Удивительно, но я не чувствую ничего, читая эти строки, полные желчи и яда. Да лучше я буду одна, чем с таким… Перевожу взгляд на дверь. А я ведь не одна. Рядом со мной удивительный мужчина, который своим поведение просто ввергает меня в дичайшее непонимание.
Ну не может человек так легко относиться ко всему и точно знать, чего хочет. Хотя, возможно, я сужу лишь по себе? Вечные сомнения – это моя суперспособность.
Сжимаю кулаки, но все еще не могу заставить себя сделать то, чего требует сердце. Не могу пойти за ним и сказать открыто все, что думаю и чего боюсь. Вместо этого подхожу к окну и открываю его, вдыхая ночной свежий воздух. Нужно проветриться. Остыть. И обдумать все еще раз.
Казалось бы, вот оно счастье. Бери и радуйся. И ведь правда, Сеня за все время нашего знакомства не сделал лично мне ничего плохого. Все как раз наоборот. Черт! Да даже его минусы кажутся мне плюсами.
Настойчивый – целеустремленный. Пошляк – горячий и волнующий. Непосредственный – смелый. А еще добрый, внимательный, надежный… И я отказываюсь от него потому что?..
«Потому что дура!» – подсказывает внутренний Гуру.
И правда.
Смело шагаю к двери, открываю ее и… Снова замираю. Да что же я за трусиха такая? Самой тошно, но понятия не имею, что сделать или сказать ему, чтобы он понял меня.
Слышу какой-то шорох и напрягаю слух еще больше, чтобы понять что это. Снова шуршит ткань, тихо скрипит диван. Арсений ворочается, наверное. Не может умоститься.
Ему неудобно спать на диване, но он все равно уступил кровать мне. Еще один плюс. Заботливый. Одна я веду себя, как эгоистка.
Вхожу в гостиную и мнусь на месте, кусая губы. Сеня лежит на животе, обнимая подушку, а покрывало валяется на полу. Его спина напряжена, и я с каким-то странным упоением разглядываю его бугристые мышцы в тусклом свете уличных фонарей, пробивающимся сквозь занавески.
– Ты сама меня нарядила, так что любоваться особо нечем, – подает голос Сеня и переворачивается на спину.
Это не правда. Любоваться все равно есть чем, только вот я не заслуживаю такого подарка. Опускаю взгляд.
– Что такое, Шипучка? Чего ты не спишь?
– Ты так громко ворочаешься, что я не могу уснуть, – выпаливаю первое, что приходит на ум.
– Прости, – растерянно отвечает. – Я постараюсь быть…
– Сень, – перебиваю его, сжимая края рубашки и глядя ему прямо в глаза, которые едва могу разглядеть во мраке. – Твоя кровать достаточно большая и… – жду от него шуточки в ответ или колкости, но парень лишь внимательно смотрит на меня, медленно поднимая корпус. – Ну, и я не хочу тебя стеснять, так что мы могли бы…
– Мы могли бы что? – подталкивает меня, чувствуя очередную заминку.
– Мы могли бы оба лечь на кровати, – произношу я и пугаюсь того, как быстро Арсений поднимается на ноги и оказывается рядом со мной.
Глава 15
Арсений
Я готов схватить Нику на руки и отнести в теперь уже нашу постель. Да, кажется, немного перебарщиваю, но мне плевать. Правда страх в глазах Шипучки и напряжение на ее лице меня останавливают.
Моя пугливая малышка. И все же, прогресс на лицо, раз она пришла сама и заявила о таком. Честно, я боялся, что после моих слов о ребенке она вообще сбежит, но, похоже, они ее действительно тронули, а не испугали.
– Моя спина будет тебе безумно благодарна, если не шутишь, – массирую ладонью плечо, потому что это действительно так.
Каждое утро, с тех пор как Ника живет со мной, я просыпаюсь с чувством, что на мне десяток гномов в железных башмаках танцевали чечетку.
– Только спина? – спрашивает Ника, отводя взгляд.
– И я тоже, – отвечаю сквозь улыбку. – Конечно, было бы лучше заняться кое-чем интересным в том месте, куда ты меня приглашаешь.
Ника возмущенно сжимает губы и громко выдыхает через нос. Злится милашка.
– Но ты уже еле на ногах стоишь, а я не в восторге от развлечений с девушками без сознания, так что идем спать.
– Ты неисправим, – качает головой, но не успевает скрыть приподнятые уголки губ.
Обнимаю Нику за плечи и веду в спальню. Выключаю свет и занимаю вторую половину кровати, любезно оставленную Шипучкой для меня. Лежим лицом к лицу. Вроде близко, но все равно слишком далеко друг от друга.
– Закрывай глаза, – шепчу я.
– Сначала ты, – отвечает Ника так же тихо.
– Не могу. Вдруг ты снова сбежишь.
– Только если ты попросишь меня уйти, – ее голос немного дрожит в конце фразы. Словно ножом по сердцу.
– Никогда, – отвечаю слишком резко и напористо, но мне все равно. Это правда, и она уже должна принять ее наконец.
Ника улыбается, призывая северное сияние, радугу и звездопад в нашу спальню. Слишком красиво. Не знаю, как еще можно это описать. Она ныряет своей ладошкой в мою, лежащую поверх подушки между нашими лицами и легонько сжимает.
– Тогда я никогда не уйду.
