Человек с колотушкой спрятался в сундук, пастух подхватил его и пошёл прямиком на царёв двор. Поставил сундучок на видном месте, сам спрятался и крикнул из укрытия:
— Откройся, сундук, откройся! Выйди, с колотушкой, выйди!
Человек с колотушкой выскочил из сундучка и давай бить царя, визиря и придворных. Да так разъярялся, что и дворец разрушил.
Лишь тогда пастух крикнул ему:
— Уймись, с колотушкой, уймись! Закройся, сундук, закройся!
Сундук закрылся. Пастух нашёл свою скатерть, забрал ишака и, вернувшись домой, созвал пир на весь мир.
Зажил он с той поры счастливо и безбедно, нуждающимся помогал, голодных кормил досыта.
И осталось после него доброе имя.
На третий день Денгли выздоровел. Но Шырдак опять пришёл к нему и рассказал весёлую сказку.
Было то или нет, в древние времена жил человек по имени Келев. Однажды дала жена ему денег и наказала:
— Пойди на базар, купи масла.
Келев взял сушёную пустую тыкву для хранения масла, сел на ишака и поехал на базар.
Купил масла, а на обратной дороге решил, что пора бы отдохнуть.
Слез с ишака, поставил тыкву с маслом на землю и стал думать, к чему привязать ишак». Место было голое, ровное, ни кустика, ни травинки. Увидал Келев тыкву, обрадовался и привязал ишака за горлышко тыквы.
"Вот ведь я какой догадливый», — подумал Келев и лёг на землю.
Ишак постоял-постоял, задрал голову, заревел и пошёл себе, поволок за собой тыкву. Келев пустился вдогонку. Вот уж, кажется, не уйти беглецу, а ишак как припустит!
Прыгала тыква с бугорка на бугорок, да и раскололась на мелкие кусочки, а ишак скрылся с глаз долой.
Делать нечего. Пошёл Келев на поиски. Встретился ему человек.
— Ты моего ишака не видал?
Встречный понял, что перед ним простак, и решил разыграть его:
— Видал.
— Где?
— Он теперь во дворце, его на должность кадия взяли.
Недолго думая, Келев направился к кадию домой, выволок его на улицу и закричал:
— А ну, пойдём!
Люди увидали скандал, окружили кадия и Келева, стали спрашивать.
— Келев, куда ты его тащишь?
— Домой. Это ведь мой ишак. Я его привязал к тыкве с маслом, а он удрал. Тыква разбилась, масло пролилось. Что же, я и своего ишака должен лишиться? — поведал свою историю Келев и опять закричал на кадия. — А ну, пошевеливайся!
Кадий не знал, что ему и делать: люди смеялись, а Келев напирал.
«Лучше уж от него откупиться», — подумал кадий и заплатил за ишака, за масло и за тыкву.
Келев взял деньги и пошёл восвояси. Тут один из приближённых кадия пожадничал:
— Неужели этот простак унесёт столько денег. Надо их выманить у него.
Забежал вперёд, сел на дороге с двумя арбузами. Один арбуз разрезал и ест. А Келева мучила жажда. Приближённый кадия отрезал кусок и угостил его.
— Оказывается, вкусно! — сказал Келев.
— А этот арбуз ещё вкусней, — говорит обманщик. — В нём к тому же жеребёнок вынашивается.
— Сколько же стоит твой арбуз? — спросил Келев.
— Его цена равна стоимости одного ишака.
«Какая выгодная сделка, — смекнул Келев. — И поем сладко, и заведу коня вместо ишака».
Купил он арбуз, а обманщик напутствует его:
— Покуда домой не придёшь, арбуз не разрезай, не то жеребёночек убежит.
Несёт Келев арбуз, как полный кувшин воды, да и споткнулся.
Выскочил арбуз из рук, ударился оземь и треснул.
Случайно в том месте заяц на дневке спал. От шума проснулся и наутёк.
«Так это ведь жеребёночек мой удирает!» — подумал на зайца Келев.
Повздыхал-повздыхал и домой поплёлся.
Увидала его жена, спрашивает:
— А где масло?
В сердцах Келев ответил ей:
— Глупая женщина, у меня жеребёнок убежал, а у тебя масло на уме.
Поведал о своих злоключениях, и жена сказала ему:
— Ну и дурень же ты у меня!
Все эти рассказы о Шырдаке, которые вы только что прочитали, я напечатал в газете. И однажды ко мне пришел незнакомый человек.
— Я ваш читатель, — представился он мне. — Хочу вам рассказать о своей встрече с Шырдаком.
— Насколько я знаю, Шырдак показывается только детям.
— Так я и собираюсь рассказать Вам о своем детстве, — улыбнулся читатель.
Я пригласил его на ковер и угостил зеленым чаем. История моего читателя была правдива, и я записал ее и вставил в эту книгу.
— Меня зовут Мейлис, — так начал свой рассказ мой новый знакомый. — Мой отец был охотником. Однажды он принес в хурджуне существо, похожее на козленка. Это был маленький джейран. Отец нашел его одинокого в степи: видимо, с матерью его случилась беда. В эти дни у нашей козы, по счастью, родились козлята, и джейрана подпустили к ней. Коза сначала его отгоняла, а потом сжалилась: напоила молоком и облизала. Было у козы три козленка, стало четыре. Мы все любили джейрана, и он тоже был с нами ласковым. Но прошло лето, миновали осень и зима, и однажды весной джейран убежал утром в степь и ночью не вернулся. Коза жалобно блеяла, а я даже плакал. Помню, среди ночи проснулся. Мне почудился голос: «Не горюй! Вернется твой джейран. Я сам его пригоню». И верно, на третий день джейран вернулся. «Кто же это со мной разговаривал ночью», — думал я и, ничего не придумав, решил, что это был какой-нибудь добрый волшебник.
