Амударья в последние годы уходила всё дальше и дальше, и между арной и рекой образовался большой остров, на котором люди из посёлка сборщиков солодки пасли скот, а на плодородных илистых землях разводили бахчи.
Рахим-ага, Арслан и козлик остановились на берегу, заросшем рогозой. С другого берега арны отчалила лодка. Затарахтел мотор, и через несколько минут подросток-лодочник, почтительно поздоровавшись с Рахим-агой, посадил всех трёх путешественников в моторку и помчался по арне в сторону бахчи.
— Вон в той заводи мы сома в этом году поймали! — прокричал лодочник, показывая на поросшую камышами заводь.
— Мотор выключи! Не слышу! — отозвался Рахим-ага.
Лодочник выключил мотор. Лодка сразу осела, и над арной наступила тишина.
— Я говорю, мы в этой заводи сома поймали. Пуда на три.
— Хороший сом! — сказал Рахим-ага. — Сетью поймали?
— Нет, на удочку. Они здесь в тростнике икру выметали. У сомов икра, как чёрные бусы на нитке, от. одной тростинки к другой, а сами родители где-нибудь поблизости стоят, караулят. Мы поймали небольшую рыбёшку, насадили её на крюк и забросили в заводь. Рыба забилась, воду взбаламутила, а сом тут как тут. Испугался, что непрошеный гость икринки его слопает. Сразу, без разбора хвать рыбу — и попался. Мы были на лодке, так он нас по всей арне таскал, чуть не сорвался.
— Ты высади нас здесь! — попросил Рахим-ага. — Мы пройдёмся пешком.
На острове кусты рогозы были ещё больше, издали пушистые их кроны напоминали кибитки. Между рогозой краснели вершинами неподступные кусты мелкоплодных фиников.
— Ай! — закричал Арслан от страха. — Ай! Ай! — закричал он тут же от восторга.
Из-под ног вспорхнули фазаны, словно ударил из-под земли фонтан драгоценных камешков.
— «Джокурр! Джокурр!..» — звенел их тревожный, но чарующий крик.
— Дедушка! Дедушка! — кричал Арслан. — Какие мы молодцы, что пришли сюда!
Дедушка улыбнулся, положил руку на плечо мальчика, а Арслан положил руку на шею козлика, и они пошли дальше, разглядывая чудеса острова.
— Посмотри, какой камыш! — показал Рахим-ага внуку. — Из него получились бы отличные циновки. Только мало кто теперь занимается этим делом.
Совсем близко пробежал заяц.
— Дедушка, а ты здесь спасал косоглазых в прошлом году?
— Вон видишь косогор, с ветлой? Прошлой весной зайцам худо пришлось. Вода весь остров затопила. Сбились зайцы возле ветлы, а вода всё подступает. Мы их в мешки посадили, перевезли через воду, мешки развязали, то-то они стрекача задали!
Дорогу путешественникам преградил упавший ствол старого тутовника.
— Давай посидим, послушаем голос арны, — сказал Рахим-ага.
Арслан сел, а козлик принялся за своё дело — общипывать листья с кустов. Вода тихонько всплёскивала, словно с берегом разговаривала.
На краю бахчи, под молодыми плакучими ивами были врыты четыре столба. Вместо стен с двух сторон — сухие снопы камыша, вместо крыши — циновка, придавленная камнями, чтоб ветер не сорвал.
— Вот мы и на месте! — сказал Рахим-ага, располагаясь в тени под навесом на старой кошме. — Пить хочется. Принеси, верблюжонок, арбуз.
Козлик с бубенчиком, устроившись под вётлами, встал, чтобы бежать за Арсланом, но мальчик махнул ему рукой.
— Лежи! Я недалеко.
Козлик послушался, но он лёг только тогда, когда увидал, что Арслан возвращается.
— Дедушка! Смотри какой! Еле тащу.
У Арслана не хватило силы, он опустил арбуз на землю и вкатил его под навес.
— Смотри, дедушка! — показал Арслан на засохшую плеть. — Медведка срезала.
— Медведки здесь много, — согласился дедушка. — Да ведь тут не знаешь, как быть. Она, конечно, и вред приносит, срезая стебли и корни, но и пользы от неё много.
— Какая же от медведки польза? — удивился Арслан.
Рахим-ага достал нож и посмотрел на внука, хитро щуря глаза.
— А ну-ка, отгадай, что это? «Снаружи зелёный, а внутри красный».
— Арбуз! — выпалил Арслан и сделал испуганные глаза. — А вдруг он белый?
— Не может этого быть! — сказал Рахим-ага и разрезал арбуз пополам. — Смотри, красный, как огонь. Но не горячий, а сладкий. Первый кусок тебе — отведай.
Арслан взял алый полумесяц, откусил и зажмурился:
— Слаще мёда! — И тут же вспомнил о своём друге: — Дедушка, надо и козлёнку дать. Ему тоже, наверное, пить хочется.
Козлёнок получил свою порцию сладкого огня. Бубенчик зазвенел одобрительно.
— Дедушка, так какая же польза от медведки? — вспомнил свой вопрос Арслан.
