Потому что Лазарева, мягко говоря, слегка забила на порядок в документах. И если в перерывах между пиздостраданиями у нее еще находилось время на работу, то упорядочивать документы она перестала, по моим скромным подсчетам, примерно месяц назад. Так что первые дни мне пришлось в авральном темпе наводить порядок в хаосе, следить за тем, чтобы все подчиненные (их в теперь уже моем секторе — семь человек) тоже был порядок. Это кроме того, что на мне висит аналитика по нашей текущей сделке, разбор рынка, статистика и попытка быстро, со скоростью кометы, вливаться в работу этой огромной махины.
Мой опыт работы Apex Strategies в значительной степени стал для меня хорошей боевой школой, но эта кампания была в несколько раз меньше Авдеевской, так что и фронт работы там был значительно меньше.
Мне бы радоваться — я бы за такую должность душу дьяволу продала, без преувеличений. Опыт, возможности. Отличная зарплата и корпоративные бонусы. При должном старании — есть куда подниматься по карьерной лестнице. Если бы не одно «но» — я не могу здесь остаться. И каждый доллар, который Авдеев заработает в том числе и моими мозгами — все равно, что плевок в память о моем отце. Успокаиваю себя только тем, что теперь у меня намного больше возможностей докопаться до нужных мне документов. Но, конечно, не сразу.
Всему свое время.
Я терпела несколько лет. Два, три, четыре месяца погоды не сделают.
Когда достаю телефон, чтобы вызвать такси — на улице просто жуткий снегопад, как будто погода решила побаловать нас снегом хотя бы накануне сочельника — экран «оживает» звонком с неизвестного номера. Я почти уверена, что это Дэн — его предыдущий номер после того, как он не ответил на два моих сообщения, я благополучно забросила в блок. У нас с ним это не в первый раз — стандартная схема нездоровых отношений, но ему просто по кайфу, когда так качает. А мне вообще плевать, потому что я, слава богу, эмоционально никак не вовлечена во всю эту жвачку и уже давно смотрю на него исключительно как на симпатичного мужика, на которого у меня есть серьезные, но полностью прагматичные планы.
Сначала даже сбросить хочется, чтобы не думал, будто я настолько тупая овца.
Но что-то дергает.
Возможно — это не точно — стоящий на парковке авдеевский «Бентли Бентайга».
Я привыкла доверять своей интуиции. Хотя надо отметить — в отношении этого мудака она уже дважды дала серьезный сбой. Я успокаиваю себя тем, что в третий этого не повториться.
За неделю мы вообще ни разу не виделись, хотя теперь я бегаю уже по всей нашей «башне», где мы теоретически может пересекаться хотя бы в рамках математической погрешности. Тем более, что я знаю — Авдеев бывает в офисе каждый день.
— Слушаю, — прикладываю телефон к уху.
— Барр, в отчете по CoreGroup нет данных по пересмотру активов. Почему?
Черт. Черт!
Мои колени инстинктивно прилипают друг к другу.
Я, блин, не знаю, почему на меня так действует его треклятый голос, но моя внутренняя отличница готова вытягиваться в струнку и тыкать ему под нос идеально белые накрахмаленные банты.
— Добрый вечер, Вадим Александрович. — Ну хотя бы голос всегда на моей стороне и никогда меня не предает. По крайней мере, звучит максимально сухо и официально, под стать Авдеевской фирменной «словесной порке». — Эти данные пока не подтверждены, поэтому я решила оставить их на доработку в январе.
— Вы решили? — Ощущение такое, как будто я только что слышала, как он ремень из шлеек вытащил.
Конечно, блин, я решила! Потому что теперь это мой отдел, моя ответственность. Но Его Грёбаное Величество, похоже, решил преподать мне еще один урок, как будто показательной порки с дресс-кодом было недостаточно. Я, кстати, пошла на принцип и проверила четыре этих долбаных пункта: формат блузки, длина юбки, высота каблуков, прическа. Мысленно показала этому мудаку средний палец, потому что он точно знал куда смотрел. Значит, я все сделала правильно. И ничего в своем специально-для-Авдеева-гардеробе с тех пор не поменяла. Только волосы стала собирать высоким гребнем, потому что так моя шея выглядит еще длиннее.
— Мне показалось логичным, сперва перепроверить данные, Вадим Александрович.
— До сих пор так думаете? — интересуется он тем самым тоном, от которого в прошлый раз бедный Фомин буквально сросся со стулом.
На меня это, к счастью, не действует.
Я прекрасно понимаю, что он раскручивает меня на признание ошибки. Можно зарубиться и встать в позу — если бы на его месте был кто-то другой, на чью орбиту я не собираюсь влететь самой яркой звездой, я бы именно так и поступила, потому что считаю свой поступок взвешенным и профессиональным. Но я здесь не для того, чтобы биться за свой диплом и право быть умницей на своем месте. Мне нужно его зацепить, значит…
— Теперь я думаю, что логичным было бы заранее согласовать этот вопрос с вами, — добавляю в свой голос капельку смирения.
Пауза.
— Хорошая попытка, Барр. Всего доброго.
Я секунду смотрю на погасший экран.