Джейран наш, погуляв на свободе, переменился. Когда я хотел его обнять, он настороженно отступал.
— Если еще раз убежит, не вернется, — сказал отец и привязал джейрана на веревку.
Прошло какое-то время, и к нам приехали гости.
— Завтра я угощу тебя мясом джейрана, — сказал отец своему другу.
Ночью я долго не мог заснуть. И вдруг в лунном луче я увидал маленького человечка в смешной шапке.
— Меня зовут Шырдак, — сказал он. — Что же ты лежишь? Разве ты не знаешь, какая беда ждет твоего друга джейрана? Для этого разве привел я его из степи?
Я вскочил, хотел разглядеть человечка, но он исчез. Тогда выбрался я потихоньку из дома, пробрался в загон для скота и снял с джейрана веревку. Почесал ему на прощание за ухом, прижался к нему и услышал, как гулко бьется его сердце.
Помню, как убегал он в степь. Занималась заря, легкая пыль взлетала из-под быстрых ног джейрана. Горько мне было и радостно.
Вот что услышал я о Шырдаке от Мейлис-ага. Помещая его рассказ в своей книге, я, признаться, надеюсь, что откликнутся и другие читатели, которые видели Шырдака, а может быть, и дружили с ним.
НОВЫЕ ПОХОЖДЕНИЯ ЯРТЫГУЛАКА
Было ли не было ли, но сказывают, шел один старик путем-дорогой.
Долгая, видно, выдалась ему дорога, устал он, и горько ему было, что нет у него детей. Вот он и воскликнул в сердцах:
Был бы сынок,
Хоть какой,
Хоть вполуха,
Горя б не знали старик со старухой!
Только произнес эти слова, слышит — кто-то кричит:
— А вот и я!
Старик туда-сюда — никого.
Стоит у дороги верблюд, колючку жует, но верблюды человеческим голосом не говорят!
Тут опять кто-то кричит:
— Ты что же, отец, не рад, что ли, сыночку?
Старик так и сел на дорогу.
— Кто это?
— Я, твой сын Яртыгулак.
Видит старик, из верблюжьего уха мальчишка торчит. И вправду — Яртыгулак, росточком как раз в половину верблюжьего уха.
Было ли не было ли, но с той поры гуляет Яртыгулак по белу свету, одним на радость, другим на уразумение. Хороший человек плохого о мальчишке не скажет, ну а для кого совесть тяжкая обуза, тому Яртыгулак хуже кобры.
Говорят, в давние времена один мулла до того разжадничался, что дальше некуда. Ополаскивал он пиалу и воду выплеснул. И попала эта вода спящему бедняку в рот. Бедняк и проглотил ту воду. Мулла увидал и давай деньги требовать, потащил беднягу на суд. Кази-судья для богатого — родной человек.
— По нашему закону, — говорит казн, — ты, мулла, должен дать клятву при народе, что оборванец украл твою воду. Тогда мы его накажем, отдадим его тебе в работники. Смотри только, если клятва будет ложная — лицо твое тотчас почернеет.
Плохо пришлось бы бедняку, когда б не Яртыгулак. Он поутру казан от копоти чистил, с тряпкой и прибежал на суд. А суд вон как обернулся! Ну да где Яргыгулак, там неправда в почете не бывает. Мулла был толстый. Дал он клятву и полез за платком, пот с Сесстыжего лица стереть. А Яртыгулак тут как тут, в кармане у муллы сидит. Вот он и сунул ему вместо платка свою тряпку. Стал мулла отирать лоб, под глазами, шею, подбородок, да так на глазах всего парода и почернел.
Яртыгулак на хорошее для хороших людей не скупился. Сердечко у него такое — за тысячу верст неправду чует.
Вот он и попрощался с названым отцом, матерью, да и пошел с караваном в дальние страны. Так с той поры и путешествует. Ну а в наших краях он не гость, а свой.
Только и слышишь: «А у нас Яртыгулак объявился».
Тотчас и расскажут, как дело было. Да такое иной раз — диву даешься.
Рыжая курица ворошит сено, да сама же выдаёт свои секреты[2]
Однажды, возвращаясь с охоты, забрел я в колхозную чайхану. Выпил чаю и задремал в холодке. Разбудил меня смех. Пока я спал, в чайхану пришли люди. Они пили зеленый чай и вели беседу.
— Хотите верьте, хотите нет, — говорил один, — а я своими глазами видел Яртыгулака, своими ушами его слышал и, если бы не он, может, и не сидел бы сегодня среди вас…
Имя Яртыгулака заставило меня проснуться. Люди в наше время всякое собирают: спичечные коробки, марки, монеты старинные, слышал я, что в заморских землях один богач паровозов отживших накупил, ну а мое собрание всегда при мне. Я сказки собираю про нашего Яртыгулака.
Рассказчик, смотрю, человек средних лет, и разговор у него гладкий. Из учителей, видно.