— А такая. Иногда, смотришь, всходы очень хорошие, дружные, а потом ростки начинают вянуть, иные же будто кто ножницами срезал. Это беда нашей земли. Она у нас крепкосолёная. Грунтовая вода поднимает соли из глубин, и растения начинают погибать. А другая беда — слишком жаркое солнце. Вот тут-то медведки и помогают растениям выжить. Они прокапывают под землёй тоннели, в землю поступает воздух и обогащает почву. На такой земле растениям легче дышится. Только вот копают свои тоннели медведки не хуже инженеров. Тоннели они ведут прямо. Корень попадётся — срежут, дерево — прогрызут. Ну, а если медведка чересчур расплодится, тут на помощь дехканину прилетит кукушка. Для кукушки медведка — лакомый кусочек. Другим птицам добыть медведку трудно, а кукушка словно бы сквозь землю видит. Она прокопает клювом два-три хода к тоннелю медведки и обязательно схватит её.
Арслан поел арбуза и побежал наломать хвороста для костра. А дедушка достал тунче — тонкогорлый металлический кувшин для кипячения воды — и отправился за водой.
— Пока вода греется, — сказал Рахим-ага, — пошли на бахчу. Арбузы созрели. Посмотрим дыни и, главное, джугару со сладким тростником.
Джугара стеной стояла вокруг бахчи. Стебли с метёлочками поднимались метра на три над землёй. Эта живая изгородь — защита от непрошеных гостей. Семена джугары напоминают просо.
Рахим-ага разводил джугару медовую. У медовой джугары в трубчатом стебле сок сахарный, сладкий.
Когда-то медовая джугара была любимым лакомством детей, но потом сахар и конфеты перестали быть редкостью, о медовой джугаре забыли, и она перевелась.
Рахим-ага, которому захотелось возродить этот сорт джугары, разыскал у одного старика всего одно растение. За три года он сумел размножить сладкую джугару и теперь мечтал передать семена колхозу.
Рахим-ага осмотрел посадки и решил:
— Пора убирать урожай. Зерно созрело, а птицы не дремлют.
— Дедушка, ты посмотри! — Арслан поднял с земли шкурку дыни. — Дыни-то воруют.
— Верный знак, что поспели! — засмеялся Рахим-ага.
— Но кто же её съел? А вот ещё кожура! Это, наверное, кабан.
— Ну, если бы кабан пришёл в гости, он тут все дыни бы переворочал. Наши дыни кушает шакал. Он большой лакомка. Выбирает по запаху самую спелую и ест аккуратно.
— Ах, этот противный шакал! — закричал Арслан.
— Он ёжика сожрал, а теперь до наших дынь добрался. Дедушка, поставь на него капкан.
— Шакала в капкан не заманишь, а какая-нибудь ни в чём не повинная зверушка попадётся и погибнет. Давай лучше чучело поставим. Шакал подумает, что человек, и убежит.
Так они и сделали. Напились чаю, а потом соорудили из сухого камыша чучело на страх шакальему племени.
Спать дедушка и внук легли вместе с солнцем. Козлёнок с бубенчиком устроился под ивами.
Арслан вспоминал прожитый день, и день этот показался ему лучшим в его жизни. Они с дедушкой были сегодня настоящие путешественники.
Вдруг совсем недалеко раздался звенящий вопль шакалов. Бубенчик козлика тревожно зазвенел.
— Бубенчик! Бубенчик! — позвал Арслан.
Козлик пришёл под навес и лёг рядом со своим другом. Арслан почесал ему между рожками и повернулся на бочок, но тут же открыл глаза.
— Дедушка, а шакалы нас не схватят?
— Не схватят, верблюжонок! Они трусливые.
Дедушка, а если волки придут?
— Волки летом на человека не нападают.
— А помнишь, ты рассказывал о трёхпалой волчице. Расскажи ещё.
— Спать надо. Я тебя завтра рано подниму.
— Дедушка! — взмолился Арслан. — Ты только про волчицу расскажи, а сказку я не буду просить.
— Ну, хорошо, — сдался Рахим-ага. — Это давно было.
— А как давно?
— А вот так! Посёлка тогда нашего не было, школы не было, тракторов не было, машин не было.
— И велосипедов?
— И велосипедов не было. Ходил я тогда в ликбез. Это такая школа, где учились и старики, и молодые, и дети. В те годы у нас в ауле не было ни одного человека, который умел бы читать и писать. Ликбез наш помещался в другом ауле, идти по дороге далеко, мы сокращали путь и однажды заметили следы не то трёхпалой собаки, не то волка. Трёхпалой собаки у нас в ауле не было. Через некоторое время двое подростков пошли ловить фазанов и увидели в камышах волчье логово.
— А в логове трёх волчат! — подсказал Арслан.
— Верно. Волчата были большие. Взять их парнишки побоялись, побежали в аул. Пока люди обсудили известие, пока собрались, вооружились — от волчицы и её волчат и след простыл. Но зато уже на следующий день из агила пропал ягнёнок. Потом баран, потом ещё несколько овец.
— Дедушка! Трёхпалая волчица утащила десять откормленных жирных баранов, — поправил рассказчика Арслан.
— Верно, верблюжонок! Так оно и было. Как ни искали волчицу охотники — не нашли. Потом уж чабаны объяснили людям. Зря вспугнули волчицу. Пока она жила неподалёку от аула, то и не трогала домашний скот, в степи охотилась. Но волчица была мудрая. Она хорошо разведала подступы к овечьим загонам и, когда увела свой подросший выводок в степь, то охотиться стала в самом ауле. И охотилась очень ловко.
— Её так и не поймали, — закончил дедушкин рассказ Арслан.
— Верно, верблюжонок, не поймали. А теперь давай спать.
Арслан поворочался, устраиваясь поудобнее, и затих.