Малышка закрывает глазки и выглядит такой умиротворенной. Поцелованная ангелами девочка. Все, что я чувствую рядом с ней, невероятно даже без какой-либо интимной близости. Всего лишь сплетение рук, но такое приятное чувство. Мой рай рядом с ней. Убеждаюсь с каждым днем в этом все больше и больше.
Что для меня прекрасное утро? Да вот же оно. Свернувшись клубочком, под моим боком мирно спит девушка, чьи темные волосы разметались по светлому постельному белью. Личико чуть припухло, делая ее образ юным и невинным. Ровное дыхание льется из приоткрытых губ, которых так и хочется коснуться, чтобы разбудить красавицу, но я не могу. И не потому что боюсь, я вообще ничего не боюсь, просто хочу еще чуть-чуть полюбоваться. Как идиот, валяюсь тут уже полчаса, склонив голову вбок, и просто смотрю на нее. С ума сойти.
Ника, не открывая глаз, начинает что-то бормотать, и мне удается разобрать рифмующиеся строки:
«Задремали звёзды золотые,
Задрожало зеркало затона,
Брезжит свет на заводи речные
И румянит сетку небосклона.
Улыбнулись сонные берёзки,
Растрепали шёлковые косы.
Шелестят зелёные серёжки,
И горят серебряные росы.
У плетня заросшая крапива
Обрядилась ярким перламутром
И, качаясь, шепчет шаловливо:
“С добрым утром!”»
(прим. автора: стихотворение С.Есенина)
На последней строке она распахивает глаза цвета ясного утреннего неба и поворачивается ко мне, ласково улыбаясь.
– С добрым утром, – повторяю севшим от волнения голосом.
Сегодня все как-то по-другому. Не могу понять, что именно изменилось, но это так. Мы оба ведем себя тихо, больше молчим и просто улыбаемся друг другу, встречаясь взглядами, пока завтракаем.
Ну как завтракаем… Я-то ем, а вот Ника пьет голый чай. Говорит, что не в состоянии впихнуть в себя что-либо, потому что надолго в желудке это все равно не задержится. Она и правда немного бледная. Или, возможно, это все зеленая рубашка? Наверное, и то, и другое.
Долго уговариваю Шипучку остаться дома. Даже когда привожу к универу, предлагаю вернуться обратно, но ни в какую. И еще меня упрямым называет.
Ника клятвенно обещает перекусить соленым печеньем, которое я сунул ей в сумку перед выходом, как только ей станет лучше. Что ж, приходится отпустить ее в мир знаний и актерского мастерства, предварительно запечатав на ее губах сожаление о расставании и пьянящую жажду встречи.
И она отвечает тем же. С болезненно-жалящей нервы нежностью. Ласкает своим теплым язычком мой смело и открыто. Растворяется в моих руках, впитываясь в кожу, заполняя собой каждую клетку. Это просто невыносимо, но при этом как раз то, от чего невозможно отказаться.
Малышка гладит мою щеку, медленно отстраняясь, и я, наконец, вижу в ее глазах эмоцию, которую жаждал узреть с самого начала. Уверенность. Она верит мне, доверяет. Может, еще не на все сто, но точно больше, чем еще вчера вечером.
Работы сегодня не много. Проверяю крыло, которое попросил подшаманить Слава и отправляю ему сообщение, что он может забрать свою машину уже сегодня. Ростик ковыряет белый «Матиз» (прим.автора: марка автомобиля Daewoo Matiz), бурча себе под нос что-то невнятное, и на все мои предложения помочь посылает куда подальше. Не в духах. С женой, что ли, поссорился?
Надо бы отпустить его сегодня пораньше да премию выдать внеплановую. Пусть порадует любимую и сам успокоится. Зачастую настроение мужчины зависит от его женщины. Вспоминаю Нику и улыбаюсь против воли. Моя женщина меня пока только радует, ведь медленно, но уверенно, шагает ко мне на встречу.
Всю вторую половину дня провожу в каморке, которая служит кабинетом, раздевалкой и столовой одновременно. Собираю всю необходимую документацию для бухгалтерии и просматриваю прайсы и накладные на новые запчасти. Не самое мое любимое занятие, но Михалыч, мой первый начальник, благодаря которому у меня получилось встать на ноги, говорил: «Прежде чем нанимать людей, разберись сам. Иначе, как ты сможешь принимать работу, если в голове одни железки да сиськи?».
И пришлось разобраться. Благо, не все лекции в универе я прогуливал, и кое-что все-таки застряло в памяти, да и возможностей для саморазвития сейчас куча. Было бы желание. А потом я нашел Маргариту. На самом деле мне хочется называть ее Маргарита Андреевна, но эта женщина, влюбленная в красную помаду и считающая, что шестьдесят лет совсем не повод прибавлять к ее имени отчество, даже не отзывается на такое обращение.
– Арс! – кричит Ростик из бокса. – К тебе клиентка!
Клиентка? Машинально подбираюсь, выпрямляя спину. Может, Ника? Бросаю взгляд на часы, висящие на стене. Нет. У нее занятия до четырех.
– Девушка, туда нельзя. Арсений сейчас… – голос Ростислава затихает, а дверь резко распахивается.
В комнату входит Мария, недовольно морща губы, и сверлит меня взглядом. Вот только ее мне не хватало. И какого… приперлась?