— Иди ко мне, — Вика пытается вернуть меня обратно в постель.
Мягко царапает спину ногтями. Подвигается ближе.
Заводит вторую ладонь сзади мне на живот, без стеснений, с очевидными намерениями скользит ниже, до пупка.
Обхватывает член.
Сжимает пальцами, ведет вверх-вниз.
Мы приехали в СПА вчера около десяти — грелись в джакузи, сходили на какой-то типа дзен-массаж, потом Вика пошла на ароматерапию, я посидел в сауне. Потом мы трахались — раза три, не считая ее попыток мне отсосать. Вчера на это настроения у меня не было, так что я просто брал ее, давал кончить, кончал сам, выдыхал — и включал «репит».
В таком же примерно темпе проходят наши с ней «свидания» все эти шесть месяцев, с редкими, скорее подпадающими под исключения, встречами среди недели. Мы не прячем нашу «дружбу», появляемся вдвоем на каких-то мероприятиях, ходим в рестораны, и на одной ее выставке я все-таки засветил свое табло. Мы оба — свободные люди, нет ни единой причины прятаться как придурочные школьники. И в целом, Вика относится к тому типу женщин, которые украсят своим обществом абсолютно любого мужчину.
Мы никогда не обсуждали какие-то сроки или условия, на которых «разбежимся».
Когда-то давно у меня уже были отношения подобного формата, и тогда все сошло на нет само-собой — просто кто-то один сначала не нашел времени встретиться, а потом не захотел встретиться кто-то другой. Я справедливо решил, что заранее выкатывать список «но», особенно с оглядкой на всю историю Вики, с моей стороны было бы полным мудачеством, поэтому не стал форсировать.
И в принципе меня бы все устраивало.
Если бы не тот проёб.
И ее «я соскучилась», которые Вика начала повторять так часто, что это просто душит.
— Авдеев, ты где? — Викин шепот мне в висок слегка отрезвляет.
Опускаю взгляд на ее кулак, которым очень качественно натирает мой член. Знает, как я люблю, безошибочно угадывает правильный темп и амплитуду.
На секс с утра настроения нет, хотя мое тело работает без сбоев.
Поворачиваюсь, опрокидываю Викторию на спину, забрасываю ее ноги себе на предплечья. Исполняю «обязательную программу», пока она не кончает, почему-то всегда очень громко.
Я — нет.
Просто неохота. Так иногда бывает.
— Я в душ, и потом в зал. — На этот раз выбираюсь из постели за долю секунды. Нарочно игнорю ее вопросительный взгляд. — Можешь заказать что-то в номер, ну или дождаться меня и пойдем куда-то завтракать.
Она кивает. Гадать, какой вариант выбрала, не хочу.
В душе долго стою под прохладной водой. Эрекция через пару минут сходит на нет, в теле появляется бодрость.
Когда возвращаюсь в номер, чтобы переодеться, Вика спит.
У нас номер в отличном отеле со всеми удобствами, включая отличный спортзал — помощница знает мои требования и всегда бронирует с фитнесом.
В воскресенье в семь утра народа, ожидаемо, не много. То есть вообще — я и еще один такой же упоротый качок. Обмениваемся понимающими взглядами и расходимся в разные концы зала.
На полноценную силовую после ночного секс-марафона и утреннего забега на короткую дистанцию, настроения нет. Зато здоровенная боксерская груша так и манит. Знал бы — взял бы боксерские бинты, а то ходить на заседания со сбитыми как у гопника костяшками — как-то не солидно. Но ладно, придется так.
Разминаюсь, делаю пару пробных ударов. «Прицениваюсь».
Слушаю, как отзываются мышцы. Бокс у меня с пятнадцати лет, полупрофессионально.
Потом к нему добавилось «железо» — сначала просто чтобы набрать немного мяса, потом — чтобы набрать много мяса на свои двести два «см».
Делаю еще пару ударов, даю «груше» качнуться — уворачиваюсь от ее обратной амплитуды, захожу сбоку, бью снизу-вверх правой, и сразу сверху — левой.
Набираю темп.
Бью сильнее.
Делаю звук в наушниках чуть громче.
Не даю ногам стоять на месте, все время кружусь вокруг мешка с песком, выколачивая из него — хотя, скорее, из себя — дурь.
А потом «Рамштайн» в ушах резко прерывается и вежливая Siri объявляет входящий вызов: «Лоли. Принять?»
В моем сердце взрывается маленькая петарда.
Принимаю раньше, чем перевожу дыхание, выдыхаю в динамик слишком рваное:
— Привет, Лоли.
Она всегда смеется, когда так ее называю.
Но в этот раз коротко, а потом как-то немного смущенно:
— Блин, Авдеев, я все время на часы не смотрю. Я не сплю — значит, никто не спит.
— Ну, я тоже уже не сплю, если ты об этом. — Толкаю «грушу» и делаю еще пару ударов. Дыхание сбивается.
— Эм-м-м… — тянет она, — ты… занят?
— Ага, ебусь, — говорю специально многозначительно, выдерживаю паузу, представляя, как она краснеет, и «расшифровываю», — с боксерской грушей, Лоли. Все ок, ты меня ни от чего важного не отрываешь.
— Напомни мне при встрече тебя стукнуть, — фыркает без злости. — Вадим, я хотела спросить… Может быть, мы возьмем Стасян на Рождественские каникулы? Как в прошлом году. Обещаю вернуть ее вовремя!
