Так… мне нужна моя позитивная установка. Все разрешится в наилучшую сторону. Все будет так, как суждено, и будущее принесёт всем нам только счастье. Вот так. Уже лучше.
– Ну и что это было? – строго спрашивает Сеня, занимая место водителя.
Вот он. Парень, который уже пару дней как заставляет меня чувствовать себя абсолютно счастливой. Это единичные моменты, минутные, иногда секундные, но счастье ведь и не может быть постоянным. Его нужно уметь сохранять и создавать.
– А что? Какие-то проблемы? – искоса гляжу на Арсения, закусив нижнюю губу, потому что эта часть меня требует повторения банкета, желательно с продолжением.
– Да. Еще какие. И они будут у тебя, если еще раз вытворишь что-то подобное. Кто мне там плел про дружбу и границы? Бла-бла-бла…
– Ты сам все время так делаешь. Вот я и опылилась, – дразнюсь, и планка настроения уверенно поднимается.
– Ах так? То есть я могу и дальше целовать тебя, когда вздумается? – спрашивает воодушевленно Сеня, поворачиваясь всем корпусом ко мне.
– Ты, нет. Твой лимит поцелуев без спроса исчерпан. Сколько их было? Четыре? Пять? Теперь только я могу так делать. Ясно тебе?
– Ах, так?! Ну у тебя самой уже два, так что не зазнавайся. Ещё парочка и снова моя очередь, – смех в его голосе приятно отзывается внутри меня.
– Это мы ещё посмотрим, – довольно улыбаюсь.
– Бесстыдница! – восклицает, заводя мотор.
– Говорит человек, показывающий мне свою голую задницу каждый день.
– Я нахожусь у себя дома, между прочим. И так уступил тебе спальню, а сам мучаюсь на диване. Так что не жалуйся. И вообще, тебе нравится моя задница. Даже не спорь.
– Ты невыносим, – откидываюсь на спинку кресла, не контролируя улыбку на лице.
Мне действительно нравится его задница. Чего уж тут?
– А знаешь что? – поддаюсь еще одному внезапному порыву. – Сворачивай. Заедем в одно место.
– Какое?
– Ты же тогда немало денег выиграл, благодаря мне, и сейчас мы потратим чуть-чуть, – подмигиваю Арсению, чем вызываю недоумевающий и немного восхищенный вид.
– Где мой пугливый олененок? Кто ты такая?
– Разве с тобой мне есть, чего бояться?
– Исключено.
– Тогда я никакой не олененок.
– Да. Сейчас ты Шипучка, которая наконец взорвалась рядом со мной.
Арсений
Я просто в шоке. Честно. Ника тянет меня за руку следом за собой по огромному торговому центру, чуть ли не подпрыгивая от радости. Понятия не имею, что она задумала, да и плевать, если честно. Видеть ее такой… Это настоящее удовольствие. Так что я согласен на все.
Ну, на все, кроме интимной восковой эпиляции. Славка как-то раз попробовал, сказав, что девушки любят ухоженных парней… Короче, треш. С тех пор у меня есть четкая граница между ухоженными и сумасшедшими.
– Этот подойдет, – Шипучка притормаживает возле одного из магазинов одежды и озорно глядит на меня через плечо, увлекая внутрь этого шмоточного ада.
– И что ты задумала? Хочешь раскрутить меня на пару платьицев или попробовать секс в раздевалке? Прости, малышка, но я еще не достаточно хорошо тебя знаю.
Ника с воинственным видом поворачивается ко мне, прищуривая глазки. Не бывает таких милых девушек. Просто не должно быть, но… Вот она. Прямо передо мной. Пытается выглядеть устрашающе, и черт… Это то же самое, что дать зайчику ружье.
– То есть ты отказываешься от секса в раздевалке? – делает шаг вперед и касается указательным пальчиком моей груди, дуя губы. – А я так надеялась.
Выстрел прямо в сердце. Зайчику не нужно оружие, чтобы убить меня. Ника в игривом настроении реально может быть опасна, и не только для меня, для общества тоже. Потому что, не дай Бог, она улыбнется кому-то точно так же.
Вижу в ее глазах огонь превосходства. Радуется, что сумела застать меня врасплох? Она, наверное, забыла, кто научил ее этому приему. Ведь ежу понятно, что своим поведением она копирует меня. Как там сказала? Опылилась? Точно.
– Я готов взять кредит и купить тебе весь этот чертов магазин, – наклоняюсь к ее лицу, словно погружаясь в море нежности и счастья. Ее запах, ее тепло, – если ты зайдешь со мной в одну раздевалку и позволишь самому раздеть тебя, а потом…
Бум! Шипучка смущается и отскакивает назад, прижимая ладони к щекам.
– Не доросла ты еще, чтобы по-настоящему научиться выбивать меня из колеи, – усмехаюсь.
– Ну это мы сейчас посмотрим, – Шипучка вновь хватает меня за руку и тащит вглубь магазина.
Нет. Не может быть. Ника ни за что не привела бы меня сюда. Что за бред? Отдел нижнего белья. Отдел. Мужского! Нижнего белья. Что она придумала, мать твою?
– Беру свои слова назад, – удивленно оглядываюсь по сторонам. – Ну и зачем мы здесь?
– Выбираем тебе стринги, малыш, – Ника улыбается, явно довольная собой.
Так и хочется стереть ее радость страстным поцелуем, чтобы вновь увидеть смущенной и растерянной. И что она сказала? Малыш? Так мы уже на ступени уменьшительно-ласкательных прозвищ? Ладненько…
– Только если ты будешь ходить дома голой, милая, – вторю ее интонации.