Перевариваю, что это было. Он похвалил меня за способность признать ошибку? Или я только что получила свою первую желтую карточку?
— Зато у тебя теперь есть его личный номер, — приговариваю себе под нос, вбивая в телефонную книгу.
Палец на секунду замирает — не хочу чтобы Авдеев существовал в моем телефоне даже просто как ФИО. Дурость, но мне так хочется. Имею право.
Кривлю рот и легкой рукой подписываю: «Хентай». Ну, чего душой кривить, если мужик реально чистый секс?
Разворачиваюсь, залетаю по ступеням.
Трещу на проходной, что меня вызвал Большой Начальник.
У себя в секторе хватаю все нужные документы — они готовы в формате крепкого «черновика», переобуваюсь в свои офигенные черные лаковые лодочки на «шпильках», бросаю взгляд в зеркало. На мне сегодня черное узкое платье и серый приталенный пиджак. Кажется, весь мой вид говорит: «Да, нарушаю, ну и что ты мне сделаешь?»
Сделать может.
Но если я буду все время ходить, поджав хвост, то застряну в этом надолго.
Надо рисковать, Крис. «Надо снимать долбаный лифчик».
На этаж к Его Императорству поднимаюсь с легким покалыванием адреналина в кончиках пальцев. Здесь всего пара кабинетов, но все левое крыло — личная Авдеевская зона. Пока иду туда, заранее знаю, что он уже в курсе моего присутствия — слишком громко в гробовой тишине цокают каблуки. И бьется сердце, хотя этот факт меня ни черта не радует.
В приемной никого.
Дверь в кабинет Авдеева открыта, оттуда льется тусклый свет.
Стучу для вида и, не дождавшись приглашения, переступаю порог.
Авдеев стоит около стола, спиной ко мне, что-то набирает в телефоне.
Твою мать, какой он здоровый.
Сглатываю, пока взгляд скользит по его мощным плечам под белоснежной рубашкой, рукава которой закатаны до локтей. Замечаю странную гротескную татуировку от запястья и выше, куда-то за локоть. Крутецкие часы. Идеально сидящие по длинным мускулистым ногам темно-серые брюки.
Господи, да за такой мощный зад-полкой женщины удавятся!
Наприседал?
Я вышвыриваю из головы картинки, где он, здоровый и мокрый, таскает в зале тяжелое «железо».
Колени снова предательски трутся друг об друга.
— Вадим Алек… — Соображаю, что слишком долго и молча на него пялюсь, но он перебивает.
— Обычно, Кристина Сергеевна, за вход ко мне без разрешения я сразу увольняю. — Голову снова не поворачивает — видимо, не царское это дело, опуститься до простой смертной.
Крепко, до боли за ушами, сжимаю челюсти.
Я бы хотела ненавидеть его еще больше, но, кажется, достигла своего потолка еще в прошлую нашу «встречу».
— Прошу прощения, Вадим Александрович. Это больше не повторится.
— Принесли данные по CoreGroup?
— Да. Это пока рабочий материал, но я могу доработать его к концу завтрашнего дня.
— А я просил?
— Что? — Чувствую себя так, словно только что на всем ходу влетела в невидимое бетонное заграждение.
Авдеев поворачивается.
Держит в руке телефон — светящимся экраном вверх.
Лениво упирается бедрами в стол, свободной ладонью обхватывает край столешницы. Но на меня, блин, все равно не смотрит, как будто я реально пустое место.
— Я просил нести эти данные сейчас? — расшифровывает ленивым «сытым» тоном, как ни в чем не бывало продолжая листать что-то в телефоне.
Пишет что-то моей драгоценной мачехе?
Договаривается, как они проведут праздники? После ужина в каком ресторане и к кому поедут, чтобы потрахаться?
Эта мысль меня отрезвляет. Остужает раскаленную его демонстративным пренебрежением голову.
— У меня все равно почти все готово. Вы спросили, я решила, что это срочно.
Авдеев слегка поднимает голову.
Чувствую, как трогает взглядом лодыжки.
Снова возвращается в телефон, как будто увидел достаточно и дальше ему по-прежнему не интересно.
Молча терплю этот ледяной душ.
— Все еще ждете специальное приглашение, Барр? — Легкий кивок в сторону своего стола.
Реально козлина.
Поджимаю нижнюю губу, мысленно спускаю раздражение через несуществующий клапан.
Подхожу.
Кладу папку на стол.
Господи, я ему макушкой до плеча вообще достаю?!
Хочется задержать дыхание и не позволять его табачно-лавандовому запаху проникать в мои легкие, но не получается. Нифига не получается.
— Не хотела напороться на увольнение за шаг без разрешения в вашу сторону, Вадим Александрович.
Фолиш, Крис.
Но Его Грёбаное Величество, наконец, отрывает взгляд от телефона.
Между нами меньше метра.
Я не знаю, куда смотреть, чтобы не таращиться на носки туфель, как опозорившаяся «трояком» отличница, поэтому смотрю вперед. Но там как раз его рука — длинные, что-то лениво выстукивающие по краю стола пальцы, перевитые выпуклыми скульптурными, очень качковскими венами предплечья в не густых темных волосках.