освоить, однако уже сейчас мог с уверенностью сказать, что коронной эта техника для него не станет. Чтобы освоить перемещение на том же уровне, что и Намикадзе-старший — за секунду перемещаясь между сотнями, если не тысячами, маяков на одной лишь печати концентрации, требовались годы упорных, но довольно тупых тренировок. То, что Варкастер считал неэффективной потерей времени. Нет, вот уже третью ночь без сна его заставлял проводить совсем не Хирайшин.
Шики Фуджин.
Мощнейшая фуин-техника запечатывания, восходящая еще к мастерам Узушиогакуре и основательно доработанная его отцом. Техника, что должна была вызывать из-за грани самого Шинигами.
Вот уже который месяц бившийся о проблему объединения магии и фуиндзюцу Варкастер неожиданно встретил решение той же задачи с другой стороны. Перед некромантом внезапно открылись новые пути, он понял, где ошибался, когда свернул не туда в своих рассуждениях.
Варкастер давно перестал нуждаться в блокнотах и схемах, записях и заметках. Все, что требовалось архимагу для работы, это его разум. В темной палате, отключившись от реальности, неподвижный некромант перебирал и выводил формулы, чертил в своем разуме структуры и знаки, каких еще никто не видел в этом мире. Подчиняясь интеллекту некроманта, магия и фуиндзюцу, наконец-то, сплавлялись воедино.
Глава двадцатая
За свои две жизни Ульгриму доводилось просыпаться в самых разных обстоятельствах. Больше всего грандмастер не любил, когда из сна его вырывал пинок, сопровождаемый флегматичным оповещением Варкастера о том, что через пару минут их будет убивать очередная хтонийская тварь. Где-то рядом с этим находились и такие будильники как взрыв минометного снаряда или вой почуявшего кровь каннибала Угденской топи.
Впрочем, нынешнее его пробуждение определенно относилось к противоположному краю шкалы оценок.
Зевнув, мечник обвел сонным взглядом небольшую спальню: стены, задрапированные светло-бежевого оттенка тканью; раздвижную дверь, ведущую в соседнюю комнату; незамысловатую, но качественную мебель. В обстановке чувствовалась женская рука — на любой свободной поверхности или стояла вазочка с икебаной, или лежала вышитая салфетка, или еще какое-нибудь бессмысленное, но симпатичное украшение.
Сама хозяйка комнаты мирно посапывала в своей постели, закинув одну ногу на Ульгрима и пристроив свою очаровательную головку на его плече. Мечник с удовольствием окинул взглядом открывшийся ему вид. За ночь одеяло сползло и ничуть не скрывало теперь обворожительных форм девушки. Любуясь завитками черных как смоль локонов на атласной коже, он невольно задумался о продолжении ночных утех. Однако, поразмыслив, с тяжелым вздохом все же отказался от этой идеи. Судя по легко пробивающемуся сквозь занавески яркому свету, окрашивающему комнату в теплые солнечные тона, времени у него оставалось не так уж много. А торопиться в подобных вещах Ульгрим всегда считал последним делом.
Девушка мурлыкнула, просыпаясь, когда пальцы мечника ласково пробежали по ее волосам. Несколько секунд Ульгрим смотрел в огромные зеленые глаза, затянутые сонной поволокой. Потом девушка моргнула, окончательно просыпаясь, ее взгляд прояснился.
— Доброе утро.
— Доброе... Уже уходишь?
Ульгрима всегда ставила в тупик способность Аири сходу определять, что он собирается делать поутру.
— Увы, время поджимает.
— Тогда я займусь завтраком, — сладко потянувшись в объятиях мечника, девушка поднялась с постели.
Ничуть не смущаясь своей наготы, она продефилировала к брошенному вчера в кресле кимоно и, неторопливо одевшись, выскользнула за дверь, напоследок лукаво улыбнувшись мечнику, наслаждающемуся зрелищем точеной женской фигурки.
Вздохнув — он определенно предпочел бы задержаться под этой крышей подольше — Ульгрим все же встал и потопал в ванную.
Спустя полчаса, сытый и довольный мечник уже шел по одной из улочек Танзаку.
Этот небольшой город располагался недалеко от Конохи — всего в часе бега шиноби — и был известен как один из крупнейших центров развлечений в стране Огня. Возник он довольно давно, спустя всего десяток лет после основания Деревни-Скрытой-в-Листве.