Я прикрываю глаза, даю летящей с разбега груше стукнуть меня в плечо.
Потом придерживаю ее ладонями, мешая раскачиваться.
— Ты уверена, что справишься… сейчас?
Я правда рад за ее счастье, но что ж до сих пор так хуёво?
— Я уверена, Авдеев. У нас чудесная няня и две ответственных кошки. Стасе в прошлом году понравилось. В Лапландию мы не поедем, но здесь у нас ледяной замок и горки, и…
Валерия перечисляет все прелести их норвежской зимы, а я смотрю на туман и слякоть за окнами, и кажется, что мы с ней существуем на разных планетах, хотя это всего лишь две тысячи семьсот километров.
Год назад, после очередного возвращения дочки, Стася взялась распевать какую-то странную норвежскую песню, а потом просто взяла и вместо одной строчки вставила: «У Лоли задержка».
Так выразительно тогда прозвучало ее первое абсолютно твердое «р» в слове «задержка».
Я не дебил, сразу понял, где она это услышала.
Меня тогда жестко укрыло.
Пару дней ходил сам не свой, думал, точно натворю какой-то хуйни.
Потому что даже спустя год, зная, что Валерия замужем за своим отбитым умником, надеялся, что однажды она привезет Стасю и скажет: «Я остаюсь».
И почему-то в голове все время крутилось заевшее, идиотское, лишенное логики: «Малыш, ведь я же лучше… лучше собаки…»[1]
Она приезжала исправно раз в месяц — забирала Стасю, привозила Стасю.
О своей беременности не сказала ни слова.
Я не спрашивал. Визуально это вообще никак не просматривалось. Допустил мысль, что могло что-то случиться с «задержкой». А потом Монте-Кристо вдруг приехала в большом мешковатом свитере, такая… пиздец красивая, нежная, без своего вечного «вы_все_говно» выражения на лице, за которое я ее все равно, впрочем, любил.
Она сама предложила куда-то сходить, я согласился.
Видел, как мнется, не знает, как завести важный разговор. Ну да, сказать мне, что в их счастливом семействе будет прибавление — задачка со звездочкой. Я не стал ее мучить и сам сказал, подражая голосу Стаси: «У Лоли задержка». Улыбнулся, типа, да не парься ты так, все норм. А Валерия смущенно покраснела, заправила белую прядь за ухо — я чуть не сдох, как хотелось сделать это самому — и добавила: «Их там две».
Когда-то она была в моем телефоне просто «Лори» — как то, что мне хотелось до сумасшествия. Потом стала «Валерией», позже — «Монте-Кристо». И вот теперь — «Лоли». Чтобы я не забывал, что теперь она мама двух белобрысых, похожих как две капли воды на ее мужа, девочек, и заодно — крестная_мама для моей Стаси. Чужая жена.
Хотя, как тут забудешь, если даже сейчас на заднем фоне слышно радостное детское агуканье.
Пока Валерия отвлекается на близняшек, я с облегчением использую эту паузу, чтобы успокоить вставших в глазах, мать его, кровавых мальчиков.
И понятия не имею, как выдавить из себя: «Да без проблем, конечно, приезжай за Стасей».
Потому что у нас с Шутовым типа договоренность, которую этот придурок соблюдает так, что приебаться не к чему. Никаких попыток хотя бы намекнуть Стасе, что он — не то, чтобы только и исключительно крестный папа. Дочка от них с Валерией всегда приезжает довольная, веселая, не припомню, чтобы хоть раз привезла простуду или аллергию. И по-хорошему, конечно, вполне справедливо, что какой-то из зимних праздников Стася будет проводить с ними.
Но я все прошлое долбаное Рождество тупо провел один.
Одиночество пяти дней немного скрасило то, что на этой планете есть еще люди, которые работают даже в рождественские каникулы, и по счастливому стечению обстоятельств, некоторые из них — мои партнеры по бизнесу.
Еще одно долбаное Рождество в пустом доме.
— Прости, Булки требовали срочные обнимашки, — смеется Валерия.
Вряд ли осознает, что ласковые нотки в ее голосе еще не до конца выветрились, и на меня это действует как ржавыми иглами в сердце.
Она называет близняшек Булки Круасановны.
А как называла бы нашего ребенка?
— Так что насчет Рождества? — перестраивается на привычный тон, но чуть более осторожный. Наверное, очень переживает, что я откажу.
А я и хочу отказать.
Но не могу.
Не имею права.
Должен соблюдать договоренность.
А еще так у Стаси есть хотя бы какая-то мама, потому что родная уже давно ее не узнает, и даже не помнит, что у нее есть дочь.
— Хорошо, конечно, — я говорю это спокойно и убедительно.
Но либо все-таки промахиваюсь, либо Валерия тоже успела неплохо забраться мне под кожу, и считывает то, что не в состоянии заметить даже Вика, которая, конечно, проводит со мной гораздо больше времени.
— Вадим, а у тебя какие планы на Рождество?
— Сплавлю тебе дочь и высплюсь на год вперед, — пытаюсь отделаться шуткой.
Пауза.
— Значит, Вадим Александрович, я приглашаю вас на Рождество в наши северные края, — уверенно подводит черту Валерия. — Отказ не принимается.