Я прислушиваюсь к своим ощущениям, но никакого негатива на этот счет у меня нет. Женщины всегда любят конкретику, и бесятся обычно только когда не уверены, что в приоритете.
Барби:Хочу на всякий случай заранее попросить вас быть благоразумным и не давать повода для слухов.
Я трижды перечитываю ее сообщение, чувствуя, как дергается уголок рта. Не факт, что от желания посмеяться.
Барби:Я очень дорожу своей работой, Вадим Александрович, чтобы вы там себе не думали. И не хочу увольняться только потому, уровень сплетен станет слишком токсичным.
Умница. Ну и чего же ты хочешь?
Я:???
Предполагая, что у нее, конечно, есть какой-то ответ на этот случай.
Барби:Вы эту кашу заварили — вы и расхлебывайте))
Ну все правильно — я же мужчина.
Спасибо, коза, что хотя бы по яйцам моим не топчешься.
Глава двенадцатая: Барби
Когда мужчина думает, что полностью тебя контролирует — главное, вовремя разбить его розовые очки стеклами внутрь.
Это не народная интернет-мудрость, это моя личная жизненная философия, квинтэссенция опыта всех набитых шишек, которую малышке Кристине Тарановой пришлось постигать семимильными шагами и без страховки.
Сегодня уже тридцатое.
И с момента той нашей с Авдеевым переписки, прошло уже три дня.
Он в офисе, работает, мелькает в коридорах. Вчера я натыкалась на его тачку на парковке, хотя уходила из «башни» тоже далеко не в числе первых. А сегодня утром мы столкнулись у переговорной — он просто кивнул, не сбавляя шаг. Весь такой деловой, сосредоточенный, как будто ничего не было.
Как будто наша переписка — всего лишь ничем не значимый момент.
И меня это злит.
До такой степени, что пару раз я уже успела усомниться в правильности своего решения, когда в лоб дала понять, что не готова рисковать карьерой ради сомнительного удовольствия быть девочкой для развлечений Его Грёбаного Величества. Конечно, я сделала это не для того, чтобы его отшить! Просто немножко подняла ставки. Захотела, чтобы он сам нашел приемлемый вариант, как мы можем и дальше развивать наше общение, при этом ничем не рискуя. По логике вещей он должен был предложить мне какой-то формат безопасных свиданий. Для начала. Потом — переезд в нормальную квартиру, более подходящую для его габаритов, потому что в своей «однушке» (даже с учетом ее престижности) я его просто не представляю. Кажется, она треснет по швам если он попытается переступить порог, как в сказке «Рукавичка».
А вместо этого Авдеев просто сделал вид, что меня не существует.
Ладно, видимо, придется напомнить ему о своем существовании одним беспроигрышно работающим способом.
Я подкрашиваю губы в тон рубинового вина и смотрю на себя в зеркало. Глубокий, насыщенный цвет — идеально.
Несколько слоев туши на ресницах. Прядь, выбившаяся из прически, небрежно укладывается на щеку, но я решаю не заправлять ее обратно. Кажется, так даже лучше. Волосы уложены в роскошные голливудские волны, заколотые с одной стороны сверкающей заколкой, напоминающей винтажную брошь.
Платье — черное, расшитое стеклярусом, с глубоким декольте и открытой спиной. Оно плотное, тяжелое, но идеально подчеркивает фигуру. Разрез сбоку открывает ногу чуть выше середины бедра. На руках длинные атласные перчатки до локтей. На ногах тонкие золотые босоножки с ремешками, застегнутыми на щиколотках.
В MoneyFlow традиционная новогодняя вечеринка для сотрудников, на этот раз стилизованная под «Великого Гэтсби» и под это мероприятие снят зал роскошного ресторана.
Мой образ собран до мельчайших деталей, и я знаю, что сегодня в зале не будет женщины, способной меня затмить. И отражение в зеркало абсолютно со мной согласно, потому что в нем не просто красивая девочка Кристина — в нем роскошная молодая женщина, которую нельзя не хотеть. Так что сегодня Авдеев будет смотреть и капать слюной мне вслед — у него абсолютно никаких шансов устоять.
Я приезжаю к ресторану с небольшим опозданием, но в этом есть и плюс — зал уже наполнен гостями, все заняты своими беседами, и мое появление сразу привлекает внимание.
На входе меня встречает официант, предлагает шампанское. Беру бокал, позволяю себе небольшой глоток. В воздухе смешение запахов: дорогого алкоголя, духов и легкой сигаретной дымки. Музыка играет негромко, но для танцев еще рано — пока это просто приятный фон.
Бросаю взгляд по залу, ищу знакомые лица. Юля уже здесь, сидит за столом с Наташей и Сергеем. Пару наших топ-менеджеров беседуют в стороне, кто-то из девушек из отдела маркетинга оживленно обсуждает наряды. Несколько десятков мужских особей по очереди провожают меня жадными взглядами. Еще бы — жен-то поблизости нет, можно без зазрения совести корчить холостяка и тешить эго обманчивой надеждой, что, может быть, если просто подойти — я тут же потеряю голову и дам себя увести в арендованный на пару часов номер в дешевой гостинице.