– Так и знала, что ты так скажешь, – смеется. – Мы покупаем тебе пижаму. Расслабься.
– Это ничего не меняет. Условия те же, – отвечаю я, на что Ника бросает на меня строгий взгляд, а после возвращается к перебиранию бесполезных вещей на вешалках.
Пижама? Ха! Во сне человек должен быть свободен, в первую очередь от одежды. Никогда не носил эту дрянь и не… Одна идея влетает в голову и не дает покоя. Черт! Это слишком соблазнительно, чтобы отказаться, но может быть еще и очень опасно. Я ведь не железный. И все же…
– Ладно, – бросаю я, ликуя в душе и предвкушая невероятное развлечение. – Ты выбираешь мне пижаму, и я ее даже ношу, только если… Я тоже выбираю тебе пижаму, и ты примеряешь для меня все варианты, – встречаю ее удивленный взгляд. – Что? Запал пропал? – дразню я.
– Хорошо, – смело вскидывает подбородок. – Но только попробуй не носить свою, куплю стринги и заставлю дефилировать перед всеми моими подружками.
– А ты жестока, – протягиваю руку.
– С тобой по-другому нельзя, – сжимает мою ладонь, выдерживая пристальный взгляд.
И как она могла забыть, что я самый коварный человек на свете? Притягиваю Нику к себе и быстро целую уже такую любимую улыбку.
– Сеня! – вскрикивает, отталкивая меня.
– Прости. Руки жмут парни, а с девочками уговор скрепляется так.
– Идиот! – отворачивается, но довольное выражение лица спрятать не успевает.
Ника-Ника. Ты меня с ума сведешь. Но я так кайфую рядом с ней, что готов простить все эти глупости. Пусть думает, что она действительно что-то решает и выбирает.
На самом деле ее душа выбрала меня еще там, в клубе, когда она отдала часть себя в первом же поцелуе. Это удивительно. Настоящее чудо, что мы столкнулись так. И никакие трудности меня не пугают, потому что я хочу быть с девушкой, которая с самого начала стала всецело моей. Осталось только ей самой это признать.
И, конечно, эта бесстыдница выбирает мне самую отвратительную и стремную из всех пижам. Красную, с какими-то золотыми кренделями. Скользкая ткань, штаны на резинке и рубашка с идиотским кармашком. Ничего хуже я не видел, но моя маленькая мучительница с довольной улыбкой прикладывает верх этого клоунского костюма к моим плечам, чтобы проверить размер.
– Пошли примерять, – произносит Ника.
– Нет уж! – выхватываю из ее рук пижаму. – Резвиться в примерочной будешь только ты. А это, – с презрением смотрю на одежду, – мы просто купим.
– Но вдруг не подойдет?
– Пофиг. Поменяем, – теперь я веду ее за руку за собой и, оставив на кассе пижаму, направляюсь в самый замечательный на свете отдел.
Сексуальней обнаженной девушки может быть только девушка в красивом белье.
– Арсений! – прикрикивает Ника. – Мы за пижамой пришли, так что повесь это обратно.
– Чем тебе не пижама? – вытягиваю руку вперед, прищуривая один глаз, и мысленно примеряю это обалденный красный лифчик на Нику. Идеально.
– Титов!
– Все-все, – смеюсь, возвращая вещицу на место, отмечая про себя, что нужно будет вернуться в этот магазин и купить пару комплектов для нее, на которые я уже положил глаз. Скоро они ей понадобятся.
Ну а пока… Пижама так пижама.
– Я не могу выйти в этом, – слышу недовольный голос сквозь плотную ткань.
– Уговор дороже денег, Шипучка. Так что давай, – подначиваю я. – Здесь никого нет.
Медленно открывается шторка, и я уже начинаю жалеть, что вообще затеял все это. Короткие шортики в ананасики с розовым бантиком на поясе, и рубашка с рукавом в три четверти. Умопомрачительные ножки, румянец на щеках. Ника мнется на месте, сжимая в кулак плотную ткань шторы. Ну вот, опять она закрылась от меня.
– Ника, – хрипло произношу я, пытаясь сдержать большую часть эмоций. – Скажи мне, ты стесняешься, потому что здесь я или есть другая причина?
– Какая еще должна быть причина? Конечно, из-за тебя!
– Я такой страшный?
– Нет, но… – кусает нижнюю губу.
– Напомнить тебе, что я видел эту красоту, – скольжу взглядом по ее телу, – и без одежды?
– Я помню, – цедит сквозь зубы. – Но я тебе не стриптизерша.
– Конечно, нет. Стриптизерши вызывают только одно явное желание, а ты…
Она ловит мой взгляд, и я вижу в ее небесной синеве проблеск солнца. Надежду. Она ждет от меня правильных слов, но я не могу их подобрать. Это не так-то просто.
– А я? – Ника становится такой уязвимой от этого вопроса.
Перестаю думать и просто отвечаю то, что чувствую на самом деле:
– А тебя хочется спрятать от всего мира и ни с кем не делиться, как самое ценное сокровище, которое случайно отыскал.
Ника замирает, и я вместе с ней. Теряю связь с реальностью, забываю, где мы и что делаем. Просто смотрю на нее, домашнюю и родную девочку, и понимаю, да, я хочу видеть ее каждый день рядом с собой. И это не преувеличение, не помешательство на фоне страсти. Это потребность моего существа. Когда человек по-настоящему твой, никогда не становится вопрос о выборе, потому что он очевиден. И мой выбор Наумова Ника. Пугливый олененок. Маленькая сладкая Шипучка.