Мне на них плевать. Я уже смирилась с тем, что совершенно прошляпила тот момент, когда Авдеев перестал быть просто «моим проектом мести», а превратился в образ идеального мужчины, подняв планку так высоко, что все другие особи мужского пола в моем мире просто перестали существовать. Потому что — даже близко недотягивают.
Я прохожу дальше в зал, приветствую коллег. Кто-то делает комплименты моему образу, я улыбаюсь, благодарю. Мы с Наташей болтаем о чем-то отвлеченном, смеемся, когда она рассказывает, как один из айтишников напился еще на парковке и теперь ведет себя слишком развязно. Я пытаюсь делать вид, что включена в общее веселье, но градус настроение начинает стремительно падать.
Вадима нет.
На мой вопрос он ответил, что обычно приходит толкнуть речь и провести полчаса вежливости. Очень американская традиция — мой начальник в Нью-Йорке делал так же. Почему-то считается, что это заряжает команду на боевой настрой. Но дьявол в деталях, а Вадим сказал — «обычно». Не факт, что именно в этот раз он не решит сделать исключение, и забьет на вежливость.
Ладонь сама тянется к телефону. Я обещала себе его не проверять и выдержала целых несколько часов. Экран пусть — ноль входящих. В нашей переписке тишина и паутина.
Выдыхаю, убираю его обратно в маленький атласный клатч.
Пытаюсь включиться в разговор с коллегами. Даже даю своему заместителю — Сергею Мельнику — увлечь меня беседой. Он что-то все время рассказывает, перепрыгивает с одной темы на другую в бессмысленных попытках поймать мой интерес. Киваю, делаю вид, что наслаждаюсь шампанским и его трескотней.
Но все это будто проходит мимо. На фоне.
Я еще пару раз проверяю телефон, но там все так же пусто.
Не залипай, Крис. В жопу Авдеева, сегодня можно просто насладиться вечером.
Чуть позже мы занимаем места за столиками, на сцене появляется ведущий и начинает официальную часть вечера. Минут десять даже с интересом слушаю, а потом все равно ловлю себя на мысли, что слушаю не его, а каждый новый звук, каждое движение в зале.
Но Авдеев все-таки появляется.
Я скорее чувствую его присутствие прежде, чем вижу.
Как будто меня тянет к нему, как будто воздух становится плотнее и заставляет мое дыхание предательски срываться. Я провожу взглядом по залу, но Его Императорства пока нет в поле зрения. Может, это просто моя фантазия?
А потом я его вижу.
Высокая, уверенная фигура в идеальном черном смокинге. Волосы уложены, а не привычно падают на лоб небрежной челкой. Он выглядит иначе, даже жесты кажутся более хищными и как-то по-особенному мрачно красивыми. Весь образ Авдеева сегодня — воплощение элегантности, спокойной власти и силы.
Я притрагиваюсь губами к бокалу с шампанским, делаю один нервный глоток, чтобы избавиться от сухости во рту, когда он небрежно проводит взглядом по залу и, блядь, даже не замедляется на мне. Хотя абсолютно точно — видит! Я, черт подери, самая яркая звезда сегодняшнего вечера, но для него как будто не существую.
Но даже не это кроет меня больше всего.
А предательская реакция собственного тела. В отличие от Авдеева, для которого я снова перестала существовать, все мои нервные окончания буквально за секунду на него настроились. Как будто ему просто достаточно появиться я поле зрения моей маленькой голодной внутренней самки — и вуаля, она готова простить ему любой игнор за одну мимолетную улыбку.
Я отворачиваюсь. Натыкаюсь на улыбчивую рожу Мельника, натянуто улыбаюсь в ответ.
Снова разворачиваюсь.
Вадим поднимается на сцену, спокойно берет микрофон и проходит взглядом над головами собравшихся. Его голос звучит четко, уверенно:
— Дамы и господа, рад видеть вас сегодня здесь. Поздравляю с Наступающим всех вас! И благодарю за проделанную работу в этом году. Каждый из вас вносит свою лепту в развитие компании, и это то, что делает нас сильнее. Пусть следующий год принесет нам новые возможности и большие успехи. За вас!
Аплодисменты. Кто-то выкрикивает тост. Авдеев еле заметно кивает, небрежно поднимая бокал, пригубливает шампанское и, не задерживаясь, спускается со сцены.
Я ненавижу себя за то, что в эту минуту моя память предательски подбрасывает образы того, что у него под рубашкой. Того, что я видела на более чем откровенном фото из горячего источника, которое прислал мне Авдеев. Вода размывала контуры его тела, но не скрывала ничего. Горячая, загорелая кожа. Рельефные мышцы, тяжело очерченные, без грамма лишнего. Тёмные волоски, аккуратно покрывающие грудь — не слишком много, но достаточно, чтобы подчеркивать мужественность.
Вершина сексуальности.
Я сжимаю пальцы на бокале шампанского и заставляю себя моргнуть, чтобы стереть образ из памяти. Бесполезно. Теперь, когда я знаю, что у Его Грёбаного величества под одеждой, каждый раз, когда я буду видеть его в идеально сидящем костюме, я обречена думать о том, что под ним.
Вадим вступает в непринужденную беседу с кем-то из топ-менеджеров, внимательно слушает, улыбается в нужные моменты, кивает, отвечая. Абсолютно расслабленный и вовлеченный.